События
«Чертова доставка» – проект самой первой «Резиденции ТТ», лаборатории мюзикла, задуманной худруком театра Борисом Мильграмом при деятельном участии музыкального критика Юлии Бедеровой и незаменимого театрального деятеля Олега Лоевского. Смысл затеи в том, чтобы репертуар Театра-Театра мог прирастать музыкальными спектаклями, такими же самобытными и нешаблонными, как и сам театр. Устроено это так: композиторы и либреттисты (или люди, которые хотят ими стать) отправляют заявки, команда из шестерых коучей (в их числе Бедерова и Мильграм) проводит селекцию, авторы формируют пары, едут в Пермь и стремительно, всего за неделю, готовят наброски. После этого к работе подключаются приглашенные театром режиссеры. Они выбирают понравившиеся и за еще одну неделю собирают эскизы спектаклей.
Некоторые партитуры так и остаются недоделанными, другие полностью меняются по пути от черновика к премьере. Один эскиз выбирает театр и предлагает дописать. Какие-то слишком нравятся самим авторам, и те не бросают их, доделывают и снова предлагают к постановке. «Чертова доставка» – из этих последних.
Композитор Кирилл Бузмаков получил в театре работу дирижера. Под палочку Бузмакова вышли непростые и разноплановые премьеры в диапазоне от математичной современной академической музыки («Сердце Пармы») до сверкающего эмоциями каноничного Вест-Энда («Сонная лощина»). Его соавтор, Александр Гореликов, продолжил заниматься современным изобразительным искусством: даже сейчас, мастерски дописав либретто, он настаивает на том, что является прежде всего художником. Наконец, режиссер Ксения Малинина продолжила работу в ТТ, не оставляя и собственную независимую театральную компанию «Свободный театр современного танца», где она прежде всего хореограф.
«Доставка» никак не хотела собираться в целое. Структура роуд-муви (на афише сейчас жанр так и обозначен: «музыкальный роуд-муви»), как ни странно, этому скорее мешала, чем помогала: в отсутствие фабульной предопределенности и доминирующей музыкальной эстетики история постоянно распадалась. Менялись артисты, которым прочили те или иные роли, менялась и сценическая концепция. В обсуждениях будущей постановки постоянно звучало выражение «театр абсурда», призванное не то объяснить, не то оправдать неподатливый материал.
И вот наконец все сошлось. В выпущенном спектакле абсурда не больше, чем в повседневной жизни. Кажущееся алогичным происходящее нанизано на корабельный канат волшебной сказки по Проппу. Музыка играет полистилистическими находками, от сатирических до честных романтических. Ехидное либретто подсовывает то скрытые цитаты, то поэтические откровения. Спектакль, вроде бы весь выстроенный на иронической дистанции, трогает в финале до слез.
Сюжет «Чертовой доставки» прост и сложен одновременно. В день своего двадцатидевятилетия курьер Максим (трогательно и искренне показанный Ильей Курицыным, этот персонаж единственный создан в логике психологического театра), напившийся в жизни «черного сока неудач», оказывается никому не нужен и соглашается по просьбе коллеги Азамата доставить то, не знаю что (открывать сумку категорически запрещено) туда, не знаю куда (улица Монастырская, 13а – и найти этот адрес совершенно невозможно). На маршруте Максим постоянно встречает одних и тех же артистов в разных ролях (у каждого по три-четыре), то не узнавая их, то узнавая Азамата в Охраннике и Шаурмисте (суровый Степан Сопко в одном составе и хитрый Михаил Меркушев в другом) и постоянно расходясь с Алисой (по-настоящему сказочная Алиса Девятова) – той самой единственной, которая встретит его в конце пути. Иномонтажники (суровая Алиса Девятова и мистический Станислав Фоминых), то есть сотрудники шиномонтажа, на вывеске которого не горит первая буква, в одной из первых сцен объясняют Максиму, что к чему: «пробита брешь»! Законы реальности изменились, и Максиму очень нужно кого-то или что-то разыскать: «А если ее нет, то ничего не надо». Но Максим, конечно, ничего не понимает до последнего. Впрочем, как и огромный Хозяин, он же Человек в медвежьей шубе (одновременно очень смешной и очень страшный Стас Фоминых), Максим явно «с невидимым вась-вась, с неопознанным вась-вась»: в пути его не смущает ни встреча (и поцелуй) с Русалкой (неотразимая Евгения Созонова), ни агрессивный и печальный Человек-собака (Станислав Фоминых преображается в бесподобного блюзмена), ни то, что жители идиллического дачного товарищества «Червячки Шато де Монк» во главе с Председательницей (кокетливая Людмила Прохоренко / утонченная Дарья Копылова) пытаются продать ему «участок земли с оградкой».
Параллельно сказочной течет история духовная. В тех же «Червячках» остаться навсегда предлагают тем, у кого «карма терпит крах». Охранник служит в ЧОП «Нирвана» и призывает осознанно проходить Умную рамку. Шаурмист кормит пищей с того света, шаурмой в полынном лаваше, и учит выстраивать иерархии ценностей. Человек-бутерброд (очаровательный Владимир Котляревский) и вовсе учит практике непривязанности: только подарив ему свой велосипед, Максим встречает Алису.
Ансамбль на сцене почти не участвует в действии, но звуковое присутствие семерых музыкантов ведет и направляет и Максима, и зрителя. Бузмаков щедро демонстрирует, кажется, все, зачем музыка может пригодиться в театре. Здесь есть лейтмотивы (прежде всего атональная, неуютная тема Чертовой доставки), жестко держащие целое партитуры; есть лирические баллады всех сортов (чего стоит первая ария Максима «Черным соком неудач…»); есть песни и пляски (выходной номер курьеров); есть настоящий киномюзикл Золотого века Бродвея («Червячки Шато де Монк»); есть психологические портреты (пожалуй, у каждого персонажа – даже у тех, кому психика не положена); есть капсулы звуковой реальности, такие же безумные и ни на что не похожие, как и живущие в них персонажи (ритмы и модуляции в арии Хозяина, пожалуй, в самом деле могут свести с ума); есть, наконец, юмор, более (посчитайте, сколько раз звучат первые ноты Пятой симфонии Бетховена и когда) и менее (конечно, Хозяин играет с Максимом в шахматы под очень узнаваемую мелодию) тонкий.
Спектакль Ксении Малининой так же свободно жонглирует аллюзиями и отсылками, не превращаясь при этом в коллаж. Сложное внебытовое существование персонажей, изобретательные мизансцены, эффектные пластические решения – все подтверждает и статус мюзикла, и свободу от жанровых рамок.
Цель лабораторного проекта, очевидно, достигнута: в ТТ закрепился собственный подход к музыкальному театру. Остается только надеяться, что это кульминация, но не конец истории. История же в спектакле кончается встречей героя с Алисой. Больше он не курьер (и даже не супергерой человек-курьер, которым его назначают другие встреченные супергерои), а Максим, и впереди у него, наверное, что-то, что в терминах хтонического юмора не описывается. Или нет: в конце концов, мы так и не знаем, что же было у него в заплечной сумке. Может быть, однажды он ее откроет, и тогда…
