На тихом морском берегу События

На тихом морском берегу

Владимир Юровский приурочил фестиваль к 50-летию со дня смерти Игоря Стравинского

В Берлине продолжается – пока в формате радио-трансляций – фестиваль Стравинского; он стартовал в апреле и завершается в июне. В его афише – шесть программ с музыкой юбиляра и других композиторов, от Ребеля и Моцарта до Юрия Фалика и Софии Губайдулиной. Среди концертов – лишь один камерный («Сказка о солдате», завершающая фестиваль), главные герои остальных пяти – дирижер Владимир Юровский и возглавляемый им Симфонический оркестр Берлинского радио. На данный момент состоялось два концерта без публики, запись их трансляций можно послушать на сайте радиостанции Deutschlandfunk Kultur.

О том, как важна фигура Игоря Стравинского для Владимира Юровского, лишний раз говорить не приходится: за те без малого двадцать лет, что Юровский постоянно выступает в Москве, мало чью музыку он исполнял с таким же постоянством. Это и сюита из «Жар-птицы» в различных версиях, и еще два балета – «Пульчинелла» и «Поцелуй феи», неднократно звучавшие и целиком, и в виде сюит, и московская премьера «Погребальной песни» – раннего сочинения Стравинского на смерть Римского-Корсакова, найденного лишь недавно.

«Стравинский был феноменальным воплощением фигуры ремесленника, насколько это понятие существовало в XVII–XVIII веках, – говорит Владимир Юровский. – Уникальный композитор не только в ХХ веке, но и вообще в европейской культуре. Для меня ХХ век немыслим и без фигур Шостаковича, Шёнберга, Лигети… Однако Стравинский по композиторской изобретательности, по живучести и многоплановости, пожалуй, превзошел всех… у него практически нет слабых сочинений. Даже то, что написано явно из коммерческих соображений, демонстрирует удивительное разнообразие композиторских средств». Справедливость своих слов Юровский подтверждал монографическими концертами с Российским национальным оркестром и со студенческим оркестром консерватории, и это речь только о Москве; а в активе маэстро еще и постановка «Похождений повесы» в Глайндборне, и посвященный Стравинскому фестиваль «Меняя лица» в Лондоне, и многое другое. Но и в берлинской серии концертов Юровскому удается поместить произведения Стравинского в неожиданный контекст, подчеркнув те, которые мы слышим незаслуженно редко.

Одно из них и открыло фестиваль – Восемь инструментальных миниатюр для пятнадцати исполнителей. Сочинение датировано 1962 годом, но на позднего Стравинского непохоже, и не случайно: это обработка его цикла «Пять пальцев – восемь очень легких пьес на пяти нотах для фортепиано», созданного более чем сорока годами раньше. Разумеется, это не просто аранжировка – уже инструментальный состав у Стравинского является сочинением сам по себе: валторна, три пары струнных и четыре – деревянных духовых. Шутку гения Юровский и солисты оркестра Берлинского радио представили как шедевр тончайшей выделки, где слышались и неожиданная для Стравинского задушевность, и типичные для него ломаные ритмы, и намеки на вальс и танго, и многое другое.

Не менее причудлива инструментовка и следующего номера программы – «Па-де-де Голубой птицы»: в 1941 году Стравинский оркестровал несколько фрагментов «Спящей красавицы» Чайковского для состава из пяти деревянных и пяти медных духовых, четырех струнных, литавр и фортепиано. В результате саунд напоминает Стравинского куда больше, нежели Чайковского, ставя сочинение на грань между оркестровкой и «рекомпозицией» на манер Ханса Цендера. Хотелось бы слышать чаще и десятиминутную «Оду» памяти Наталии Кусевицкой: одно из мемориальных приношений Стравинского, где больше странных созвучий, чем собственно траура, и открытой лирики, столь неожиданной для него.

Центральную часть программы занимал балет «Орфей», принадлежащий неоклассическому периоду творчества композитора, однако в «Орфее» нет ни сурового колорита «Царя Эдипа», ни моцартовской легкости «Похождений повесы». «Орфей» полон удивительной для Стравинского меланхолии, которую нарушают лишь пляски вакханок ближе к финалу, а следующее затем соло арфы, символизирующей лиру Орфея, возвращает нас к началу, говоря о бесконечности вечного мифа. Нечасто звучащий «Орфей», по-видимому, особенно дорог Юровскому как на редкость мелодичное для Стравинского сочинение: маэстро исполнял и записывал «Орфея» с Лондонским филармоническим оркестром, представлял его с Госоркестром Светланова в Москве, и то прочтение, пожалуй, вспоминается как более захватывающее.

Зато меланхоличному настроению «Орфея» идеально соответствовал последний номер программы – «Панихида по Игорю Стравинскому» («Элегическая музыка») для 4 тромбонов и 16 струнных Юрия Фалика: как и у Стравинского, «сочинение» состава здесь – важная составляющая собственно композиции. Юровский мастерски подал необычную инструментовку, то позволяя полностью слиться тембрам тромбонов и струнных, то дав тромбонам разгуляться и на фоне беспокойных струнных оплакать ушедшего от всего сердца, то, наоборот, выпуская на свободу струнные и отведя тромбонам роль тихого фона. И насколько же эффектнее слушалось бы это сочинение не в радиотрансляции, а в зале!

Симфонический оркестр Берлинского радио

Более цельной звучала вторая программа, составленная в лучших традициях Юровского. Открыла ее сюита «Характеры танца» Жана-Фери Ребеля, яркого представителя французского барокко, стилистикой которого, как оказалось, оркестр Берлинского радио владеет великолепно. (Еще один шедевр Ребеля, «Стихии», Юровский планирует исполнить в июне в Москве, в летнем абонементе Госоркестра.) Следом – «Три немецких танца» Моцарта, с легкой фальшью почтового рожка – возможно, нарочитой и тем более колоритной. Затем – обратно во времена Ребеля, Мольера и Люлли, но через ХХ век: маршрут, возможный благодаря сюите «Мещанин во дворянстве» Р.Штрауса, частично основанной на музыке Люлли к одноименной комедии. Юровский вновь подтвердил, что Штраус – абсолютно его композитор, идеально балансируя между игрой в аутентизм и ясным видением того, что музыка написана уже в ХХ веке.

Кульминацией этого великолепия стали «Концертные танцы» Стравинского, ярчайший образец середины его неоклассического периода. По стилистике и времени создания сочинение близко к Симфонии in C, и просто удивительно, почему эти шедевры исполняются так редко, ведь оба – потенциальные хиты, где через край льются и блеск оркестровки, и ощущение танца, и неподдельная радость. Юровский и солисты оркестра были здесь на высоте – «Концертные танцы», возможно, лучший номер двух вечеров, хоть немедленно выпускай запись.

Далее в программе фестиваля – «Бурлеска» для фортепиано с оркестром и «Танцевальная сюита на темы Франсуа Куперена» Р.Штрауса, вокальный цикл «Озарения» Бриттена и написанная в год смерти Стравинского «Поэма-сказка» Губайдулиной. И, конечно, целая россыпь шедевров самого Игоря Федоровича, среди которых – «Потоп», «Байка про лису, петуха, кота да барана», «Свадебка» в версии с цимбалами плюс последний опус композитора – песня «Совенок и Кошечка» с ее трогательным финалом: «И на обед они съели рулет, // Винегрет и свиное рагу, // А перед сном танцевали вдвоем // На тихом морском берегу».

Жара музыке не помеха События

Жара музыке не помеха

Летний фестиваль в «Сириусе» вновь собрал звезд

Делать меньше События

Делать меньше

Игорь Булыцын представил на сцене БДТ новую постановку «Брух. Сюита» для труппы Театра балета имени Леонида Якобсона

Новая искренность События

Новая искренность

«Лето. Музыка. Музей» в Истре как место нового культурного паломничества

Арт-коллаборации в Судаке События

Арт-коллаборации в Судаке

В Академии «Меганом» прошла первая музыкальная лаборатория Московской консерватории