Моцарт. Крымов. Дон Жуан События

Моцарт. Крымов. Дон Жуан

Неожиданное прочтение моцартовского «Дон Жуана» представил Дмитрий Крымов на сцене «Мастерской Петра Фоменко»

Выпущенный под занавес сезона спектакль «Моцарт. Дон Жуан. Генеральная репетиция» сразу же вошел в топ событий московской афиши. Аншлаг. Рекордно дорогие билеты. Восторженный унисон критиков и блогеров.

Дмитрий Крымов, указанный в программке как автор идеи, композиции и постановки, признается, что изначально мечтал поставить оперу. Спектакль, который родился в итоге, драматический, но с большим количеством музыки. Помимо дюжины номеров из моцартовского «Дон Жуана» в него вошел еще десяток разнокалиберных опусов – от Рамо, Вагнера, Мусоргского до танго Астора Пьяццоллы и советской эстрады.

Сюжет спектакля, как и заявлено в названии, строится вокруг генеральной репетиции оперы Моцарта, но фактически превращается в трагикомичную зарисовку одного дня из жизни режиссера, артистов и сотрудников сцены. Прогон – только повод показать театральное закулисье, в сатирической манере оживив самые расхожие театральные «штампы». Режиссер-тиран, расстреливающий артистов. Романы с молоденькими актрисами. Спивающиеся ветераны сцены и бездарная молодежь. И еще та любовь-ненависть к театру, которую испытал каждый, кто когда-либо ему (театру) служил.

Новый спектакль абсолютно в стиле Крымова. Крымов-режиссер пишет собственный сценический текст, вошедший, к слову, в недавно изданный в «Новом литературном обозрении» его авторский сборник. Крымов-сценограф добивается столь же прекрасной, сколь и сложной визуальной составляющей. Но создает ее не сам, а доверяет художнику Марии Трегубовой и художнику по свету Ивану Виноградову, вместе с которыми сотворил другой свой спектакль-сенсацию – «Сережа». Сценография «Дон Жуана» предполагает внушительный набор инженерных трюков – будь то внезапно возникающие брызги «крови» на белоснежной стене или гигантская, опрокидывающая декорацию и разбивающаяся вдребезги люстра (спецэффекты – Павел Паршуткин).

Евгений Цыганов (Режиссер), Тагир Рахимов (Помреж), Галина Кашковская (Актриса, которой нет в распределении)

Отдельный «фокус» – музыкальное сопровождение. Актеры поют и виртуозные итальянские арии, и советские шлягеры. Очевидно, что первое – под фонограмму, второе – живьем. Но «швов» нет: убедительно выглядит и то, и другое. Однако еще более впечатляет грандиозная «закадровая» работа музыкальной команды – композитора Кузьмы Бодрова, звукорежиссера Андрея Борисова, музыкального руководителя Марины Раку, педагога по вокалу Ольги Селиверстовой. Огромное количество разношерстной музыки становится неотъемлемой и органичной частью спектакля, трансформируя оперу Моцарта как первоисточник режиссерского метатекста в пастиччо «всех времен и народов».

В этом смысле один из самых комичных моментов – финал первого акта спектакля, когда арию Дона Оттавио (Dalla sua pace) внезапно «атакует» советская эстрада («Дельтаплан», «Потолок ледяной»). «Этими песнями актеры клеймят Режиссера, обращая ему, сидящему в зале, свою боль и свой гнев за попранные надежды», – поясняет в ремарке Крымов.

Главного героя – режиссера Евгения Эдуардовича – виртуозно исполняет Евгений Цыганов (в спектакле всем персонажам «присвоены» реальные имена актеров). Внешне артист неузнаваем: маска на лице, толщинки на теле, тяжелая походка, видоизмененный тембр… Это и собирательный образ с отсылками к великим, и одновременно остроумный образец самоиронии Крымова.

Тем удивительнее, что при таком, в общем-то, хулиганском отношении к первоисточнику спектакль получился очень моцартовским. И дело не только в большом количестве музыки оперы, которая здесь звучит. Особенно в первом акте, где исполняется треть «Дон Жуана». А начало Интродукции и вовсе прокручивается пять раз подряд: Режиссер недовольно просит повторить еще и еще, а потом по-тарантиновски расстреливает солистов — двух Лепорелло (Кирилл Корнейчук, Вениамин Краснянский) и Донну Анну (Александра Кесельман).

Александра Кесельман (Донна Анна)

Спектакль воспринимается моцартовским прежде всего по своему духу – новаторской смелости, слому шаблонов, невероятным жанровым микстам. А также по проницательно воссозданной Крымовым моцартовской драматургии характеров. Так, в спектакле Режиссер (который, как потом выяснится, и есть Дон Жуан) раскрывается исключительно во взаимодействии с другими персонажами (даже его выход сопряжен с разговором по телефону как косвенной характеристикой образа). Подобно оперному протагонисту, он проявляет удивительное качество приспосабливаться к женским персонажам, говорить с ними на одном языке – языке их ожиданий. Мы видим, как он терпеливо выслушивает страстные претензии одной – замечательно придуманная сцена, где певица по имени Полина (Полина Айрапетова) поет «клятву мести» Донны Анны, а в качестве субтитров вместо ожидаемого подстрочника прокручивается гневная «отсебятина» наболевших претензий. Вот только один пассаж: «Мы не краски – захотел – выдавил, захотел – выкинул! Мы – артисты! И некоторые заслуженные! А кто вы такой, в конце концов? Мэтр? Может, вы не мэтр, а Санти-Мэтр? Вы – Санти-мэтр! Вы – закомплексованный маленький режиссер! Типичный российский деспот! Вам не дорасти не только до Дзеффирелли, но и до Мити Чернякова!..». Режиссер позволяет ей «выпустить пар», а затем спокойно, аргументированно парирует претензии по пунктам, как бы между прочим замечая: «Я, конечно, не Дзеффирелли, но какому-нибудь Мите Чернякову еще фору дам!»

Столь же мастерски Режиссер/Дон Жуан манипулирует другими «жертвами» своего списка. Он может с упоением поглощать хинкали, любовно приготовленные для него одной из прошлых пассий – уборщицей Розалией (Роза Шмуклер). Может ювелирно выбраться из склоки с истеричной актрисой, не получившей роль (Галина Кашковская). Или разыграть романтическую сцену с молоденькой реквизиторшей, мечтающей петь на сцене (Вера Строкова). Интересно, что если последнюю Крымов соотносит с Церлиной, то между первыми двумя делит прототип моцартовской Донны Эльвиры, страдающей и преследующей.

Роза Шмуклер (уборщица Розалия)

Впрочем, с мужскими персонажами, если присмотреться, все столь же узнаваемо. Евгений Эдуардович ловко управляет Лепорелло, который «двоится» в спектакле между Помощником режиссера Тагиром (Тагир Рахимов) и Александром Михайловичем (Александр Моровов), когда-то исполнявшим Лепорелло в спектакле тогда еще молодого режиссера Евгения Эдуардовича. И даже сцена подкупа (начало второго акта) в спектакле тоже есть. Правда, четыре луидора, за которые оперный Лепорелло соглашается остаться, здесь трансформированы в весомый режиссерский гонорар. Беспомощный Дон Оттавио (Амбарцум Кабанян) усажен у Крымова в кресло-каталку, а деревенский увалень Мазетто предстает Монтировщиком сцены (Игорь Кузнецов). Формально Дон Жуан в этот странноватый каст тоже выбран. Им становится бывший солист Игорь Вячеславович, который в последние годы гордо несет в театре бремя «Заведующего поворотным кругом» (Игорь Войнаровский).

Второй акт спектакля уводит от оперы Моцарта в область крымовского театра с его хрупкой ностальгией по детству, трагикомической иронией над собой, обескураживающей рефлексией о вечном – всем тем, что определяет узнаваемую тональность самых разных его спектаклей. Здесь много проницательных психологических монологов и много разной немоцартовской музыки. А еще невероятное танго, которое главный герой станцует зеркально с Александром Михайловичем (нет – другом Сашкой!) так страстно, как в последний раз. Это танго повторно возникнет и в финале, где Режиссер его исполнит прямо на поминальном столе, а затем провалится в преисподнюю. И снова выберется. Потому что «Дон Жуанов бывших не бывает!»

Финальная сцена
Боккаччо, Гоголь, маскарад… События

Боккаччо, Гоголь, маскарад…

На Новой сцене Большого театра с большим размахом прошли гастроли Свердловской музкомедии

Домра как центр мироздания События

Домра как центр мироздания

В Тамбове прошел V фестиваль Prima Domra

Чайковский, кажется, лишний События

Чайковский, кажется, лишний

Димитрис Ботинис впервые выступил с АCО Петербургской филармонии как его худрук и главный дирижер

Муки французские, сны русские События

Муки французские, сны русские

Фестиваль РНО завершили раритеты Мессиана, Капле и Дебюсси