Михаэль Баренбойм: Скрипичный концерт Шёнберга – настоящее испытание

С Михаэлем Баренбоймом (МБ), молодым востребованным скрипачом-виртуозом, журналист «Музыкальной жизни» Юлия Чечикова (ЮЧ) побеседовала накануне его дебюта в Берлинской филармонии.

ЮЧ Ваш дебют в Берлинской филармонии связан с сочинением, которое вы записали чуть более двух лет назад с Венским филармоническим оркестром – это Скрипичный концерт Шёнберга. Вы как‑то говорили, что, если бы перед вами стоял выбор, то вы были бы готовы играть только этого композитора. Для вас фигура Шёнберга, его влияние на музыку XXI века – в рамках принятых канонов?

МБ То, что Шёнберг сделал для развития музыки в XX веке, сам композитор расценивал как вполне естественный и совершенно необходимый этап. Будучи молодым человеком, он относил себя к постбрамсианцам, но так было до его учебы у Александра фон Цемлинского. Эти занятия привнесли вагнеровский гармонический язык в собственную музыку Шёнберга. Именно этот симбиоз – гармонический язык Вагнера в сочетании с брамсовской системой организации звуков и контрапунктом – повлиял на выбор Шёнбергом нового направления.

ЮЧ Не могу не процитировать знаменитую фразу Шёнберга: «Я рад, что в репертуаре появилась очередная неисполнимая пьеса», отмечая при этом, что Скрипичный концерт сложен не только технически, но и для понимания музыкантом («для головы»). Начиная разучивать вещь, вы воспринимаете подобные композиторские комментарии как профессиональный вызов?

МБ Безусловно, это настоящее испытание. В техническом отношении он, наверное, превосходит все другие концерты в скрипичном репертуаре! В то же время, современность этой музыки слышна невооруженным ухом, и перед солистом встает задача сделать заметными и влияние Брамса в этом произведении (и в большей части его других додекафонных опусов). Скрипичный концерт наглядно демонстрирует, что Шёнберг одновременно принадлежит и к новаторам, и к традиционалистам.

ЮЧ Одной из особенностей этого сочинения является достаточно автономная скрипичная партия. Создает ли для вас это трудности во взаимодействии с оркестром?

МБ Скрипичная партия полностью солирующая (гораздо в большей степени, чем в Скрипичном концерте Берга). Но музыкальный материал, в то же время, рассматривается как единое целое, а это значит, что очень редко оркестр играет чистый аккомпанемент.

ЮЧ Вам довелось исполнять этот Концерт с Пьером Булезом, чьи интерпретации музыки Шёнберга считаются эталонными. Насколько отношение Булеза-дирижера отличалось от его композиторского восприятия музыки отца двенадцатитоновой системы?

МБ Булез, как композитор и дирижер, с интересом изучал партитуры Шёнберга. В этом не было никакой существенной разницы. Его подход к дирижированию произрастает из его собственной музыки; поздние сочинения наиболее сильно влияют на принципы его дирижерской практики.

ЮЧ Я не ошибусь, если скажу, что Булез сам оказал на вас огромное влияние как на музыканта? Почему, зная «изнанку» скрипки как инструмента, он не внес в скрипичный репертуар свое масштабное сочинение?

МБ Булез написал «Anthèmes» для скрипки соло, и «Anthèmes 2» для скрипки и live-электроники. Эта вторая пьеса, одна из главных в его позднем композиторском наследии, особенно важна для сольного скрипичного репертуара. Музыка Булеза, его опыт как дирижера и весь его подход к музыке в целом действительно сильно повлияли на образ моего мышления, но об этом можно говорить часами…

ЮЧ Ваше видение музыкальных произведений, как мне кажется, в большей степени дирижерское, более расширенное, чем у «классических» солистов. Рассматриваете ли вы для себя перспективу играть какие‑то сочинения для скрипки с оркестром без участия дирижера?

МБ У меня был такой опыт – я играл несколько раз концерт Моцарта без дирижера. Это, конечно, можно осуществлять время от времени, но я прекрасно понимаю, что не являюсь настоящим дирижером, хотя и наслаждаюсь этим занятием иногда, если выпадает случай. Хорошего дирижера заменить невозможно.

ЮЧ Расскажите о вашем новом диске с музыкой Тартини, Паганини, Шаррино и Берио. Как родилась идея создать такой сплав виртуозной итальянской музыки разных эпох?

МБ Мне показалось интересным проследить, как менялась скрипичная музыка в Италии с течением веков. В пьесах на этом диске можно обнаружить, что те особенности, которые традиционно ассоциируются у нас со стилем Паганини (крайняя эмоциональность, сумасшедшая виртуозность), присущи всей скрипичной музыке итальянских авторов.

ЮЧ Среди выбранных композиторов, чья музыка звучит на диске, есть Сальваторе Шаррино, ныне живущий композитор. Вы говорили, что как‑то раз встречались с ним. Какое он произвел на вас впечатление?

МБ Его музыка уникальна и очень трудно поддается описанию, потому что Шаррино эффектно создал новый мир звуков. Мне с самого начала показалось это увлекательным – пуститься в поиски чувственной красоты сквозь неортодоксальные звуки его сочинений. При личной встрече с Шаррино мы кратко обсудили его пьесы. Было очень приятно, что он помог мне уточнить некоторые детали исполнения. В основном, эта беседа с мастером помогла мне лучше понять его взгляды, лежащие за пределами его композиторской деятельности.

ЮЧ На ваших концертах в Берлинской филармонии место заболевшего Зубина Меты занял художественный руководитель двух европейских оркестров – Василий Петренко.

МБ Я никогда прежде не выступал с ним, но наш двойной дебют с Берлинским филармоническим оркестром – отличный повод для этого. В идеале, и особенно с таким контрастным и непростым репертуаром, отношения между солистом и дирижером должны оформиться в настоящее партнерство. Очень важно совместными усилиями работать над созданием интерпретации, а не занимать пассивные позиции, когда каждый погружен в собственные мысли.

ЮЧ Я читала, что вы не так давно выступили с оркестром Одесской филармонии. Не планируете ли вы приехать с концертами и в Россию, страну, с которой вы так или иначе генетически связаны?

МБ Мне бы очень хотелось, но пока таких планов, к сожалению, нет. Надеюсь, они появятся в будущем.