События
В Большом зале Московской консерватории прошел концерт, необычность которого не только в том, что он представил исключительно традицию великого маэстро, профессора Геннадия Рождественского. Этот вечер стал презентацией книги «Глоссы», изданной консерваторией и подытожившей труд жизни Геннадия Николаевича как интерпретатора музыки, дирижера-педагога и музыкального писателя.
Открыл встречу ректор Московской консерватории Александр Соколов, вышедший к микрофону с объемным, красиво оформленным фолиантом – теми самыми «Глоссами». Или, если «перевести» это старинное греческое слово с помощью более привычной сегодня лексики, «Комментариями». Геннадия Николаевича нет с нами почти пять лет, но те, кто готовил книгу, близко знали и тонко чувствовали легендарного музыканта – гениального интерпретатора, который и самое непонятное (ничуть не поступаясь сложностью предмета) делал понятным широкой публике. В сущности, комментариями, «глоссами» можно назвать не только любимый Рождественским жанр устных вступлений к исполнению тех или иных партитур, но и написанные им книги о музыке и, наконец, сами эти исполнения, в которые Геннадий Николаевич вкладывал всю свою личностную глубину, касалось ли дело широко известных (но неисчерпаемых для истинно пытливых натур) классических шедевров, или это была новая, совсем не ведомая слушателю музыка.
Книга, рассказал Александр Сергеевич, подытожила литературное наследие Рождественского – его работы «Дирижерская аппликатура», «Мысли о музыке», «Преамбулы», «Треугольники», «Мозаики». Но включила в себя и то, что до сих пор широкому читателю оставалось неизвестным. Так, если в «Дирижерской аппликатуре» (1974) даны подробные рекомендации по исполнению 31 произведения трех композиторов – Стравинского, Прокофьева и Шостаковича, то в «Глоссах» этот список расширился до 93 имен и 533 названий. Кроме того, есть аудиоприложение: записи некоторых из анализируемых Геннадием Николаевичем партитур, его лекция о Четвертой – как считается, самой загадочной и трудно интерпретируемой – симфонии Шостаковича.
Затем слово взял ответственный редактор книги, ученик Геннадия Рождественского, дирижер и пианист Константин Маслюк. Голосом, напомнившим негромкий, но раскатисто-звучный баритон Геннадия Николаевича (такое бывает с учениками, до самозабвения обожающими учителей), он рассказал в подробностях о «Глоссах». Их первая (и самая объемная) часть, «Дирижерский дневник», подытоживает опыт исполнительского, культурологического и просто человеческого осмысления главных произведений мировой симфонической литературы последних двух с лишним столетий. В том числе – содержит разборы полных циклов симфоний Айвза, Балакирева, Бородина, Брамса, Брукнера, Воан-Уильямса, Глазунова, Дворжака, Малера, Мартину, Нильсена, Прокофьева, Рахманинова, Сибелиуса, Скрябина, Чайковского, Шимановского, Шостаковича, Энеску.
Во вторую часть, «Интермеццо», вошли фрагменты некоторых вступительных слов Геннадия Николаевича, произнесенных им на концертах, а также эссе о наиболее волновавших его партитурах и их авторах. Третья часть, «Комментарии и дополнения», – как бы свободная импровизация музыканта-мыслителя-писателя об искусстве.
Прозвучали со сцены и слова благодарности в адрес тех, без кого издание книги было бы невозможно, – в первую очередь это спутница жизни Геннадия Николаевича, активнейшая соучастница его творчества на протяжении полувека пианистка Виктория Постникова.
Затем настало время самой музыки. В принципе, заметил Константин Маслюк, концертный цикл по книге Рождественского, если ориентироваться на те самые 533 партитуры, мог бы продолжаться очень долго – но ограничились четырьмя из них. Это крайне редко звучащая, хотя вполне гениальная Шестьдесят седьмая симфония Гайдна, еще менее известная у нас «Лирическая сюита» Сибелиуса, весьма популярный (но слушать эту изумительную партитуру можно бесконечно) «Таити-трот» Шостаковича, наконец симфония с максимально драматичной судьбой – Первая Рахманинова, в спасении которой роль Геннадия Николаевича трудно переоценить. Мало того, что композитор, шокированный неудачей премьеры в 1897 году, уничтожил партитуру, но и к восстановленному по оркестровым голосам произведению настоящий успех пришел только тогда, когда Рождественский скрупулезно «дотянул» все просчеты невероятно талантливого, но еще недостаточно опытного юного автора, сделав дирижерскую редакцию, раскрывшую истинный масштаб этого рахманиновского замысла.
Символично, что передал с молодой увлеченностью многокрасочную музыкальную программу вечера Концертный симфонический оркестр Московской консерватории, созданный пятнадцать лет назад по инициативе Геннадия Николаевича. За пультом коллектива стояли «внучатые ученики» Рождественского – питомцы его любимого ученика, преемника на посту заведующего кафедрой симфонического дирижирования Московской консерватории Валерия Полянского: Артемий Великий, Максим Мохорев, Александр Погорелов и Иван Никифорчин.
Но завершил программу все же… сам Геннадий Николаевич: на экране и в колонках мы увидели-услышали его любимый фрагмент из вариаций Эдварда Элгара «Энигма», сыгранный во время гастролей маэстро в стране, к музыке которой он относился с особым трепетом, – Англии. Тамошняя публика платила ему взаимностью: пленка сохранила кадры 2007 года, где зрители приветствовали великого дирижера транспарантом с русской надписью «Добро пожаловать, Геннадий!»
