Персона
Мировая знаменитость, оперная певица Ольга Бородина приняла участие в церемонии Национальной оперной премии «Онегин», проходившей в Михайловском театре. Одна из известнейших меццо-сопрано наших дней стала лауреатом впервые учрежденной внеконкурсной номинации «Звезда». Ольга Бородина (ОБ) рассказала Владимиру Дудину (ВД) о том, как закалять волю, чтобы пройти искушение славой.
ВД Был у вас когда-нибудь момент искушения славой, когда вы вдруг осознали свое величие, свой по-настоящему дорогой голос?
ОБ Слава тебе, Господи, никогда такого не было. Может быть, потому, что я – верующий человек, и для меня это – грех. Мне не нужны ни слава, ни много людей. Я по натуре – интроверт, люблю одиночество, стремлюсь побыть в уединении. Не люблю суету, кажущуюся мне лишней, неинтересной. Тусовки меня совсем не интересуют.
ВД Жизнь оперной певицы строится на контрастах: с одной стороны, стремление к уединению, с другой – выход на сцену к многотысячной аудитории.
ОБ Да, но пою я одна. А сколько человек меня будет слушать – десять или тысяча, если честно, не имеет значения.
ВД А страх сцены был вам знаком?
ОБ Поначалу, конечно, было волнительно выходить на сцену. Но когда привыкаешь, страх исчезает, его не чувствуешь. Неприятно бывает только тогда, когда не очень хорошо себя чувствую, потому что понимаю, что не смогу сделать то, что задумала. Другой страх мне неведом.
ВД Начинали вы как пианистка?
ОБ После года учебы в музыкальной школе у меня были все пятерки, но по роялю – кол. Такая учительница попалась – била по рукам, и я возненавидела инструмент с детства, с семи лет. С тех пор я, конечно, смогла полюбить рояль, но лишний раз за него не сяду. А вот все трое моих детей играют на нем. Старший сейчас работает администратором в Мариинском театре. Средний учится на четвертом курсе консерватории, а младший заканчивает музыкальное училище, все они – дирижеры-хоровики. Я отдала их всех в Хоровое училище имени М. И. Глинки, зная, в какое сложное время мы живем. Мне казалось, что это удержит их на плаву. Это все же музыка, к тому же они там поют много духовной музыки, что не может не сказаться на уровне их нравственности.
ВД Духовность является главным критерием и в выборе оперных постановок, в которых не должно быть ничего предосудительного?
ОБ Все должно быть в рамках приличия – без туалетных сцен и обнаженных тел. То, что творится в последнее время в опере, создает впечатление нешуточной сексуальной патологии.
ВД Может быть, театр в таких постановках и используют для того, чтобы с этой патологией разбираться, наделяя ее ролью психоаналитика?
ОБ Можно с ними разбираться где угодно, но только не в оперном театре. Рамки приличия должны существовать. Театр связан с духовностью, в нем не должно быть вульгарности. Мне не кажется правильным, когда люди выходят из оперного театра в ужасе от увиденного. Сегодня существует много всевозможных вариантов, если чего-то не хватает в жизни. Но в оперный театр ходить за этим не стоит. Мне периодически присылают видео с такими сюжетами, от которых волосы дыбом. Плохо, что артисты соглашаются участвовать в этом. Быть может, мои взгляды излишне консервативны, но, я не приемлю, когда музыку Баха используют в откровенно аморальных постановках.
ВД То есть в истории ваших выступлений нет компрометирующих постановок?
ОБ Нет. Вплоть до того, что однажды я изменила не то что неприличные, но попросту несовместимые вещи. Много лет назад я участвовала в возобновлении постановки «Кармен» режиссера Альфредо Ариаса в Опере Бастилии. Постановка, высмеивавшая пороки главной героини, никогда не имела успеха, как рассказывали мне друзья. Спектакль начинался с того, что после поднятия занавеса на сцене оказывались два карлика жуткого вида и два уродливых очень маленьких балетных артиста, изображавших нечто. Страшное было зрелище, не хочется о нем лишний раз вспоминать. Я сказала, что в таком безобразии участвовать не буду, что уезжаю, и пусть ищут кого угодно. Тогда директором был Юг Галль. «Для меня “Кармен” совершенно о другом», – сказала я. После чего Галль сказал своим подчиненным: «Пусть она делает, что хочет, только чтобы никуда не уезжала». Я переставила свои мизансцены, убрала карликов, словом, все переделала. Опера впервые имела большой успех. Режиссер приехал на генеральную репетицию, ушел после первого акта, сказав, что это уже не его спектакль. Но, вероятно, никаких уголовных дел не возбуждал, все прошло мирно и тихо. Принято считать, что у меня плохой характер. Но все, вероятно, по-разному это понимают.
ВД Вы начали преподавать. Как чувствуете себя в роли наставницы молодых певцов?
ОБ Необычно, потому что, когда сталкиваешься с тем, что люди по окончании музыкального училища при консерватории поступают с очень большими проблемами, с тремоляцией, когда их нужно ломать и говорить, чтобы они забыли, что было до этого момента и что сейчас все будет по-другому, становится страшно. Но как иначе? Надо как-то пытаться что-то с ними сделать, чтобы они смогли работать, чтобы не искалечить им жизнь.
ВД Но что-то у вас получается?
ОБ Безусловно, но я вижу, как им тяжело. Талантливая молодежь есть, но им нужна практика. Да и, как известно, научить нельзя, можно научиться. Было бы только у кого. Все зависит и от партнеров, дирижеров, режиссеров, у кого можно напитаться. А таких очень мало. В театре я начала работать совершенно неопытной. В тот период был потрясающий состав солистов. Тогда был еще Юрий Темирканов, молодой Валерий Гергиев. Каждую постановку тогда готовили очень тщательно, по два месяца, в репетиции участвовали оба состава. Второй слушал первый и наоборот. Теперь же такого нет и близко. И когда рядом поет прекрасный певец, у него тоже учишься. Так постепенно, шаг за шагом я и научилась, приобретая уникальный опыт.
ВД То есть молодой певец должен обладать силой воли?
ОБ Да, но оперный голос – это Божий дар и судьба. Не всем суждено быть первыми, должны быть и вторые, и третьи. Каждому – свое. Я поняла, что, если тебе предназначено быть, ты будешь при любых обстоятельствах, как бы не сопротивлялся. Я ведь поначалу очень сомневалась, ни на что не надеялась. Но меня взяли и поставили на этот путь. Стать звездой – такой задачи у меня никогда в жизни не было. Я лишь делала то, что могла и умела, делала из любви к этому делу. Мы раньше никогда не думали о том, сколько денег получим, вопроса не стояло такого. Был только Бог, искусство и только высокие материи. А сегодня все начинается с того, сколько мне заплатят, а потом уже, может быть, я доучу до конца, а, может быть, еще и нет.
ВД Вы следите за оперными премьерами в мире? Смотрите трансляции или заглядываете в YouTube?
ОБ Иногда включаешь что-то посмотреть – и тут же выключаешь. Может быть, я устала. Считаю, что все лучшее, что в моей карьере могло быть, уже состоялось. И я очень рада, что смогла попасть в нужный момент в нужное время в нужные места с великими дирижерами и людьми, с которыми были самые нежные отношения.
