События
Цифры, конечно, не сопоставимы. Всего девятнадцать лет назад в Сибири возник необычный для российских широт оркестр. В нем незазорным для себя считают играть концертирующие солисты, сюда рвутся столичные молодые артисты, бросая престижные коллективы. И так было с самого начала, когда musicAeterna базировался в Новосибирске, потом в Перми (почему горячий грек Теодор Курентзис полюбил холодные сибирские морозы – одна из загадок его мистической натуры). Географическая удаленность и периферия никого не смущали, потому что все ясно видели: там, где Теодор, – там и центр.
Сейчас резиденция musicAeterna в Петербурге, в Доме Радио, но чаще музыканты путешествуют: вот, в феврале их маршрут проложен в Оренбург, Норильск, Красноярск, потом бросок на юг, в Сочи, к Башмету. А дальше – Испания, Италия…
MusicAeterna отметит свой день рождения исполнением Девятой симфонии Брукнера
«Брукнер – своего рода монах, он жил очень аскетично и свой последний опус, Девятую симфонию, он посвятил Богу. Композитор просил Творца дать ему силы окончить произведение, но этого не случилось. Были попытки дописать четвертую часть по эскизам, но я, как композитор, считаю, что не стоит этого делать. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то взял мои эскизы и сказал: “Давайте сочиним из этого симфонию”. Нужно уважать то, что авторизовано композитором. Для меня неоконченная музыка продолжается в других сферах – ты чувствуешь, что присутствовал на какой-то литургии, побывал в церкви…» – говорит Теодор Курентзис.
Все три части Девятой симфонии пронизаны противоречивыми образами – тут и музыка небесных сфер, где ощущается шелест крыльев ангелов (этим открывается сочинение), и образы Страшного суда, давящие своей мрачной силой (кульминация в разработке первой части). А в Скерцо, после агрессивного унисонного звучания главной темы, в Трио вдруг появились игривые мотивы, напомнившие о русском современнике Брукнера – Мусоргском и его «Балете невылупившихся птенцов». В третьей части антитезы мрака и света обретали свои очертания, и тут остались в памяти величественные хоралы медных духовых, просветленные, почти моцартианские мотивы у струнных.
Галерея ассоциаций, конечно, у всех слушателей возникала своя. Но дирижер стремился сделать каждый эпизод предельно характерным, складывая из них единую мозаичную фреску. Особую роль у Брукнера играют паузы – они словно отточия, момент трансгрессии в следующий параллельный мир. В этой интерпретации они вышли как-то по-деловому: дирижер считал доли, чтобы показать следующее вступление, – и эта неизбежная технология помешала проникнуться мистикой момента.
Диалог с Девятой симфонией у Курентзиса ведется очень давно, еще с середины 2000-х годов, когда он впервые ее исполнил с НФОР. Спустя годы он обрел совершенную свободу над материалом и практически дирижировал наизусть – были моменты, когда Теодор сходил с подиума и обращался к той или иной группе духовых, прицельно фокусируя жест и энергетический посыл.
Симфония завершилась самой длинной паузой, и вот ее-то Курентзис тянул, замерев, словно не желая расставаться с только что отзвучавшими тактами финального брукнеровского «прости».
И как трогательно выглядели потом дружеские поздравления оркестрантов, их объятия и рукопожатия: «Мы сделали это!» – это так и читалось в их счастливых улыбках.
Вторая половина сезона ознаменуется интересной акцией – приглашением за пульт musicAeterna мэтров российской дирижерской школы: в мае свои программы с оркестром представят Владимир Федосеев и Александр Сладковский.
