События
Казалось бы, с Кейджем все ясно. Открываешь его «Тишину», сборник статей и лекций, и видишь: цель написания музыки – «целенаправленная бесцельность или бесцельная игра; <…> никакой попытки понять то, что выражают звуки; <…> только внимание к звуковому процессу». Однако при разговорах о Кейдже, с кем бы они ни велись, по-прежнему куда чаще ставятся вопросы, чем даются ответы. Композитор или выдумщик? Философ или сотрясатель воздуха? Стёбник или Фигура? Музыка или аттракцион? Или все это вместе? Стоит ли рассматривать творчество Кейджа в отрыве от его увлечения дзен-буддизмом? От его писательских теоретизирований? Публичных высказываний? Вне связи с американским минимализмом (Кейдж, безусловно, шире и разнообразнее) и его успехом у слушателей? Ведь очевидно (автору этих строк, во всяком случае), что едва ли не любое концертное упоминание Кейджа гарантированно соберет зал. Ровно то же можно сказать и о Райхе с Глассом.
Впрочем, Иван Глебович Соколов (замечательный пианист, композитор и музыковед), с которым мы поговорили о Кейдже незадолго до январских концертов в «Зарядье», напротив, считает, что особого успеха у публики музыка Кейджа не имела (и до сих пор не имеет?). «Кейджу было это безразлично, мне кажется. Может быть, именно в этом безразличии к успеху и есть его причина. Но я не вижу этого успеха, если честно», – сказал Соколов.
Он сослался на своего кëльнского знакомого Райнхарда Ойльшлегеля (1936-2014), главного редактора журнала Zeitschrift für neue Musik, говорившего о том, как в 1970-е годы на фестивале «Варшавская осень» в одном концерте исполнялись сочинения Джона Кейджа и Джачинто Шельси, и это были премьеры. Композиторы слушали произведения друг друга на репетиции, но когда дело дошло до концерта, пошли гулять вдвоем по Варшаве. Премьерные исполнения состоялись без них. «Журналисты, публика были немножко удивлены. О чем эта история говорит? О демонстративном равнодушии. И вот именно это отношение, мне кажется, тот небольшой круг ценителей музыки Кейджа и интригует», – подытожил Иван Соколов. Ну а мне самому думается, что отношение Кейджа к собственному успеху и успех его музыки, довольно большой (!) у разнохарактерной аудитории, – все же несколько разные вещи.
Но покончим со вступлением и перейдем непосредственно к концерту (точнее, перформансу Out of Cage) 10 января, прошедшему при практически полном Малом зале «Зарядья». Четверка молодых перкуссионистов Silence quartet (Евсевий Зубков, Филипп Фитин, Денис Жуков, Матео Ривас Кастро) исполнила семь сочинений Кейджа 1930–1970-х годов, включая знаменитое «4’33”» (1952), где «музыкой» стали ерзанья и кашли пришедших, звук сумочной молнии, etc. Почти удалось не хлопать после каждой пьесы и не прерывать действо, благо были «интермедии» в виде радиопомех, автомобильных «кряканий» и голоса Джона Кейджа.
В предуведомлении автора (имею сейчас в виду Silence quartet) детально разбиралось каждое сочинение: действительно, концерт-экскурсия, как и было заявлено в афише. В тишайшей пьесе Branches (1976) использовались подзвученные кактусы и другие растения, выбранные исполнителями с помощью китайской Книги Перемен, собранные в разных городах и странах специально для концерта. В партитуре нет нот, лишь некоторые авторские указания. Четырехчастный опус Living Room Music (1940) написан для бытовых объектов, выбор которых оставлен за музыкантами. Одним из таких объектов стал на концерте в «Зарядье» дорожный знак. В основе второй части – ритмизованные проговариваемые/пропеваемые строки Гертруды Стайн (Once upon a time the world was round…). Третья часть – единственная, где есть мелодия, ее можно исполнять на любом инструменте: в нашем случае была выбрана электрогитара.
Остроумное сочинение Water Walk (1959) cоздано для перформанса на TV (но уютно чувствует себя и в концертном зале): исполнитель деловито перемещается между объектами (блендер, кипящая скороварка, хлопушка, заводная игрушка, бросаемая на струны рояля, заводимые один за другим радиоприемники со звучащими в них сольноскрипичным Бахом и разномастной эстрадой), поливает растение в ванной, попивает вино из бокала с кубиками льда, вытираясь салфеточкой…
В Second Construction (1940) используется препарированный рояль, метод развития музыкального материала напоминает фугу, сочинение разделено на 16 секций по 16 тактов, комбинации тактов в каждой из секций разнятся. Следом был представлен один из первых электроакустических опытов в музыкальной истории – произведение Кейджа 1939 года Imaginary Landscape № 1. Оно было написано в том числе для двух виниловых проигрывателей с переменной скоростью вращения, воспроизводивших тестовые пластинки с записями звуковых частот; высота звука изменялась переключением оборотов. Музыканты Silence quartet реконструировали это сочинение исходя из сегодняшних технических возможностей.
А завершило концерт Сredo in US (1942) (каждый волен толковать это название по-своему, в диапазоне от Соединенных Штатов до нас самих, слушателей Кейджа), изначально создававшееся для хореографического номера Мерса Каннингема и Джин Эрдман: гремучая смесь ударных, препарированного рояля, обрывков оркестровой классики (Кейдж предлагал Бетховена, Дворжака, Шостаковича; Silence quartet включил в свой перформанс «Весну священную» и «Лебединое озеро», перемежая все это симфоническое великолепие группой «Тату» и русским хип-хопом). На гипертрофированно бодрых аккордах музыканты обменялись рукопожатиями и сорвали овации. Ушедшие же с концерта единицы невольно стали частью музыкальной ткани Джона Кейджа.
При всей радикальности замысла и его осуществления (один срежиссированный свет чего стоил) концерт отличала необыкновенная «моцартовская» легкость. Она достигается детальной проработкой каждой исполнительской «реплики», предельной сосредоточенностью музыкантов, их высоким индивидуальным и ансамблевым мастерством, глубоким знанием современной музыки, интересом к ней и включенностью в нее и, конечно же, бесконечной преданностью (это не пафос) музыке Джона Кейджа. Даваемая им, Кейджем, беспредельная исполнительская свобода, в том числе свобода испробовать себя в мультиинструменталистике, не синоним необязательности. Всe есть музыка, но не все есть музыканты.
