Персона
Титульную партию на премьере «Свадьбы Фигаро» в Зальцбурге в этом году исполнил дебютант фестиваля тридцатитрехлетний польский бас Кшиштоф Бончик (КБ), уроженец Познани. Певец рассказал Владимиру Дудину (ВД) о любви к сцене, русской музыке и смирении, которому учит Моцарт.
ВД Кшиштоф, последний раз мы говорили с тобой больше десяти лет назад в Петербурге, в «довотсапную» эру, в другом мире, можно сказать. Ты приезжал сюда в составе хора мальчиков из Познани. Каким голосом тогда пел?
КБ Да, очень хорошо помню наши поездки в Петербург на Международный хоровой фестиваль. Славное было время. Я тогда пел сопрано.
ВД А когда понял, что в хоре уже тесно и пора заняться сольной карьерой?
КБ Когда закончил хоровую школу и гимназию. Все это продолжалось девять лет, после которых показалось, что музыки уже достаточно. Репетиции в хоре были пять раз в неделю, домой я возвращался лишь в семь вечера, и на футбол с друзьями совсем не оставалось времени. Это была боль моего детства. С парнями из хора еще как-то удавалось поиграть, но с друзьями со двора на районе уже нет. В лицее уже не было никакой музыки. Но представь себе, что через год мне ее уже стало не хватать, а я ведь с семи лет петь начал, это была часть моей жизни все-таки. Я отправился к одной пани, которая учила вокалу, потом поехал на фестиваль в Германию, где меня услышали и сказали, что может выйти толк. После трех лет в лицее я пошел в Музыкальную академию в Познани, и оказалось, что у меня действительно есть способности. И все закрутилось. А помнишь, я в 2011 году присылал тебе свою запись романса «Благословляю вас, леса» Чайковского, когда участвовал в вокальном конкурсе в Словакии?
Я влюблен в русскую музыку, она очень красивая.
ВД Годы в хоровой школе дали основы хорошей вокальной техники?
КБ В целом да, потому что там я научился слышать музыку, петь в ансамбле. Но, конечно, ту базу, которой стал пользоваться уже в сольной практике, я получил после Академии, в Молодежной программе Большого театра в Варшаве при Национальном театре. В ней я оказался с самого начала возникновения программы в конце 2010-го. Эта Оперная академия мне многое дала, оттуда вышло много певцов, моих друзей, которые сегодня поют по всему миру, например, Анджей Филончик или наша звезда – Якуб Юзеф Орлиньский. Руководила этим проектом Беата Клятка, причем она сама не певица, а флейтистка. Множество людей приезжало в Академию благодаря контактам директора Национальной оперы Вальдемара Домбровского.
ВД Помнишь свой оперный дебют?
КБ Да, он состоялся через год после поступления в Музыкальную академию в Познани, где в оперном театре я дебютировал в партии Священника в «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича. Для баса, да и вообще для певца я рано начал свою карьеру, этот сезон уже тринадцатый.
ВД Каких педагогов благодаришь сегодня, когда достиг уже немалых высот?
КБ Первым я назову своего профессора в Познани – Анджей Огуркевич, который уступил мне для дебюта свою партию Священника. Потом в Варшаве был Эйтен Пессен – известный коуч, великолепный пианист, Изабелла Клосинька, кастинг-директор в Варшаве, и еще американский коуч, работавший с Бечалой и Гаранчей, – Дейл Фандинг, после курса которого у меня много изменилось в технике в лучшую сторону. И с 2020 года учусь у своей невесты Иоанны Кендзер, которая два года провела в ансамбле в Венской Штаатсопер. Ей нет еще и тридцати, но она уверенно учит меня, и все партии, которые достаются мне в этот период от Зальцбурга до Парижа и Метрополитен, я готовлю с ней.
ВД Сильно волновался, когда дебютировал в опере Шостаковича?
КБ Конечно, пришлось поволноваться. Семь лет спустя, в 2019-м, я пел эту же партию в Париже в Бастий в постановке Кшиштофа Варликовского. Тогда Саша Цымбалюк не смог, поэтому мне пришлось за него в том же спектакле спеть еще и Старого каторжника, поэтому исполнил две партии в одном спектакле, и было классно. Вообще, я люблю сцену и любил всегда. Но, разумеется, когда готовил Священника в Шостаковиче, должен был сыграть эдакого развратника, таскавшегося за юбками, лапавшего старых баб за задницы, мне, молодому и неискушенному, все это было как-то несподручно, но на то и существует профессионализм, чтобы на сцене создавать иллюзию, поэтому пришлось научиться. Вообще, о «Леди Макбет», как и о русской музыке, я могу говорить много, она меня восхищает, в этой опере потрясающая инструментовка. Шостакович показывает ужасную изнанку человека, но делает это в содружестве с прекраснейшей музыкой.
ВД Какой дипломатичный ответ…
КБ А я и есть дипломат.
ВД А с какого момента заработала, скажем так, твоя мировая карьера?
КБ С 2012 года на фестивале в Экс-ан-Провансе, где все началось с партии Стражника в «Волшебной флейте» Моцарта, потом был Мазетто – партия, которую я не люблю, потому что в ней нечего петь, да и характер персонажа незавидный: недалекий крестьянин, кроме того, надо подолгу ждать своих выходов, а я люблю быть на сцене. Перед Мазетто мне даже не нужно распеваться. А вот однажды в Дроттнингхольме, в красивом старинном театре на 250 мест, мне довелось исполнить в одном спектакле и Мазетто, и Командора, кстати, как было и на оригинальной премьере в Праге при жизни Моцарта. Вот тогда было здорово, тогда для меня появился смысл и в Мазетто.
ВД Моцарт удобно писал для певцов?
КБ Мне кажется, нет, бельканто петь намного легче. Автор «Свадьбы Фигаро» требует очень хорошей техники. Вообще, Моцарт учит смирению.
ВД Насколько трудной оказалась для тебя партия Фигаро?
КБ Она трудная с той точки зрения, что я бас, а партия написана для баритона, поэтому над верхним регистром в этой партии пришлось поработать. Я слушал записи Чезаре Сьепи, одного из лучших интерпретаторов Фигаро. В этой партии нужно уметь показать разные краски и эмоции, сделать речитативы так, чтобы они не выглядели скороговоркой, а звучали интересно, гибко. И все это еще требует актерской игры. Фигаро бросает вызов певцу, требуя быть убедительным в разных состояниях от влюбленности до зависти, отчаяния и гнева.
ВД В звездном составе было не привыкать участвовать?
КБ Да, это правда – в Зальцбурге у нас состав мечты. Мы все молодые, энергичные, соответствуем возрасту героев. Режиссер отдавал нам на откуп многие решения, мы сами творили на сцене. Кстати, Сабин Девьей дебютировала в партии Сюзанны. Мы встречались и после спектаклей, контакт со всеми был превосходный. Маэстро Рафаэль Пишон приглашал нас отужинать после премьеры. Все друг другу радовались и улыбались: мне такие люди очень нравятся.
