События
Этот коллектив приезжает в Москву регулярно и всегда с особым вниманием готовится к гастролям, привозя раритеты, как правило, из несправедливо забытой отечественной классики. Так было и в этот раз: программу открывал «Рассвет на Москве-реке» из «Хованщины» Мусоргского в инструментовке Шостаковича, а во втором отделении прозвучали «Картинки с выставки» Мусоргского в редко исполняемой в России инструментовке Леопольда Стоковского. Знатоком репертуарных изысков был Александр Скульский, художественный руководитель и главный дирижер коллектива. Однако накануне открытия сезона музыкант скоропостижно ушел из жизни. «Это невероятная потеря не просто для Нижнего Новгорода, но для всей нашей культуры. Александр Скульский был одним из ее столпов, градообразующих людей. Фантастический оптимист, фонтанирующий удивительными идеями. Его сезоны, его программы, которые он придумывал для своего родного оркестра, – это всегда был фейерверк идей, вкуса», – поделился для нашего журнала народный артист России Феликс Коробов. И, подставив плечо друга, выручил АСО Нижегородской филармонии, продирижировав этой программой.
Хотя встреча музыкантов состоялась за несколько часов до концерта, но взаимопонимание и музыкантский диалог были идеальными. Конечно, Феликс Коробов неоднократно выступал в Нижнем Новгороде, но все же качественно с ходу сыграть аккомпанемент Третьего концерта Прокофьева совсем непросто. Здесь же было и попадание в стиль, и сильные контрасты, и брызжущая энергетика, и отличный ансамбль с солистом Дмитрием Маслеевым. Одна из трудностей партитуры заключается в резких сменах темпа и размера, в мгновенных образных модуляциях, и тут маэстро был точен и определенен в жестах, не позволяя оркестру ни на йоту отстать от пианиста. После каждой части концерта публика порывалась аплодировать, не столько потому, что не была знакома с правилами этикета, сколько из-за сильных эмоций, вызываемых блистательной игрой Дмитрия Маслеева и его партнеров. На бис он выбрал Вальс Грибоедова – ажурный, подернутый дымкой печали и ностальгии: эта музыка корреспондировала с возвышенными и проникновенными словами в память об Александре Скульском, сказанными в начале вечера ведущим Петром Татарицким.
Леопольд Стоковский впервые соприкоснулся с «Картинками с выставки» в оркестровке Равеля в 1929 году, но не был полностью удовлетворен его версией и сделал свою инструментовку в 1939-м – ее и сыграли нижегородцы. В России принято обращаться к инструментовке Равеля в том числе и потому, что Стоковский изъял две части («Сад Тюильри» и «Лиможский рынок»). Говорят, что он считал их слишком французскими по духу и даже намекал, что их дописал за Мусоргского Римский-Корсаков. Сейчас, когда опубликовано факсимиле фортепианного оригинала цикла, мы знаем, что ничего такого не было. Но Стоковский, позволив произвол, тем не менее создал впечатляющую партитуру, усилив сказочность, расцветив тембрально многие детали. Можно вспомнить, что в тот период Стоковский создавал аранжировки для знаменитой «Фантазии» Диснея. И кинематографичность мышления явно присутствует в обостренных динамических контрастах и в увлечении крупными планами, за счет чего «Гном» превратился в шумного великана, а «Баба-яга» летала не в ступе, а почти на реактивном самолете, сопровождаемая «воем» валторн. Массивным медным в партитуре противопоставлены шелестящие струнные, рисующие в «Прогулках» зачарованные пейзажи садов Кощея. В общем, слушать эту версию «Картинок» было невероятно увлекательно, и небольшие огрехи деревянных духовых никак не повлияли на общее впечатление: оркестр играл с огромной отдачей, вдохновенно и откликался, как и в первом отделении, на все инициативы дирижера. После апофеоза «Богатырских ворот», где звучание достигает вагнеровских масштабов и ожидаемого триумфа вечера, Феликс Коробов обратился к залу, чтобы, в свою очередь, высказать слова сочувствия и горечи от утраты оркестром своего лидера. Но лучше всяких слов все чувства выразила прекрасная миниатюра Чайковского: его «сцена таяния Снегурочки» (из музыки к одноименной пьесе Островского) вызвала у многих слезы – столь трогательно и деликатно сыграли ее нижегородцы. Наверное, Александр Михайлович Скульский был бы доволен этим вечером, тем, что его родной оркестр сдюжил, выдержал удар и вновь добился серьезного успеха на значимой столичной сцене.
