Конкурс Рахманинова 2025
По условиям состязания музыканты должны были представить одно из сочинений крупной формы, которых у Сергея Васильевича сравнительно немного: две сонаты, два вариационных цикла (на темы Корелли и Шопена). Также можно было сыграть цикл «Шесть музыкальных моментов»; дополнить программу позволялось произведениями современников композитора. По сравнению с первым туром, в этих дополнениях участники проявили меньше разнообразия: несколько раз прозвучали такие репертуарные хиты, как Седьмая соната Прокофьева, три пьесы из «Петрушки» Стравинского, сонаты Скрябина… Отрадно, впрочем, что на этом конкурсе часто звучал Метнер, а два участника второго тура рискнули соединить Рахманинова с пьесами позднего Брамса, пусть и с переменным успехом.
В совокупности же впечатление от экватора состязания осталось двояким: с одной стороны, некоторые пианисты смогли ярче показать свою индивидуальность в сравнении с первым этапом, однако в целом по-настоящему выдающихся интерпретаций, ставших бы событием и исполнительским откровением, в Большом зале консерватории не прозвучало. Для многих участников творческий триумф в сольной программе, независимо от результата на нынешнем соревновании, – пока еще дело отдаленного будущего. Помимо прочего, второй тур был омрачен нештатной ситуацией: по состоянию здоровья снялся с конкурса Иван Чепкин, который явно входил в число фаворитов состязания по итогам первого тура.
Открыли прослушивания второго тура два иностранных участника: китаец Цзинь Юйхэ и британец Чжоу Ной. Первый обратил на себя внимание сияющим позитивом как внешних переживаний, так и интерпретации, скорее неуместным, как в «Трагической сонате» Метнера, так и в части музыкальных моментов Рахманинова. Помимо этого, не вдохновляла и некоторая однообразность стилевого подхода исполнителя. Английский же гость представил масштабную и интересную по сочетанию программу (Первая соната Рахманинова соседствовала со Скрябиным и Григом) и вновь, как и в первом туре, впечатлил тембровой отделкой своей игры. Несколько спорной была лишь трактовка сонаты Рахманинова в целом – для этого труднейшего опуса не хватало будто бы подлинной зрелости. Филипп Руденко в целом подтвердил яркое впечатление от своего мастерства, оставшееся после первого тура, однако выбор программы был, на взгляд стороннего наблюдателя, не совсем удачен: драйвовые «Три аргентинских танца» Хинастеры, равно как и Вторая соната Рахманинова, не вполне соответствовали внутренней индивидуальности интеллектуального, углубленного в себя исполнителя. Москвич Юнь Суйхуа (студент класса Наталии Трулль) – среди тех, кому второй тур позволил раскрыться более ярко, и в целом он был вполне убедителен в своей программе, завершив ее виртуозным «Петрушкой» Стравинского, сыгранным не без некоторой чрезмерной лихости к финалу. Другая участница, впечатление от которой усилилось от тура к туру, – японка Саори Сугимото, в манере благородной сдержанности представившая продуманные интерпретации сочинений Рахманинова и Скрябина. Ее несколько отстраненная манера игры, впрочем, может показаться не вполне уместной в русском репертуаре отечественным меломанам. Эффектным стало и выступление студента ЦМШ-АИИ по классу Дарьи Рябовой Жуй Мина: своей взрывной виртуозностью он напомнил о временах Grand piano competition, где стал одним из героев публики.
Александр Князев и Дмитрий Березняк в целом выступили достойно, но оба пианиста еще на пути к становлению своей творческой индивидуальности, и им многое еще только предстоит сделать. Схожее впечатление оставил и Ляо Тинхун: не вполне убедительна была грубость его виртуозной манеры и некоторая монотонность в интерпретации музыкальных моментов.
Ожидаемой интригой тура стало начало второго дня прослушиваний: друг за другом выступили Алессандро Виллалва и Владимир Вишневский. Результат оказался неожиданным. Казалось, что для участника из Италии словно бы день не задался: в «Фантазиях» ор. 116 Брамса буквально с первых страниц начались досадные текстовые и технические потери, которых не избежали и музыкальные моменты Рахманинова. Возможно, сказалось волнение, но в любом случае жаль, что такой тонкий музыкант из-за этого не будет играть в финале.
Владимир Вишневский в целом продолжил линию, начатую им в первом туре: акцент на эффектный внешний эпатаж, далеко не всегда подкрепленный глубиной и продуманностью интерпретации. Случались и определенные технические потери: особенно показателен в этом отношении был этюд Прокофьева, ор. 2 № 3. Сочинение яркое, но отнюдь не самое сложное в виртуозном репертуаре, производило у пианиста впечатление недоученности из-за повторяющихся технических погрешностей в сходных фрагментах: скрыть это за внешним драйвом интерпретации перед профессиональным слушателем было невозможно.
Жюри, в отличие от первого тура конкурса, совещалось в темпе presto, и результаты были объявлены без лишних задержек. Не стало сюрпризом и увеличение числа финалистов – на этот раз такую возможность предусмотрели в условиях конкурса. В итоге и с оркестром, и в качестве концертмейстеров с певцами в финале выступят восемь пианистов: Цзинь Юйхэ, Чжоу Ной, Филипп Руденко, Александр Князев, Ляо Тинхун, Владимир Вишневский, Дмитрий Березняк и Мин Жуй.
Кажется, что жюри предпочло на этот раз участников с более яркой внешней подачей, нацеленных скорее на виртуозность, нежели на глубину содержания. Финал может расставить совсем иные акценты, но кажется, что безусловного триумфа ни от одного из соперников ожидать не стоит. Скорее всего, это будет тот случай, когда победу зарабатывают «по очкам» или же в результате «технического проигрыша» соперников. Иногда в такой ситуации судьи рубят гордиев узел, отказываясь от присуждения первой премии. Может ли это в принципе произойти на Рахманиновском конкурсе – вопрос на ближайшие дни открытый.
