Релизы
Альбом квартета под руководством Дениса Шульгина, солиста оркестра «Виртуозы Москвы», очень точно назван. Трек «Тень Паганини» был включен в пластинку 2011 года, теперь же идея воплощена в полноформатный альбом. Фамилия итальянского гения вынесена в название, но далее авторство музыки не указывается – все определяет слово «Тень…». Звучит музыка вдохновленная, даже возбужденная Никколо Паганини, он словно незримо присутствует тут, его темы служат отправной точкой для самовыражения музыкантов. Такая концепция естественно привлекательна, она соответствует и психологии, и технике джазовой музыки, и оставляет широкое поле для импровизационной свободы.
«Великая тайна, которая должна ею остаться», – заманивает автор текста на развороте альбома. Тайна Паганини – в колдовском воздействии его искусства на слушателя. Музыке легендарного скрипача приписывали инфернальный характер, унаследованный в некотором смысле поп-культурой, да и джаз некогда соотносился с этой тематикой. Альбом же не касается этой стороны образа виртуоза, его фантом тут парадоксально является в ореоле света, ему свойственны скорее юмор, романтика и разнообразие, чем сарказм и чертовщина.
У Паганини есть мелодии, знакомые и повторенные во множестве вариантов, не теряющие в веках напор и силу эстетического и психоделического воздействия. Импровизации на ожидаемые Каприс 24 и «Кампанеллу» отнесены в конец трек-листа, что свидетельствует о понимании коммерческого, хитового потенциала этих тем. Есть и еще треки, названные Caprice, – с разными номерами, идущие от идеи Паганини. Но с ними соседствуют Old TV, Perpetum Mobil, Metro, которые уже с трудом ассоциируются с образом скрипача. В таком формате скрипка — настоящая королева сцены.
В джазе, сыгранном на скрипке, можно выделить несколько полюсов: фри-фьюжен Жан-Люка Понти или Феликса Лахути, мейнстрим Давида Голощёкина, шикарный кафешантанный contemporary Иегуди Менухина/Стефана Грапелли. Шульгин находит другой полюс – своеобразный и активный. В импровизационной сути инструмента сомнений нет, но альбом активно использует и электронику. Эти полюса совмещаются легко и даже приятно. И вот тут‑то и встает тень Паганини. В этой эстетике на альбоме ярко звучат фортепиано Алексея Наджарова, ритм-секция Павла Прокимова (контрабас, бас гитара) и ударные Петра Талалая.
Можно осторожно возразить утверждению, изложенному в тексте на конверте. Автор уверяет нас, что, если бы Паганини жил в XXI веке, использовал бы экспериментальную электронику. Легендарный скрипач играл при необходимости на одной струне, не усложнял звук, а будил души фантастическим мастерством и харизмой на границе психодела и экспрессии. Противоречия тут нет. Электроника расширяет звуковую палитру, но Паганини создавал бы потусторонний звук одной ручкой синтезатора, вывернутой до упора, а то и сорванной с резьбы.
