Новый прорыв События

Новый прорыв

«Книга Серафима» в Электротеатре Станиславский

Мы уже привыкли к тому, что новые, совсем новые оперы рождаются в Москве в драматическом театре – Электротеатре Станиславский под руководством Бориса Юхананова. Академические музыкальные театры в большинстве случаев ограничивают себя мейнстримным конвейером с ограниченной дозой барокко и смелого ХХ века. А в театре на Тверской то и дело возникают проекты, которые заставляют нас интенсивно думать о происходящем – через посредство крутых художественных посланий.

Новая постановка – камерная опера композитора и режиссера Александра Белоусова «Книга Серафима» на Малой сцене театра. Там же мультиартист предлагал ­какое-то время назад свою дилогию – «Маниозис». Мне, грешным делом, та история показалась ­какой-то выдуманной, вымученной, попросту скучной. Не проникся я к ней никаким интересом, хотя испытывал должное уважение к труду и стараниям создателей. Ч­его-то не хватало в том проекте, что помогло бы лично мне «въехать». Тем более что соединение действия с установками Бенедикта Спинозы, мистика и внецерковника, подбавляло мне разогретости. Но – не случилось!

А вот с «Книгой Серафима» все пошло как по маслу. Первое же появление артистов на лестнице в маленьком фойе Малой сцены заставило поверить в то, что с нами будут говорить всерьез, на понятном (лично мне) языке. Как возникает ощущение, что язык данного спектакля тебе открыт и ясен, не знаю. Но это ощущение возникло тут сразу. И не исчезло ни разу на протяжении действия. Потому что артисты «не кривлялись». Существовали естественно: их закрытость как актеров не затрагивала их распахнутости как личностей. Мы с ними весь спектакль разговаривали. Они ведь тут, рядом, без сцены, совсем у нас перед носом. Им нельзя фальшивить ни в чем. И они с нами не хитрили.

Казалось бы, исполняли они вполне «заумный» постмодернистский концепт. Белоусов соединил поэму «Книга Тэль» Уильяма Блейка (1789) в оригинале и в переводе на русский Константина Бальмонта с (первоначально неопубликованным) фрагментом из романа Достоевского «Бесы» – беседой «демонического красавца» Николая Ставрогина с «юродивым» отцом Тихоном. В этой беседе Ставрогин рассказывает, как он соблазнил четырнадцатилетнюю девушку Матрёшу, которая потом «тронулась разумом» и повесилась. А в «Книге Тэль» витийствующий-­визионерствующий Блейк камлает нам о том, как дева Тэль, покинув своих небесных подруг, искала правду на земле. Ее поучали цветок – «Лилия Долины», пролетающее золотое облако, могильный червь, то есть самое ничтожное из земных созданий, и сама могильная земля, расступающаяся перед ней. Дева Тэль то ли нашла, то ли нет эту правду в недрах Земли, которая сама открыла ей свои тайны.

Александр Белоусов сочинил и поставил спектакль как некое органично спаянное воедино сложно устроенное действо. Инструментальная музыка записана заранее, она воспроизводится во время спектакля, и на нее накладывается виртуозное, детально проработанное пение персонажей. Дирижером минус-­записи стал Дмитрий Матвиенко, который к тому же играет – и очень убедительно – отца Тихона. Рядом с ним Ставрогин – Сергей Малинин, и их длящийся на протяжении всего действа диалог не отпускает наше внимание, мы вслушиваемся в русский и английский варианты (перевод на английский создан не ­кем-нибудь, а Вирджинией Вульф), и предельная отстраненность актеров-­певцов от сценических персон утяжеляют тайну, которая есть в признании Ставрогина. Та девочка Матрёша явилась ему потом на случайно найденном фото, в виде отроковицы-­гимназистки, и в спектакле Матрёша предстает в виде «размножившейся» девы Тэль, которая одета в ту самую сине-белую форму, которая столь однозначно превращает фигуру в символ. К тому же мы сразу вспоминаем зрительно еще и Тадзио из фильма Лукино Висконти «Смерть в Венеции». Фигура пресуществляется, так сказать, в «образ образов», переходит в медитационное пространство. Стараниями хореографа Александры Конниковой урегулированные движения и танцевальные па становятся формообразующими элементами спектакля. Два персонажа – Тэль танцующая (Екатерина Андреева) и Тэль поющая (Ольга Россини) – соединяются с пятью Дочерьми Серафима в некое мультикомпонентное сообщество, которое, существуя как бы параллельно и независимо от двух беседующих героев-­антигероев Достоевского, вступает с ними в прямой опосредованный через музыку диалог.

Владимир Красов – Нарратор / Червь, Светлана Мамрешева – Лилия

В Электротеатре Станиславский музыкальный уровень всегда располагается на самом верху. Наш спектакль – не исключение: Арина Зверева, музыкальный руководитель, довела всех певцов до изощренной образности и стилистической точности. А художник Ася Мухина вместе со световиком Алексеем Наумовым нашли для сложных иероглифов спектакля адекватные, берущие за живое «внешние формы», причем оба слова надо намеренно взять в кавычки: где здесь внутреннее переходит во внешнее, сказать трудно. Как и полагается в такой конструкции, где все компоненты нас то и дело ведут за пределы видимого и слышимого.

Как бы ни отгораживался этот спектакль от броского, актуализированного, плакативного, все равно мы внятно ощущаем нравственное послание композитора-­режиссера Александра Белоусова. Умильно существующие в мотыльково-­девичьей беззаботности девушки-­ландыши вянут и гибнут от злостного дыхания умно рассуждающего резонера. Нам не демонстрируют никаких «ужасностей», никакой чернухи, наше зрение находится в постоянной «зоне комфорта». Все в мире связано друг с другом, все дыхания сливаются в одно общее. Этому нас учат и прямодушный метафизик Уильям Блейк, и «злостный психолог» Достоевский с его полилогами. В расплывчатой красоте этого спектакля заключена такая точно понятая истина, что зрителям-­слушателям остается только восхититься и от удивления развести руками. Тем более что аплодисменты в конце спектакля не запланированы.

Жара музыке не помеха События

Жара музыке не помеха

Летний фестиваль в «Сириусе» вновь собрал звезд

Делать меньше События

Делать меньше

Игорь Булыцын представил на сцене БДТ новую постановку «Брух. Сюита» для труппы Театра балета имени Леонида Якобсона

Новая искренность События

Новая искренность

«Лето. Музыка. Музей» в Истре как место нового культурного паломничества

Арт-коллаборации в Судаке События

Арт-коллаборации в Судаке

В Академии «Меганом» прошла первая музыкальная лаборатория Московской консерватории