Отлично, Константин! События

Отлично, Константин!

В Большом зале Московской консерватории состоялся первый на этой сцене рецитал лауреата Конкурса имени П.И. Чайковского пианиста Константина Емельянова. Задуманный как презентация его дебютного альбома­оммажа П.И. Чайковскому (издание фирмы «Мелодия» совместно с компанией Yamaha Music), концерт вышел далеко за рамки заявленного формата.

Более того, вечер стал выдающимся (не побоюсь этого слова) событием столичной музыкальной жизни. Все, кто следит за музыкантом, не перестают удивляться его вертикальному и очень быстрому взлету, росту «не по дням, а по часам». Уже на Конкурсе Чайковского – 2019 он поразил глубиной, непохожестью на других, ­какой-то несуетной нездешностью. Удивительно: при виртуозном, просто шикарном пианизме в его манере нет ничего внешнего, лишнего! У него особая способность играть «от первого лица», пропуская произведение через себя и выдавая публике узнаваемую, но ­все-таки другую, как бы новую музыку. А на самом деле – уртекст, ­что-то исконное, подлинное, простое и сложное одновременно. Все скромно, нешумно, зато значительно и весьма убедительно. И ты каждый раз думаешь, как это у него получается?

В афише концерта три строки (но какие!): Чайковский («Времена года») – Рамо (Сюита для клавесина соль минор) – Стравинский (Три фрагмента из балета «Петрушка»). Три эпохи, три стиля, три великих имени и три важнейших высказывания – очень ярких и очень контрастных. Очевидно, что драматургия концерта продумана до мелочей: пианист продемонстрировал широкий диапазон своих возможностей – исполнительских, артистических и человеческих. Он и сам как будто распался на три части, превратившись в трех совершенно разных артистов: от поэта, пишущего интимный дневник явно не для посторонних глаз, этакое «письмо Татьяны» («Времена года»), до ярко театрального, эффектного и при этом весьма необычного, не слишком громкого, ироничного «Петрушки». А в середине – галантный француз Жан-­Филипп Рамо, с его барочными виньетками и завитушками, изысканно, с особым мастерством и шармом исполненными Константином Емельяновым, и таким мы его почти не слышали. С каждым произведением, с каждым автором у музыканта свой «роман».

Вот, скажем, Петр Ильич. На конкурсе Константин его много играл: помимо почти обязательного Первого фортепианного концерта в финале, – фа-минорный Романс, Характерный танец и Ноктюрн в первом туре, Скерцо из Шестой симфонии в транскрипции для фортепиано С. Фейнберга – во втором (почти вся программа первых двух туров и вошла в дебютный альбом). Чайковский, как мне кажется, стал тогда его главным козырем: знакомые ноты звучали пронзительно, остро, щемяще. Костю запомнили сразу.

Как же я удивилась, узнав, что он никогда раньше не играл «Времена года»! Ведь его же музыка! И только в пандемию – специально для совместного проекта журнала «Музыкальная жизнь» и «Радио России» «Чайковский из дома» – выучил первую пьесу – «Апрель». Сыграл и победил, завоевав единодушные симпатии зрительского жюри (по условиям конкурса именно зрители решали судьбу призовых мест). Это было в мае 2020-го, а уже в августе пианист записал весь цикл для своего дебютного сольного альбома. Неужели такое возможно? Как видим, да, но дело не только в скорости освоения материала, а еще и в качестве исполнения. С самого первого звука, с «Января», ты понимаешь: «Времена года» – очень личное его высказывание, особенно в лирических номерах. Даже «Ноябрь» и «Декабрь» получились непривычно мягкими, приглушенными, обращенными внутрь, в себя, свои мысли, воспоминания. Ну да, в более громких и театральных пьесах («Февраль», «Июль», «Сентябрь») все немного иначе: пианист как будто отстраняется, превращаясь в зрителя, поэтому я бы выделила их особо.

С «Петрушкой» – своя «петрушка». Эта сюита в авторской транскрипции для фортепиано (1921) стала первым произведением, с которым Константин вышел на сцену Большого зала Московской консерватории – было это девять лет назад на отчетном концерте Мерзляковского училища при консерватории. Тогда этот текст Стравинского казался ему архитрудным, а теперь он играет его легко, шутя, создавая на рояле настоящее оркестровое звучание. Будто учил не по клавиру, а по партитуре и не упустил ни одной важной детали, по крайней мере, в партии главных инструментов. Я сидела на концерте и никак не могла разгадать, как у него это получается. Тут, как оказалось, есть одна хитрость, о которой мы поговорили с Константином (о ней вы узнаете из следующего за этой статьей интервью).

Большой зал консерватории на концерте буквально «стоял на ушах»: публика, захлебываясь от восторга, ревела, как на стадионе. И Константин отблагодарил ее щедрыми бисами, сыграв еще почти целое отделение: «Тамбурин» Рамо, «Паруса» Дебюсси, «Кампанеллу» Паганини–Листа и в конце «Арабески» Шумана. Опять движение по стилям, образам, эпохам, опять все на контрастах. Как мне сказал потом Костя, именно Шуманом он и хотел завершить концерт, потому что планирует свой следующий рецитал в Большом зале Московской консерватории (16 апреля) построить именно на музыке Шумана и Шопена. И это будет еще один Константин Емельянов – романтик, которого мы пока почти не знаем.

Искусство обмена События

Искусство обмена

Обменные гастроли Большого и Мариинки – взгляд из Москвы

Торжество и скромность События

Торжество и скромность

В Бетховенском зале Большого театра состоялся концерт к 85-летию виолончелиста Юрия Лоевского

Весны гонцы События

Весны гонцы

В «Сириусе» открылся новый музыкальный фестиваль

Подросток События

Подросток

В Пермском академическом Театре-Театре состоялась премьера мюзикла Ольги Шайдуллиной «Удачи, Марк!»