События
Имя Верстовского в советские годы ассоциировалось с оперой «Аскольдова могила» – ныне совершенно забытым образчиком раннего русского романтизма. Приобрел музейный статус и ее автор – Алексей Верстовский, бывший не только плодовитым композитором, но и крепким администратором. Он в середине XIX века вершил судьбы в театральной жизни Москвы. Обо всем этом увлекательно рассказала во вступительном слове художественный руководитель проекта, декан научно-композиторского факультета МГК Ирина Скворцова. На большом экране, установленном на сцене Рахманиновского зала, в этот момент транслировался коллаж афиш прошлых постановок: «Орфей» Е.Фомина, «Рафаэль» А.Аренского, «Сын-соперник» Д.Бортнянского.
Водевиль Верстовского – драматическая пьеса с куплетами, поэтому консерваторская постановка возродила не только партитуру, но и некогда популярнейший жанр комического представления. Посмеяться и вправду было над чем. Ведь, как выясняется, карантины два столетия назад мало чем отличались от сегодняшних мер изоляции. Конечно, постановщики немножко актуализировали детали сюжета, добавив в диалоги реплики про куаркоды, ПЦР и про то, что «люди слишком мрут». У Верстовского дело, видимо, происходило в Одессе, во время эпидемии чумы 1812 года, поэтому «двигателем истории» и ее комментатором оказался персонаж по имени Мовша (а может все-таки Мойша?): специфическая интонация, черный костюм и шапочка – и вот вам уже человек из анекдотов «про Рабиновича». Столь же гротесковыми выглядели и другие участники. Действия карантинного надзирателя Шляхтенко и подлекаря Клиникуса, готовых за деньги здорового человека и в изоляторе закрыть, и, напротив, справку об отсутствии признаков болезни выдать, вызвали смешанные эмоции…
Любовная интрига была закручена вокруг дочери надзирателя Ленушки, которая влюбилась в молодого офицера Стрельского. Сей предприимчивый молодой человек заманил свою богатую тетку, помещицу Арбатову, в чумной город, спрятал ее паспорт и устроил так, что ее отправили в обсервацию. И поскольку Госуслуг в XIX веке не существовало, то пришлось ей выложить денежки за свое вызволение. Все это с шутками и прибаутками разыграли Ульяна Лисицина, Елена Голякова, Константин Новичков, Илья Рогов, Никита Григорьев, Ярослав Медведев – артисты театра «Сатирикон», к развлечению зрителей натягивавшие красно-белую оградительную ленту, тщательно вымеряя социальную дистанцию.
А между актерскими сценами свою эмоциональную оценку происходящему давали певцы – музыкальные альтер эго актеров. Стиль Верстовского, сладостный и благозвучный, находится где-то между Россини и Вебером. Есть у него и виртуозные элементы в вокальной линии, и более простая песенность. Камерный оркестр Московской консерватории под управлением своего руководителя, народного артиста России Феликса Коробова звучал легко, прозрачно и абсолютно синхронно с певцами. Возможно, куражу молодым музыкантам и их маститому маэстро прибавил тот факт, что в зале находилась уважаемая профессура во главе с ректором. Так или иначе, но музыкальному воплощению можно только безоговорочно аплодировать.
Очаровательная Анастасия Белукова (Ленушка) порадовала и кристальной интонацией в фиоритурах, и исключительной дикцией. Этой певице удается не только держать отличную форму, но и совершенствовать свой технический вокальный аппарат, так что каждое выступление становится демонстрацией новых возможностей. Куплеты властной Арбатовой удачно были поручены меццо Екатерине Лукаш. Обладатель красивого баритона, финалист «Большой оперы» Станислав Ли был убедителен в ариозо Шляхтенко, где он ханжески заявляет, «что триста шестьдесят пять раз рискуем жизнью ежегодно». Под стать ему в мастерстве и баритон Анджей Белецкий, певший от имени пройдохи Клиникуса. Меньше понравился Александр Попов в образе Мовши, а открытием вечера стал тенор Дмитрий Никаноров, передавший страстность и решительность влюбленного Стрельского. В проекте «Возрождение русской оперной классики» неизменный участник – Камерный хор Московской консерватории под управлением профессора Александра Соловьёва. В этом представлении молодые певцы эффектно изобразили массовку и в конце, красиво расположившись на балконах над сценой, соединились с солистами и оркестром в финальном хоре.
Интересно, что ноты этой милой пьесы лежали в консерваторской библиотеке, и понадобился исследовательский пытливый взгляд, чтобы извлечь их после векового прозябания на полке. И наверняка впереди грядут новые открытия из копилки русской классики.
