События
Едва ли не единственный абонемент Санкт-Петербургской филармонии, посвященный новой музыке, «Классика. Новое» в этот раз удивил подбором программы. Сочинения, маркированные как «новые», судя по датировкам, оказались созданными далеко не сегодня и даже не вчера. В этом списке Альтовый концерт Губайдулиной – опус 1996 года, «Учение о гармонии» Адамса – творение предыдущего десятилетия, «Аркана» Вареза – и вовсе «динозавр» родом из двадцатых годов прошлого (!) века. И только программа открытия абонемента не грешила против имени. Новый опус Анатолия Королёва, профессора Петербургской консерватории, автора, которого лучше знают екатеринбуржцы и москвичи (знатоки его балетных «Конька-Горбунка» и «Приказа короля», отмеченных «Золотыми масками»), создан три года назад и счастливо дошел до мировой премьеры – силами Академического симфонического оркестра филармонии во главе с Анатолием Рыбалко. Премьеру представил ведущий Ярослав Тимофеев, который рассказал о сочинении, используя метафору сновидения с его быстрыми и медленными фазами и в целом непредсказуемой логикой развития.
Пьеса с загадочным, а главное, непроизносимым названием *≠* (в объявлении звучало «Неравенство») была сыграна между «Дамбартон-Окс» Стравинского и Вторым концертом Рахманинова. Королёв, казалось, пытался подружить в сочинении две вселенные: создать что-то близкое саундтреку к некоему фантастическому фильму и в то же время сделать оммаж старине, но не барочной, как Стравинский, а еще более архаичной. Первое удалось – энергичное, взбудораженное ритмами начало с маркированной восходящей гаммой, буквально прорывающейся через толщу оркестра, словно рисовало картину перехода из одной реальности в другую с ощущаемым преодолением материального притяжения и выходом в невесомость. Кульминацией этого стал «большой взрыв» в соло барабана – и «смена миров»: движение замедлилось, тема-гамма стала безвольной, замерцали характерные для старинной полифонии интервалы, оттененные простыми гармониями мажора и минора, и так до самого конца. Второе же, аллюзия на старину – скорее прозвучало лишь обещанием. «Неравенство», анонсированное самим автором в качестве ричеркара, как полифония почти не ощущалось на слух: мелодические фразы не пересекались, инструменты только вежливо передавали друг другу осколки прежней темы-гаммы с подчеркнуто нивелированным ритмом – казалось бы, такого набора слишком мало, чтобы говорить о полноценной полифонической технике в этом эпизоде…
Сам Королёв накануне премьеры говорил в public talk, что его музыка, в общем, устроена несложно, он избегает изощренности письма. Но она и не бедна, добавим мы. В «минималистическое кружево» Королёва, словами Раннева, небезынтересно вслушиваться, угадывать узор. Филармонический оркестр провел исполнение качественно, с большой заинтересованностью в передаче характера сочинения. Такой же контакт был и в музыке Стравинского, сыгранной с азартом и вниманием к деталям. К хрестоматийно же прекрасному сочинению Рахманинова коллектив отнесся менее трепетно, дав волю брутальной манере (и буквально превратив возвращение главной темы первой части в замедленный марш), тогда как солист Маслеев постарался добавить в палитру и более лирически-тонкие, и даже джазовые нюансы, прозвучавшие свежо в этой интерпретации.
Анатолий Королёв: Сидеть и просто писать музыку – это же безумие
