Персона
Мы познакомились с Георгием Агеевым – а тогда для всех нас Гошей – давно, на нарах. Без шуток и преувеличений. Всегда присутствовало в жизненном укладе советского человека что-то казарменное, вот и тогда мы оказались в бараке с нарами. Мы – только поступившие в ГИТИС имени первого наркома просвещения Луначарского и незамедлительно посланные партией «на картошку» в подмосковный колхоз Княжево. Забавно, что вместе с нами в поле трудилась еще одна студентка, девушка острого ума и поразительной красоты, с необычным именем Сати. Судьба еще сведет всех нас в будущем.
Поступившие абитуриенты, первокурсники, очень амбициозны, чувствуют себя звездами, и их «эго» хлещет через край. Но среди этих зарвавшихся юнцов-гитисян Георгий уже тогда выделялся своей лидерской харизмой, серьезным зрительским опытом, глубокой начитанностью (хотя в те годы все мы читали немало) и не знавшим пощады чувством юмора.
Несколько недель мы упивались общением, но борьба юношеских амбиций тут же нас развела, и надолго, аж на 17 лет, включая 5 лет учебы на одном этаже гитисовского здания на улице Щусева.
И только Ирина Константиновна Архипова, в чьем творческом союзе музыкантов мы часто встречались в 1990-е годы, смогла нас помирить.
Но все это время я внимательно наблюдал за карьерой Георгия, начавшуюся в Главном управлении культуры Мосгорисполкома (сейчас это Департамент культуры города Москвы). Уже с этих ранних лет он оказывал большое влияние на московский театральный и музыкальный ландшафт.
Агеев пришел в «главк», когда его возглавлял Валерий Шадрин. Именно при Шадрине руководство московской культуры начало поворачиваться лицом к талантам, которые не вписывались в советский идеологический и поведенческий контекст. Но он на несколько лет опередил свое время, и его все-таки «ушли», и тогда он начал свою работу по созданию Союза театральных деятелей СССР (впоследствии Конфедерации театральных союзов), а также Чеховского фестиваля – работу, которой он верен и сейчас.
Но Шадрин запустил процесс поддержки неординарных личностей, и это он принял Агеева на работу, а Георгий немало взял у своего старшего коллеги, став его последователем. Это время стремительно удаляется от нас, многих художников, вокруг которых разворачивались жаркие баталии, уже нет с нами. Нет и Евгения Колобова, выдающегося русского дирижера.
Я, чей интерес к опере возник одновременно с приходом Евгения Владимировича Колобова в Свердловский оперный в 1970-е годы, не мог не волноваться за него и его творческую судьбу. Перейдя из Свердловской оперы в Кировский театр, он не стал там до конца своим и был вынужден уйти. Несмотря на усилия Министерства культуры, труппа предпочла ему Валерия Гергиева (это была эпоха выборов руководителей).
И тут неожиданный поворот. Колобов появился в Москве и буквально всколыхнул застоявшийся на тот момент московский оперный мир. Должен сказать, что на ситуацию с назначением Колобова главным дирижером Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко («Стасика») решительно повлиял Агеев. Да, история эта впоследствии вылилась в раздел театра, уход половины коллектива на улицу и вскорости в создание «Новой Оперы», но то немногое, что сделал Колобов тогда в Стасике, как и позже, в «Новой Опере», незабываемо.
На долю Агеева выпало немало драматических коллизий и карьерных модуляций. Он переходит на работу директором в Государственный симфонический оркестр, руководимый великим русским дирижером Евгением Светлановым. Это было еще то испытание на прочность: именно в момент прихода Агеева в Госоркестр рухнул Советский Союз, как рухнули прежние жизненные устои, связи и, само собой, вся экономика развитого социализма. Всем стало не до культуры и искусства, театры и оркестры переживали ужасные времена. Почему-то я особенно запомнил вдруг ставшие очень темными в те годы во время концертов зал и сцену Большого зала Московской консерватории, так там экономили на электроэнергии.
Светланов находился в подавленном, депрессивном состоянии, он был консервативен, он не мог примириться с уходом золотой для него эпохи 1960-1980-х годов и не хотел никаких перемен. А оркестр стал просто разваливаться, четверть состава перешла в новый частный оркестр, который создал Михаил Плетнев и где условия были несопоставимо лучше.
И сам Светланов, у которого всегда был, скажем так, нелегкий характер, в силу возраста и болезней, был уже не тем, которого мы знали прежде.
Но все это не остановило молодого энергичного и амбициозного директора, который, засучив рукава, взялся за дело и за шесть лет директорства смог значительно улучшить ситуацию в оркестре, перевести оркестр из структуры филармонии в прямое подчинение правительству, привлечь спонсоров, что тогда только входило в практику, тем самым облегчив жизнь и Светланову, и его капризным музыкантам. Но музыканты тем не менее восстали против своего главного дирижера. Агеев отказался встать на сторону бунтовщиков и из оркестра ушел.
Но, я полагаю, совместная работа Светланова и Агеева и не могла продолжаться долго – слишком несхожими были эти люди, и по возрасту, и по менталитету. Агеев понимал, что нужно искать формы существования оркестра в условиях кардинально изменившегося времени, Светланов менять ничего не хотел.
Поэтому предложение, сделанное Георгию Владимиром Спиваковым, стать директором руководимого им камерного оркестра «Виртуозы Москвы» было очень верным и своевременным шагом, который определил многое на десятилетия вперед. И смыслом этого нового и продолжающегося для Георгия Евгеньевича по сию пору периода стала работа с маэстро Спиваковым. Это сотрудничество, базирующееся на общности творческих воззрений и ценностей, стало примером взаимного уважения, доверия, терпения в истории диады «музыкальный лидер и его менеджер, продюсер, директор» (не знаю, как точно определить роль Агеева в этом контексте – скорее, соратник?). Сам Агеев говорит об этом так: «Когда директор оркестра все прибирает к рукам, это неправильно. А когда люди работают в тандеме, как, например, мы со Спиваковым, то тут совсем другой результат».
Несомненно, кульминацией этого сотрудничества стало создание Национального филармонического оркестра России в 2003 году, директором которого наш юбиляр является по сию пору.
Концертная активность в Москве, гастроли оркестра по России (именно по России – это стало условием создания этого коллектива), многочисленные фестивальные проекты в стране под фирменным знаком «Владимир Спиваков приглашает…», гастроли на престижных мировых сценах – все это повседневные заботы директора, большого патриота своего коллектива, для которого, как мне кажется со стороны, он делает очень много и, может быть, больше, чем это кажется возможным.
Приведу еще одно его высказывание: «Я говорю оркестрантам: “Мы в лепешку разобьемся, чтобы вы жили лучше. Но если увидим, что вы перестали развиваться, работать над собой, полностью отдаваться общему делу, – расстанемся”».
Есть еще одна сфера его интересов, связанная с его работой в оркестре, но и выходящая за ее пределы. Это поиск новых дарований, открытие и поддержка новых имен. Тут Агеев просто пассионарен. Если он верит в молодого артиста или иного художника, то он сделает все, чтобы его увлеченность и восхищение разделили бы коллеги и зрители. Меня, как учителя пения, очень радует особая любовь Георгия к опере и вокальному искусству. Он любит голоса и хорошо в них разбирается.
Среди этих артистов, дирижеров, режиссеров, балетмейстеров – многие из тех, кто составляет сегодняшний костяк российской музыкальной и театральной культуры. Подчеркиваю: эти люди были взяты «на прицел» Агеевым не в зените славы, а в самом начале их творческого пути. Кирилл Серебренников, Теодор Курентзис, Алексей Ратманский, Дмитрий Корчак…
Альбина Шагимуратова, сопрано, солистка Мариинского театра: «Для меня Георгий Евгеньевич – профессионал с тонким художественным вкусом, человек, к которому я всегда прислушиваюсь. Он всегда полон множеством разных интересных творческих идей, всегда даст правильный совет. Любящий оперных певцов, друг по-настоящему, сопереживающий, проницательный, открытый и искренний человек. Его вкус и глаз всегда помогал мне найти свой концертный стиль, это огромная редкость иметь рядом такого тонкого знатока на сегодняшний день. Ценю и люблю его!!!»
Игорь Головатенко, баритон, солист Большого театра: «Мне довелось познакомиться с Георгием Евгеньевичем в 2006 году, когда на сцене Дома музыки состоялось мое первое в жизни выступление в качестве певца, и сразу с оркестром НФОР под управлением Владимира Спивакова! С тех пор мы часто сотрудничаем, каждый раз я вижу, как Георгий Евгеньевич поддерживает молодых артистов, как точна и профессиональна его критика. Я искренне рад нашей совместной работе и радуюсь за НФОР – у них уникальный директор!»
Нельзя не сказать об одном важном проекте НФОР – стажерской группе, состоящей из молодых дирижеров. Многие, если не большинство, из маэстро нового поколения из России и стран СНГ начинали свою творческую жизнь в этой группе. И даже если кому-то из них не так уж часто удавалось продирижировать Национальным филармоническим, сам факт того, что они отмечены вниманием Владимира Спивакова и руководимого им оркестра, очень важен для карьерного старта молодого дирижера.
Александр Соловьев, главный дирижер Михайловского театра: «Идея создания дирижерско-стажерской группы НФОР оказалась удивительно своевременной и крайне эффективной. Георгий Евгеньевич удивительно точно оценивает способности и деловые качества людей, при этом для него особенно важными остаются человеческие отношения, что для меня особенно дорого».
Константин Хватынец, главный дирижер Московского театра оперетты: «Он всегда действенен и дерзок, молод и полон жизни, он может и смог преодолеть непреодолимое, он способен распознать неочевидное, он интересен и с ним очень интересно. И он любит оперетту!»
Не секрет, что многие коллеги, и я в том числе, обращаются за советом к Агееву, причем по самым разнообразным вопросам. А причина опять же в его любопытстве по отношению ко всему новому, что происходит в сегодняшнем искусстве, а в сфере его интересов не только музыкальное исполнительство, но и драматический театр, кино, литература. Не случайно в проектах НФОР в разные годы участвовали Фанни Ардан, Ульяна Лопаткина, Евгений Миронов и многие другие, казалось бы, далекие от мира симфонической музыки артисты.
Агеев бескомпромиссно тверд в тех вопросах, которые касаются благополучия коллектива, финансовой безопасности любой акции, будь то фестиваль, концерт или большие гастроли. Он прекрасно знает цену (в прямом и переносном смысле) каждому дирижеру или солисту. Знает он и цену каждому государственному или спонсорскому рублю. Иногда переговоры или дискуссии на эту тему рождают его острые оценки или очередной всплеск фирменного агеевского юмора.
Ох уж эти его остроты, каламбуры, сарказмы и уколы! Он ярчайший московский виртуоз bon mot. Таких знаковых фигур среди директоров и крупных руководителей в сфере искусства в Москве было и есть очень мало. Таких, чьи поступки и тексты были бы значимы и запоминаемы. Я не рискну приводить здесь примеры и цитаты из Агеева – это будущий золотой материал для воспоминаний работающих с Георгием людей и когда-нибудь и моих, но уже, наверное, пенсионных.
Да, этот тип личности довольно необычен для нашего профессионального сообщества. Георгий прям и нелицеприятен в своих суждениях, его не слишком тревожит количество нажитых им за долгие годы работы недоброжелателей. Но при всем этом он остается стратегом, и он очень точен в оценке расстановки сил на культурной арене страны и необходимой в этом раскладе субординации.
Сибарит, жесткий острослов, порой даже циник (но это только на словах), но в то же время всегда готовый помочь в беде и откликнуться на просьбу, но иногда ему и просьба не нужна, он сам придет на помощь.
Уверен, что многие интересные его дела и замыслы – впереди. Немало прожито, достигнуто, преодолены серьезные препятствия и тяжелые жизненные обстоятельства. Но этот замечательный человек полон сил, и мы все, кто входит в круг его коллег и друзей, желаем ему крепкого здоровья, а его талант и энергия, несомненно, воплотятся в его новых незаурядных проектах и идеях.
