Храни меня, любимая

Режиссер Кирилл Стрежнев берет за основу повествования о людях вой­ны очень теплую, бережную, человеческую интонацию. Для контраста в новую версию постановки авторы вносят сцены из современности. Сначала показана сегодняшняя официальная «трескотня»: в условном МФЦ оптимистичный голос в записи поздравляет с Днем Победы ветеранов (в частности, Ваню и Веню) и предлагает, предъявив документ, взять продуктовый набор. Все это на фоне гула и пугающих «расползающихся» гармоний, которые потом возникнут в маршевом ритме и концентрированном виде в теме «врагов». Важнои то, что новая постановка наполнилась полнокровным живым звучанием оркестра (дирижер Борис Нодельман): спектакль 2005 года сопровождала фонограмма.

Повествование о прошлом, традиционно разделенное на «до» и «после» начала вой­ны, по контрасту с началом воспринимается теплым и душевным. Эпоха 1940-х обозначена условно через стиль в одежде. А сценография сведена к минимуму декораций-­символов (художник Сергей Александров): лишь под потолок уходят в разные стороны рельсы, да по бокам пара опор ЛЭП; дом – это круглый стол с вязаной скатертью, над ним – абажур с бахромой; о начале и конце вой­ны нам безмолвно сообщает опускающаяся стена вагона-­теплушки, перевозящего солдат, которая будто отделяет рубеж времен, а также вызывает ассоциации с заборами лагерей (во втором акте на ней – портрет Сталина, а из вагона выходят только выжившие сыны полка) и с железным занавесом. Световая партитура «дописывает» все состояния: умиротворения, жизнерадостности, тревоги, ужаса, возвышенной печали и просто заставляет обливаться сердца зрителей слезами, когда очередная кровавая вспышка убивает полюбившихся героев (художник по свету Владимир Коваленко).

Ядро спектакля составляет прекрасный слаженный актерский ансамбль, в котором участвует четыре поколения артистов: от мэтров Михаила Шкинёва и Владимира Смолина (Ваня и Веня – ветераны) до воспитанников детской студии театра и, в частности, совершенно очаровательных Максима Смыка и Андрея Ведерникова (Ваня и Веня – в детстве). Александр Копылов (Виктор) сумел показать в своем герое и сильные, и слабые стороны так, что ему всерьез сопереживаешь. Его яркие «жены» (два состава – Татьяна Мокроусова и более «острая» Наталья Пичурина) каждая по-своему интересны. Озлобленный Гоша очень убедителен и в исполнении Евгения Елпашева, и Алексея Литвиненко. Ирина Гриневич и Светлана Кочанова вложили в роль Мамы максимум тепла, а в небытовых сценах их героиня – как ангел-­хранитель: души погибших детей возвращаются к Маме (строки из писем сыновей – «Храни меня, любимая» – сродни молитве).

Из четырех братьев-­музыкантов трубач Даня (Роман Берёзкин) уходит первым; гармонист Павлик (трогательная работа Никиты Турова), чтобы спасти взвод, отчаянно играя, вызывает огонь на себя, и враги цепочкой идут за ним, как за крысоловом; скрипач Рома (Илья Жирнов) ярко раскрылся в сцене гибели в монологе о скрипке. Кстати, мысль о том, что искусство должно спасти мир, является здесь магистральной. А также любовь. Гитаристу Алеше (обаятельный Антон Сергеев) повезло встретить свою любовь на вой­не. Эта сюжетная линия оканчивается трагически, став тихой кульминацией всего спектакля. Алеша, закрыв собой Гошу, мучительно умирает на руках своей невесты Люды (великолепная Екатерина Мощенко). Когда она, сходя с ума от горя, негромко и светло произносит над умершим монолог об их счастливом будущем (оркестр молчит), а Гоша от ужаса и чувства вины корчится в безмолвном крике, в зале наступает звенящая тишина…

Образ врагов в спектакле дан исключительно через музыкальную характеристику и пластику (хореограф Сергей Смирнов). Музыка врагов вырастает из мерного, постепенно дробящегося остинато с накручивающимися обрывистыми интонациями, затем динамически вырастает в политональный, «растаптывающий» все на своем пути, ёрнический марш с форшлагами, завершающий шествие «убийственными» кластерами. Враги появляются в эффектных черных латексных галифе и пиджачках со свастикой на рукаве, фуражке с карикатурно высокой кокардой. Этакая клоунская группа. И двигаются они забавно-­угловато, как заведенные, характерно выкидывая руку в приветствии. Каждое появление этих «клоунов» было бы смешно, если бы не было так страшно. В начале второго акта (опять наше время) в сцене нападения хулиганов на ровесников мальчишек-­музыкантов (их спасают ветераны) звучит та же «вражья» тема, только в другом оркестровом «одеянии» и более хаотичном «драчливом»варианте, напоминая о том, что уроки истории сегодня очень актуальны.

Хор здесь, как в греческих трагедиях, комментирует происходящее (хормейстер Светлана Асуева), будь то «танцевальная степ-дуэль» Гоши и Алеши, проводы на вой­ну (хор «До свидания, мальчики» с переменным метром, в котором как будто сбивается дыхание от неизвестности и тревоги за будущее), отпевание погибших героев (очень красивое «возносящее» многоголосие «Время остановится, ангелы расплачутся») и многое другое.

Несмотря на трагичность темы, спектакль воспринимается как очень светлый с катарсисом в финале. И на глазах зрителей, долго аплодирующих стоя, слезы благодарности.