События
Для многих берлинцев конец августа оказался связан с одним из самых ярких событий этого лета: Кирилл Петренко выступил возле Бранденбургских ворот с Берлинским филармоническим оркестром и Хором Берлинского радио. Концерт open air стал своего рода составной частью инаугурации дирижера на новом ответственном посту. Собравшаяся публика выстроилась вдоль главной транспортной артерии города, Улицы 17 июня. Складывалось ощущение, что большую часть Берлина привело в район Тиргартен предвкушение чуда, которым обещал стать грандиозный хоровой финал Девятой симфонии Бетховена. Филармония сделала верную ставку: статусный, многотысячный праздник (в эти дни столица праздновала тридцатилетие с момента падения стены) с выигрышной программой не противоречил чистой магии настоящего искусства.
Концентрация, скрытая страсть, подлинная любовь к музыке, преданность своему делу, а также легкость и артистическое обаяние – все эти качества Кирилла Петренко подкупают. Каждому маэстро свойственна своя манера, стиль, специфические черты дирижирования. У Петренко в его взаимодействии с оркестром бросается в глаза активная мимика как связь с музыкантами через игру эмоций. Также поразительно, как ему удается с ходу устанавливать тесный контакт с публикой: бетховенский исполин – Девятая симфония – словно вырос из шума толпы. Эти звуки как бы растворились в оркестровой ткани героической первой части, что стало своего рода интерлюдией ко всему действу. Петренко интересно трактовал некоторые оркестровые группы: масштабные тутти и рафинированные, с особенным бережным вслушиванием, соло духовых. Нарочитые «приближения» и «отдаления» последних воспринимались как микромир в макромире всей циклопической конструкции симфонии. Так, девятая с каждым фрагментом и этапом развития при всей узнаваемости музыки вырастала во что-то новое, революционное. Именно революционность – подходящее слово, каким можно было бы охарактеризовать первую часть. Она – как бутон цветка, которому дирижер дал раскрыться драматургически интересно в Adagio molto е cantabile.
В скерцо игра с группами и динамикой вызывала ассоциации с типичным песенным мелосом Малера – замедляющимися нотами-линиями и узнаваемыми австрийскими танцевальными элементами. Здесь внимание захватывала синтаксическая работа дирижера и сознательное неподготавливание к следующему разделу части. Возникало ощущение, что скерцо было задумано Петренко так, чтобы вовлечь слушателей в общий поток дыхания пульсирующей летящей музыкальной ткани и удивлять в покадрово меняющихся кульминациях – как динамически, темброво, так и с точки зрения темпов.
Интересным были сопоставления быстрых темпов, выбранных Петренко, с контрастирующими замедлениями. Это давало эффект в каком-то роде проговариваемости по слогам (в медленных фрагментах, а также и в интонировании). В его манере говорить на иностранном языке присутствует то же самое: в речи Петренко заметен легкий оттенок венского диалекта. Кстати, в Австрию он перебрался из Омска в 1990-м, там же принялся за выстраивание карьеры дирижера. Одной из важных вех для него стало музыкальное руководство Баварской государственной оперой. Сильные стороны, пристрастия к большой опере Кирилла Петренко известны многим. Незабываемы продирижированные им «Солдаты» в постановке Андреаса Кригенбурга. Его работа над этой партитурой Бернда Алоиза Циммермана поставила Петренко в ряд самых интересных оперных дирижеров нашего времени. С Берлином же его связывает сотрудничество с Комише Опер, где с 2002 по 2007 год он был главным дирижером. После двенадцатилетнего перерыва его «резиденция» в Берлине получила продолжение на более высоком витке творческого восхождения.
Возвращаясь к Девятой симфонии Бетховена, Адажио явилось подлинным откровением, магическим центром всего вечера, заставившим тридцатитысячную толпу замереть не шелохнувшись. Остров в океане бетховенских революционных идей – третья часть подвела к грандиозному финалу. Для многих это был момент катарсиса. В «Оде к радости» же, несмотря на мастерскую выделку, оказалось излишне много клише, что немного смазало общее впечатление. Кстати, именно последняя часть в Девятой симфонии, с участием солистов и смешанного хора, дала импульс автору этого текста к рождению нового сочинения. Заново открыв для себя бетховенские симфонии, прочувствовав революционную суть этой музыки, я написала пьесу «VATERLAND» («Отечество») для контрабаса и пленки.
С именем Кирилла Петренко связывают начало новой эры Берлинского филармонического оркестра, одного из тех влиятельных игроков, которые способны менять общую картину академического исполнительства в столице Германии. Хочется надеяться, что эстетические пристрастия маэстро не будут ограничиваться только классиками. В спектр интересов его предшественников – таких, как сэр Саймон Рэттл, – входили и сочинения современников.
