«Кавказский пленник» завоевал столицу

Показанный 14 ноября спектакль «Кавказский пленник» Цезаря Кюи Красноярского театра оперы и балета стал своего рода эпилогом – мощным, ярким, на патриотической ноте.
Композитор сочинил эту оперу ещё в юности, но затем долго дорабатывал её, пока в 1883 году она не увидела свет в Мариинском театре. Со времен дореволюционной России «Кавказский пленник» ни разу не звучал на сцене и только в 2017 году в Красноярске решились на ее возобновление, а фактически подарили новую биографию.
«Есть много возможностей решить эту оперу эпически, сделать ее как конфликт религий, менталитетов, цивилизаций. Я же воспринимаю оперу как трогательную историю Ромео и Джульетты, просто иного времени и в иных обстоятельствах», – поделился режиссер спектакля Неэме Кунигас.
Сюжет, действительно, актуален и в наши дни. Опера повествует о судьбе безымянного русского офицера, попавшего в плен в горах Кавказа. К нему проникается жалостью и состраданием красавица Фатима, дочь горца Измаила. За помощь заключенному ей грозит смерть, но, не дожидаясь этого, она бросается с обрыва.

Для данной постановки в оригинальное либретто Крылова, основанное на одноименной поэме Пушкина, добавлены цитаты из произведений Толстого и Лермонтова. Как комментирует автор новой сценической редакции и хореографии Сергей Бобров, «в некоторых случаях оркестровка Кюи показалась нам слишком салонной, и мы расцветили её — например, в сцене лезгинки добавили барабан и тарелки, так что получились прямо вторые „Половецкие пляски“».
Но, главное, театр сделал новый финал истории — если у Пушкина Фатима бросается с обрыва после бегства Пленника, то здесь герои попадают под перекрестный огонь русских и кавказцев. После смерти героев звучит эпилог на музыку арии Марьям, превращенной в грандиозный хоровой финал, вызвавший искренние переживания у многих в зале.
Как и в другом, национально-ориентированном спектакле этого фестиваля, «Красавице Ангаре», сценография, хореография и декорации заслуживают самой высокой похвалы. Художник-постановщик Анна Контек и художник по свету Неэме Иые избрали аналогичную традиционно-академическую модель оформления. На заднике сцены — гигантское панно с заснеженными склонами Кавказа. Перед началом спектакля зрителей ожидает еще одно полотно — своего рода второй занавес, «Штурм аула Ахульго» Франца Рубо. Две восьмиметровые сторожевые башни и каменные глыбы дополняют суровую картину. Но какой яркий цветовой контраст с костюмами персонажей! Благородный зеленый мундир Пленника, голубое платье Фатимы, алые кафтаны казаков и бежевая шуба Абубекера. Запоминаются и национальные одежды танцоров – бурки, черкески, папахи. Танцы, кстати, стали самой эффектной, стильно выполненной и безоговорочно убеждающей частью постановки.
От солистов остались смешанные впечатления. Очень порадовал Александр Михалев — его Абубекер демонстрировал мощь, но в то же время благородство. Песенка Марьям вызвала живые аплодисменты зала, но в целом не оставляет ощущение, что персонажу не дали как следует раскрыться, не хватило сценического времени или, может быть, режиссерского внимания. Фатима Ксении Ховановой — часто встречающийся в русской опере типаж «угнетенной невесты», сыгранный достойно. А вот Пленнику Сергея Осовина определенно недоставало героизма и мужества: он получился слабым и беспомощным, не в пример своему историческому прототипу, «Князю Игорю», с которым у «Кавказского пленника» много общего.

Опера смотрится интересно и, похоже, может оказаться краеугольным камнем в нынешней генеральной линии развития Красноярского театра оперы и балета. По словам директора театра Светланы Гузий, в планах ещё немало подобных «открытий» полу- или вовсе забытых названий — в числе них «Рафаэль» Аренского, «Юдифь» и «Вражья сила» Серова и многие оперы Верстовского. Не зря музыкальный руководитель и автор либретто, дирижер Владимир Рылов начал своё обращение к залу перед началом «Кавказского пленника» с цитаты из Пушкина: «Два чувства дивно близки нам — в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам».
Что ж, пожелаем красноярцам удачи на избранном не простом, но благородном пути возрождения отечественного оперного наследия.