Персона
В Санкт-Петербурге завершается XIII Международный конкурс молодых оперных певцов Елены Образцовой. Член жюри, народная артистка СССР Маквала Касрашвили (МК) в интервью Сергею Буланову (СБ) не только рассказывает об истории конкурса и делится своими впечатлениями об уровне участников, но и раскрывает секреты вокального искусства. По сути, это интервью – мастер-класс от выдающейся певицы и педагога.
СБ Маквала Филимоновна, чем, на ваш взгляд, отличается Конкурс Елены Образцовой от многих других оперных состязаний?
МК Особый статус и уровень конкурсу придает уже тот факт, что он носит имя великой Елены Образцовой. Самые знаменитые музыканты с международной карьерой, ее друзья и коллеги, с удовольствием откликались на приглашение поработать в жюри: Джоан Сазерленд, Рената Скотто, Габриэлла Туччи, Ричард Родзинский.
СБ Думаю, всем будет интересно узнать, какой Елена Васильевна осталась в вашей памяти.
МК Я дружила с ней почти 50 лет. Хорошо помню ее дебют в «Аиде» на сцене Метрополитен-оперы в октябре 1976 года. Мне тогда посчастливилось тоже быть в Америке, я выступала в Карнеги-холле: участвовала в знаменитом концерте с Владимиром Спиваковым, когда во время исполнения Чаконы Баха в него бросили пакет красной краски, которая полилась по нему, как кровь, но он продолжил играть.
Я попала на спектакль Лены, где тенор потерял голос и в сцене судилища пел на октаву ниже – но ее темперамент все компенсировал. Я могу сравнить ее с вулканической энергией, но если вулкан непредсказуем, то в ней был сдерживающий стержень. Она никогда не превышала уровень дозволенного в эмоциях.
В том же Нью-Йорке она пела сольный концерт с пианистом Джоном Вустманом. Представьте себе, открывается левая дверь кулис, и выходит королева в синем шелковом платье, потрясающе причесана. Я Лену не узнала! Несмотря на то, что она всегда была прекрасна на сцене. Раньше во время пения она часто пользовалась руками, на что Покровский не раз обращал ее внимание, но в этом концерте, исполняя произведения Чайковского и Рахманинова, она ни разу не подняла руки – была очень академична. Во втором отделении звучали оперные арии, и триумф был таким ошеломляющим, что потом она пела и третье отделение, публика ее не отпускала. Это воспоминание постоянно со мной.
СБ Наверное, вы знаете, как рождалась идея создания конкурса молодых оперныхпевцов?
МК Сама она и подумать не могла, что вполне реально сделать нечто подобное. Такую блестящую идею ей подсказала Лариса Гергиева и очень помогла в организации. Но Лена всегда, если чувствовала в ком-то искру таланта и потенциал, обязательно поддерживала. Это важно, ведь и певцам нашего поколения встречались люди, которые помогали – не по знакомству или блату, а за талант.
СБ Вы были в жюри практически каждого конкурса, с самого начала в 1999 году. Как он менялся?
МК Елена Образцова была очень требовательна как к самой себе, так и к молодым певцам, несмотря на то что она их любила и поощряла. В первые годы программа была крайне сложной и интересной, сейчас ее немножко облегчили. В своем творчестве она потрясающе сочетала оперный репертуар и камерную музыку, поэтому и на ее конкурсе молодые исполнители должны представлять оба эти направления. Камерная музыка обогащает певца, развитие в этом направлении потом ему очень поможет на оперной сцене. Но это сложно для молодых, у них еще мало опыта.
СБ Как бы вы оценили уровень вокальной школы сегодняшних участников?
МК Уровень разный, я вижу немало проблем. Очень многие грешат широким звуком. В студенческие годы мой педагог В.А.Давыдова советовала мне сходить послушать «Евгения Онегина». Я приходила в театр и не могла слушать сцену письма Татьяны – все певицы начинали «ныть»! Сегодня такая манера уже давно в прошлом, но многие до сих пор поют плоским звуком. Уже тогда Давыдова учила нас округлому звуку, это был ее мощный профессиональный шаг в будущее.
Думаю, сегодня в консерватории педагоги должны первостепенное внимание уделять постановке голоса и ровности звучания во всех регистрах. Нельзя в начале пути работать над ультратонким произведением. Старые итальянцы, когда учились, первые два-три года выравнивали звук вокализами и упражнениями, а только потом обращались к музыкальным сочинениям и вопросам интерпретации. Но сейчас другие времена, другой темп жизни.
СБ На конкурс приехало почти 170 человек. Наверное, первый тур стал своеобразным испытанием для жюри?
МК Можно было бы сделать предварительный отбор по записям, но такой подход неоднозначен. Запись обманчива, хотя профессиональное ухо все равно меньше пропустит.
СБ Мне кажется, у жюри должно быть право остановить участника.
МК Вы знаете, организаторы нам даже предлагали так делать. Но мы во избежание недоразумений решили каждому конкурсанту дать возможность выступить полноценно. Наверное, раньше сама Лена могла бы остановить.
Могу сказать, что в первом туре мы услышали много хороших голосов, но даже имея богатую природу и всю тесситуру, они не всегда чувствовали, например, как лучше пользоваться динамическими оттенками, а ведь это путь в том числе и к правильной стилистике.
СБ Стиль ведь тоже воплощается с помощью правильной техники, верно?
МК Конечно! Нужно точно знать, как и что делать. Стиль – это очень важно, но сначала должен быть вокал. Конечно, нельзя петь Моцарта как Пуччини – это инструментальная музыка, где, например, недопустимо портаменто. Но если педагог говорит «пой чисто» или «пой громко» – как это сделать? Нужно показать технический прием.
Часто я слышу на мастер-классах выдающихся певцов, но не связанных с педагогикой, следующие советы: «дайте ближе звук» или «пошлите в голову». Это абсолютно антивокально! Так называемый близкий звук не добывается путем выведения всего звука на губы. Я всегда говорю: чем дальше оттянешь рогатку, тем дальше выстреливает! Нельзя строить звук вертикально, когда фраза идет вверх, его нужно «брать» как бы на себя. Паваротти говорил, что верхние ноты должны быть у гланд, чтобы гортань не задиралась и была в правильном положении. Очень много таких секретов.
СБ Я заметил, что некоторые странно дышали. Нужно брать вдох носом, или необязательно?
МК Могут быть разные варианты, но правильное дыхание мы не должны слышать. Вокальная техника еще во многом зависит от природы – не зря певцы с подвижной гортанью специализируются на россиниевском репертуаре. У каждого исполнителя на протяжении всей творческой жизни неизбежно возникают к себе вопросы – когда что-то волновало меня, я консультировалась со своими коллегами на Западе. Один дирижер в Америке подсказал мне, например, что нужно вибрировать каждую ноту! Казалось бы, одна деталь: не после подачи звука подключаешь вибрато, а сразу. И звук держится дольше.
В девяностых годах в Торонто я пела партию Хризотемиды в «Электре» Штрауса, где нужно брать высокую «си» четыре раза подряд. Здесь возникает хитрый момент: независимо от того, владеешь ты техникой или нет, все равно задирается гортань. Там мне посоветовали такой прием: перед этой фразой надо взять короткое дыхание ртом, и тогда гортань опускается.
СБ Как вы думаете, все ли участники конкурса справедливо прошли во второй, а потом и в третий тур?
МК После первого тура многие из тех, кто нам понравились, во втором туре показали себя хуже. Может быть, несколько человек незаслуженно не прошли во второй тур. Но здесь «на вкус и цвет», как говорится. Мы же между собой в жюри обсуждаем только финал, распределяя премии. В первом туре просто ставим «да» или «нет», второй тур оцениваем по баллам от 0 до 25. Итог считается автоматически.
СБ При Елене Васильевне тоже была такая система или вы обсуждали все туры?
МК На первых конкурсах баллы мы не выставляли. Всегда говорили и обсуждали, каждый высказывал свое мнение, а уже потом открыто голосовали, кто «за» и «против». Я думаю, что это интереснее.
СБ Многие отметили, что в этом году участники представили на суд жюри интересные и разнообразные программы, было не так много повторов.
МК Да, ситуация в этом плане стала лучше. В первом туре многие певцы выставили серьезную программу со сложными барочными ариями. Но потом, например, певица, исполнявшая бравурную моцартовскую арию, взяла не свой репертуар. Такие случаи были, за этим моментом нужно вдумчиво следить. Кроме того, в пении сразу слышно, есть ли у человека интеллект. Да, педагог может что-то подсказать и направить, но я по своему жизненному опыту вижу, что научить невозможно – можно научиться. Знаете, мы и не ждали, что сто человек сразу покажут свой талант. Если мы найдем двоих-троих и поддержим, это уже будет большое дело.
