События
Международное жюри определилось с лауреатствами и премиями, но это последнее, что хочется обсуждать в связи с XIII Конкурсом молодых оперных певцов Елены Образцовой. Состязание, собравшее более 150 участников из 12 стран, показало нам реальную картину вокального мира – и это, безусловно, главная ценность конкурса.
Нельзя сказать, что «картина мира» позитивная, но когда было иначе? Постоянно при анализе такого специфичного и сложного искусства, как вокал, существует некое напряжение. Как это часто бывает, мнения членов жюри вновь не всегда совпадали со взглядами музыкальных критиков и меломанов. Проблема или данность в том, что дело вкуса в нашем искусстве пока играет первостепенную роль. Хотя вроде бы уже выработаны международные критерии оценки вокальной техники, существуют требования современной сцены, которые нельзя игнорировать.
Почему лауреат I премии, артист Молодежной оперной программы Большого театра Дмитрий Чеблыков вполне ровно звучал на первых двух турах, а в финале, спев Томского и Эскамильо, смотрелся выигрышнее всех? Потому что пение под рояль и с оркестром – кардинально разные вещи. Многие большие голоса нередко «срезаются» на первом прослушивании под рояль, поскольку можно ошибочно подумать, что певцы форсируют. И, наоборот, когда «хороший» участник выходит петь с оркестром, оказывается, что его попросту не слышно.
Оркестровая фактура на итоговом туре заставила совершенно под другим углом посмотреть на баритон Дмитрия Чеблыкова: если в его мастерстве и музыкальности мы сразу не сомневались, то теперь стало ясно, что у певца выдающаяся природа голоса, выгодная для оперы. Кстати, совсем скоро Дмитрий Чеблыков будет участвовать в конкурсе «Опералия» Пласидо Доминго, который наконец-то вновь пройдет в Москве. У него есть все шансы на победу.
На III туре некоторые певцы впервые в жизни вышли петь в сопровождении оркестра – увы, то же самое можно было подумать и о музыкантах Санкт-Петербургского симфонического оркестра. Казалось, что они первый раз все вместе встретились на сцене. Игра вразнобой и не по тем нотам, «киксы» духовых, интонационная «лажа» струнных: с таким криминальным набором Михаил Татарников справиться не смог. Напротив, дирижер старался быть солидарным с оркестрантами, к примеру, лишил Каватину Людмилы целостной фразировки, «проседая» на каждой доле.
Объективно говоря, оркестр поставил под угрозу качество выступлений всех 15 финалистов. Так, оказались дестабилизированы Сегидилья из «Кармен» и ария Иоанны из «Орлеанской девы» в исполнении Зинаиды Царенко – выпускница Санкт-Петербургской консерватории разделила первую премию с Дмитрием Чеблыковым. И такое решение жюри многим показалось малоубедительным: безусловно, у певицы приличное меццо, но с точки зрения владения профессией она уступала другим конкурсантам, даже не прошедшим в финал.
«Страной великих голосов» не случайно назвала Россию руководитель международного проекта Opera for Peace, член жюри конкурса Джулия Лагаузер: лауреатом второй премии стал еще один артист Молодежной оперной программы Большого театра бас Алексей Кулагин, а третью премию жюри присудило студентке Московской консерватории сопрано Марии Мальцевой.
Если вернуться к обсуждению «картины мира», то мы понимаем, что сейчас есть немало отличных голосов: совсем недавно чувствовался в этом плане провал, теперь наблюдается хорошая динамика. Но многим по-прежнему не хватает «школы». Как бы то ни было, любой конкурс важен тем, что поощряется потенциал. Для решения этой проблемы организаторы осуществили нововведение: после второго тура члены жюри провели многочасовую встречу со всеми участниками, разъясняя им причины поражений. Обсуждались вопросы техники, стилистики, подбора репертуара.
Много лет на всех крупнейших вокальных форумах говорилось о необходимости вдумчиво подходить к подбору репертуара. Чудо отчасти свершилось: молодые певцы научились составлять нетривиальные программы своих выступлений. Повторы были редки, исключением стал лишь один «вирус» – «Посвящение» Шумана пришлось слушать около десяти раз.
Комментируя результаты, члены жюри нередко говорили: как хорошо певица показала себя вначале, и как жаль, что потом взяла не свой репертуар. Но это же явный «грех» конкурсных требований! Мы живем в эпоху «узких специалистов» с высочайшими требованиями к точности стиля. Даже Тебальди почти не пела Моцарта, потому что ее природа лучше подходила для другого репертуара. Надо признать, что настал тот исторический момент, когда нужно «сверять часы» и корректировать программу туров с учетом современных тенденций.
Конкурс Елены Образцовой в российском контексте, безусловно, стоит в числе лидеров. Первенство уступает, пожалуй, только Конкурсу Чайковского. Для авторитета есть все: замечательная история, подобающая материальная база и реальные ресурсы для помощи и продвижения молодых талантливых исполнителей.
Хочется выразить надежду, что рухнут оковы пандемии, и снова из других стран в жюри будут приезжать выдающиеся певцы, вокальные педагоги, авторитетные менеджеры и кастинг-директора театров. В стилистике проведения конкурса и церемонии награждения, пожалуй, мы тоже вынуждены развиваться по европейскому пути. Организаторы умеют слушать и слышать, поэтому в правильном будущем конкурса сомнений нет.
Конкурс проводился в рамках международного проекта Фонда Елены Образцовой «Голоса наследия» с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов, и в рамках Международного фестиваля Культурного центра Елены Образцовой «Приношение Елене Образцовой» при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга.
