Интервью
После бума онлайн-форматов в период пандемии мир точно не будет прежним. Композитор Галина Альтман – выпускница Berklee College of Music, сочиняет музыку для документального и фестивального кино – уже давно живет в интернете: распространяет свое творчество, преподает дистанционно, ведет просветительский блог. О будущем концертной и театральной жизни онлайн Галина Альтман (ГА) рассказала Наиле Насибулиной (НН).
НН Как, на Ваш взгляд, изменятся отношения зрителей с театрами и концертными залами? Будут ли онлайн-мероприятия существовать наравне с оффлайн? Важен ли эффект присутствия?
ГА Если ты хочешь окунуться в искусство, тебе ничего не помешает, будешь ты дома или где-то еще. Многие люди приходят в театр, но не следят за действием – спят, например. От того, что они пришли, их присутствия больше не стало. Здорово, что мир изменился в отношении к онлайн-формату – концертам, обучению. Это убыстряет жизнь.
Я крайне люблю «выходить в свет», но я посещала Zoom-вечеринки, где люди точно так же наряжаются, зато не тратят время на поездки и пробки. Я очень люблю формат онлайн-трансляций – мне нравится, что ты можешь когда угодно посмотреть что угодно, хотя в ожидании премьеры тоже есть свое обаяние.
НН В основном театры бесплатно открывали свои архивные записи. Но насколько люди захотят покупать билеты на новые онлайн-мероприятия?
ГА Они в принципе не готовы тратить деньги. Взять, например, «Садко» – последняя громкая премьера Большого до пандемии. Кто туда пойдет? Только заинтересованные люди, у которых есть деньги. Остальным билет покажется баснословно дорогим. Но и на онлайн-мероприятие они тоже тратиться не будут, потому что не понимают, что они получат.
Думаю, онлайн-мероприятия останутся для тех же, кто посещает театры и концертные залы. Здорово, если этих людей будет много. Полунин в гостях у Познера сказал, что музыка должна стать такой же популярной, как футбольный матч. Паваротти тоже об этом мечтал – хотел, чтобы у каждого человека была возможность прикоснуться к музыке. В том числе благодаря фестивалю «Паваротти и друзья», за который его многие ругали.
Не знаю, поспособствует ли этому онлайн-формат. Ведь за время самоизоляции все мечтали стать худыми, красивыми и умными, а вышли более толстыми, глупыми, ленивыми и агрессивными. Здесь вопрос уже не к искусству.
НН Петр Поспелов в своей статье для reMusik.org недавно написал, что «новое, чтобы его оценили, должно сочетаться с известным» – то есть всем знакомая классика в новом онлайн-формате имеет успех, а вот новой музыке (в частности, авангардной) вне традиционной сцены придется пробиваться к зрителям. Что нужно сделать, чтобы и современное искусство было по достоинству оценено онлайн?
ГА Мне кажется, что проблема в российском менталитете. Я не очень приветствую слово «менталитет», но Россия действительно редко готова принимать что-то новое. Если ты издаешь книгу, которая на что-то похожа, то ее возьмут – например, некая вариация на «Гарри Поттера». Если же книга ни на что не похожа, то шансов нет – никто не хочет брать на себя большие риски.
Так же с музыкой. Зарубежный зритель к этому более подготовлен. Они больше любят концерты, особенно на открытом воздухе. Даже в маленьких городах люди с удовольствием приходят послушать. У нас и русскую национальную музыку не делают и не любят, и в то же время не готовы воспринимать что-то другое.
НН С популярностью трансляций спектаклей стали доступнее современные постановки, в том числе актуализация классики, которая вызывает бурю негодования в комментариях. Насколько сильно современный режиссер может отойти от замысла композитора?
ГА Чем больше, тем лучше! Для меня, конечно, тоже существует некая грань. Но где она – я еще не знаю, потому что не видела таких постановок, которые показались бы мне перебором. Богомолов, например, сильно отступает от первоначального замысла, но называет это вариацией на тему –берет идею за основу и интерпретирует ее по-новому. Каждый человек, читающий какой-либо роман, видит его по-разному. Хорошо если писатель подробно описывает условного Гарри Поттера, а если нет? Когда все увидели фильм, люди говорили, что герой совсем не похож, недостаточно похож, слишком похож… Все видят по-своему. Так почему режиссер не может видеть свой образ?
Что касается содержания, то мы живем в XXI веке, у нас другие проблемы. Большое значение имеет тема любого насилия, люди стараются продвигать идею гуманизма и избегать войн. Раньше это тоже было, но за счет отсутствия такой большой информационной платформы об этом могли просто не знать. Наше мышление никогда не будет мышлением XVIII века, мы же не едем в Большой театр на карете. Мир меняется, и это здорово, когда режиссер находит в себе смелость не менять суть содержания, а развить его, чтобы оно стало понятным для современного человека.
Обычно люди называют просто смешные аргументы против современных постановок. Например, о спектаклях Кулябина в Большом («Русалка», «Дон Паскуале») слышала такое: «Не понравились элементы кинотеатра. Это же опера!». Вот это проблема! Или: «В постановке едят поп-корн. В опере нельзя есть поп-корн!». Кто это сказал? Есть какой-то свод правил оперы?
Почему в опере ничего не понятно? Ну ты подготовься заранее: почитай содержание, мемуары композитора, интервью с режиссером, послушай фрагменты оперы.
НН Во время пандемии многие музыканты продолжили творить. Союз Композиторов РФ запустил флешмоб #composersclosed: композиторы сочиняли песни про коронавирус, показывали свое рабочее пространство, размышляли о работе в заточении. Вы написали пьесу Impression в прямом эфире – это довольно редкий случай, когда такой интимный для композитора процесс сочинения выносится на публику. Насколько комфортен для Вас этот формат?
ГА Я не считаю этот процесс интимным. Это как гимнасты или балерины: все видят, как они тренируются, готовятся. Хотя композиторы в меньшей степени артисты, для них этот процесс действительно может быть личным. Но я все-таки пианистка, и для меня в норме вещей при любом человеке переодеваться или сочинять. Бывает, мне не нравится, когда люди рядом – это касается и пианизма, и композиции. Своим домашним иногда говорю: «закройте уши и не слушайте».
Я сама преподаю композицию. В этом, мне кажется, главная сила – с любым навыком уметь сочинять для любого человека. Мне в этом плане нравится колледж Berklee, который я окончила. У них на сайте написано «Мы учим всех: когда угодно, где угодно. Мы учим вас, как стать лучше». То есть я могу сочинить что угодно, от чего угодно, когда угодно.
НН Как реагировали зрители на такой формат?
ГА Очень положительно. Когда я выложила результат, многие даже не поверили, что это было сочинено в прямом эфире. Я добавила простейшие элементы обработки, и получилось очень неплохо.
НН Собираетесь дальше применять онлайн-формат в своем композиторском творчестве? Будут ли это прямые эфиры или что-то еще?
ГА Мне не очень близок формат прямых эфиров. Я планирую записать несколько обучающих роликов на YouTube. Всегда делаю это не по сценарию, а сходу: появилась мысль – записываю. Рассказываю, как сочиняются простые композиции, как сделать их интереснее. Это будет как прямой эфир, только запись, которую можно всегда посмотреть.
Я считаю, что онлайн-формат нужно везде использовать. Сегодня думала о том, насколько это здорово – человеку уже не нужно учиться чему-то годами, это плохая привычка. Можно попробовать, понравится тебе или нет, и научиться чему угодно за небольшое количество времени.
НН Ваш мини-альбом Isolation был записан во время пандемии и отражает «размышления на тему времени и рефлексии человека в изоляции от внешнего мира наедине с собственным, внутренним». Что стало результатом этих размышлений?
ГА Появилось больше времени, и я была очень рада, что не нужно никуда идти и ни с кем встречаться. Я наконец-то стала экспериментировать с электронной музыкой и медитативными мантрами. Результат – один фортепианный альбом (Impressions) и один – электронный (Embrace), в новом формате и с другим звучанием.
НН Электронная музыка – это как раз один из жанров, который удачно вписывается в онлайн. Стала ли самоизоляция стимулом к поиску новых форматов?
ГА Я не искала новые форматы специально, просто давно хотела попробовать, и наконец-то появилось время. Давно занимаюсь саунд-дизайном, сейчас еще изучила разные курсы.
НН Будете продолжать работать с электроникой?
ГА Да. Это будет что-то мантрово-медитативное, как альбом Embrace. Последние мои работы ближе к космосу и внутреннему миру человека, чем просто показу композиторских способностей – мол, и аккорды я знаю, и джаз, все умею. В некоторых композиторах, как и в пианистах, есть стремление к технологичности: побольше быстрых нот, октав, чтобы было «интересно, зажигательно». А о том, как человек будет ощущать себя внутри этой музыки, если останется с ней один на один, мало кто думает. Я абсолютно приветствую век технологий и мультимедиа, но всегда остается такой момент, когда человек слушает музыку не в зале, не с видеоклипом, а сам с собой.
НН Стиль Вашей электронной музыки отличается от фортепианной?
ГА Мой последний фортепианный альбом близок к киномузыке – он про ощущения в моменте. А электронный альбом ближе к эмбиенту и больше про погружение в себя. Я люблю расширять аудиторию не с помощью новых инструментов, а с помощью разных стилей, потому что фортепианная аудитория не такая большая, нужно с этим смириться. Хотя многих любителей фортепиано заинтересовал фрагмент электроники, который я выкладывала – спрашивали, что за трек. Я говорю: «да вот, я тут села и сочинила за пять минут». Мне кажется, творчество за пять минут самое действенное. Поэтому и сочинение в прямом эфире удалось.
НН В России не так много заведений, в которых учат композиции, а Вы разработали онлайн-курс для всех желающих. Как следует учить композиции музыкантов-любителей? Есть ли какие-нибудь особые методы и сложности?
ГА Одна моя знакомая поступала в зарубежный колледж на композицию. Сдала все экзамены, прошла отбор. И задумалась: зачем ей тратить столько лет на этот колледж, если там не учат тому, что ей на самом деле нужно? Я учу композиторскому языку – думать, как композитор. А дальше можно развиваться в любом направлении, брать другие курсы.
Сейчас хочу записать курс по музыкальным программам, чтобы люди могли записывать свою музыку и понимать простейшие вещи, а уже потом работать со звукорежиссером – избежать обмана и знать, какой результат они хотят получить. Курс может пригодиться и режиссерам, которые ищут музыку. Далеко не всегда им нравятся композиторы, а те, в свою очередь, зачастую не умеют работать с людьми. Режиссеру иногда проще сделать музыку самостоятельно. Или научиться точно объяснять композитору, что он хочет получить в результате.
Чтобы написать произведение, не нужно учиться столько времени. В любом музыкальном колледже учат работать с формой. Если ты не дурак, ты возьмешь любую фугу и посмотришь, как она построена. А вот сделать что-то новое сложнее, и чаще я слышу это от самобытных композиторов, которые не заканчивали какие-то известные учебные заведения. Молодежь стремится к такой форме обучения, где все интереснее, быстрее, и можно делать то, что нравится.
