События
Была ли необходимость создавать в России еще один вокальный конкурс? Многие думают, что подобных состязаний в нашей стране предостаточно, хотя это совершенно не так. У вокальной номинации некогда главного Конкурса имени Чайковского уже нет былого статуса – по количеству заявок и географическому охвату его опережает престижный Конкурс Елены Образцовой. Все остальные конкурсы либо далеки от «первой категории», либо преследуют совершенно иные цели – ориентируются на детский и юношеский возраст, выполняют методические задачи.
«Главные» конкурсы стремятся, прежде всего, обеспечить уже состоявшихся молодых певцов работой и денежными вознаграждениями. Как правило, в составе жюри присутствуют менеджеры крупных театров и авторитетные агенты, которые могут дать путевку в жизнь понравившимся участникам. В жюри Конкурса Хиблы Герзмава, кроме представителей российских крупных театров, присутствовали европейские оперные агенты Андреа де Амичи, Васко Фраканцани и Алессандро Ариози.
Хибла Герзмава, разрабатывая концепцию своего конкурса, стандартом не ограничилась: победители в качестве награды сразу же получили контракты в Большом, Мариинском и других театрах, ангажементы на сольные концерты, возможность записать диск на «Фирме Мелодия» и многое другое. Что касается «наличных», то призовой фонд конкурса превысил 12 миллионов рублей, из которых 2,5 миллиона получил обладатель Гран-при Алексей Кулагин.
Кроме того, певица новым конкурсом совершила большой прорыв в обсуждаемой индустрии – впервые ввела отдельную номинацию для концертмейстеров, без которых певцам обойтись невозможно. Сегодня от пианистов, занимающихся с вокалистами, требуется чрезвычайно много: обширное знание музыкального материала, фонетики языков, способность разбираться в нюансах вокальной техники.
Пожалуй, именно концертмейстерская номинация дала Конкурсу Хиблы Герзмава запас прочности на будущее – можно на «отлично» оценить коэффициент полезного действия, а также порадоваться хорошим результатам. Звездами номинации стали Василий Попов (Академия молодых певцов Мариинского театра) и Марк Ваза (Молодежная программа Большого театра). О состязании пианистов подробно рассказал Александр Куликов в статье «Служба концертмейстера трудна, и на первый взгляд, как будто не видна…». Стоит еще раз подчеркнуть лишь главное: внимание к образованию пианистов должно быть срочно повышено, вузовские программы с задачами явно не справляются. Может быть, в следующий раз в рамках конкурса стоит открыть и образовательную часть?
Итоги вокальной номинации стали предметом больших дискуссий. На конкурс пришло 678 заявок, из них экспертный совет под председательством певицы и педагога Марины Мещеряковой отобрал для очного участия 37 человек. Как могло оказаться, что вокалисты, кроме пары интересных и давно знакомых имен, демонстрировали довольно средний уровень? Публика, которую почему-то сажали исключительно на верхний ярус Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко, ждала настоящих открытий, которых на конкурсе не произошло.
Вероятно, «злую шутку» сыграл отбор по видеозаписям. К слову, и во время конкурсных трансляций возникали казусы: приходя в зал после «онлайна», казалось, что поют совершенно другие люди. Самое главное, по записям практически невозможно понять объем голоса исполнителя: небольшие голоса ложатся на запись преимущественно хорошо, а при прослушивании больших порой кажется, что звук форсируется. Кроме того, не всегда можно правильно понять по записи и более тонкие динамические оттенки, а также тембровые краски, которые создают эмоциональный образ и убедительную интерпретацию. С другой стороны, профессионалам должно быть подвластно более тонкое чутье: допустим, на последних «Опералиях» Пласидо Доминго были великолепные участники, за судьбами которых сейчас хочется пристально следить. По-настоящему удивляли, например, меццо-сопрано Виктория Каркачева, сопрано Мане Галоян и Юлиана Григорян, тенора Джона Хоскинс и Энтони Леон. Наверное, сейчас в Россию смогли приехать не все желающие.
Победитель конкурса Алексей Кулагин уже начинает международную карьеру – недавно он спел, например, на Зальцбургском фестивале и в Нидерландах. Конкурентов для него на Конкурсе Хиблы Герзмава не оказалось, поэтому победа была очевидна с самого начала. Он грамотно и нешаблонно спел арию Дона Базилио из «Севильского цирюльника», абсолютно равнозначно и органично смотрелся в дуэте с Василием Ладюком, не теряя ровности и стабильности выступил в финале, продемонстрировав стилистическую разницу между арией Сильвы из «Эрнани» Верди и арией Кутузова из «Войны и мира» Прокофьева.
Удивительно, что среди зрителей нашлось немало тех, кто Кулагина критиковал, зачастую руководствуясь злополучной трансляцией. Вместе с тем часть публики не привыкла к сегодняшнему господству «европейских» басов и ожидала, что если заявлен бас, то на сцену выйдет реинкарнация Максима Дормидонтовича Михайлова, например.
Басы существуют в разнообразных вариантах: для музыки Россини нужен один тип баса (подвижный), для некоторых партий в русской опере – другой (более темный и с зычным низким регистром). Однако у Алексея Кулагина настоящий большой оперный голос, что и позволило занять ему первую позицию на конкурсе. Его можно сравнить с другим басовым лауреатом – Глебом Перязевым, у которого много достоинств, но голос по природе гораздо скромнее – поэтому в данном контексте лишь вторая строчка.
Все остальные премии разделили на двоих. Первую получил баритон Вячеслав Васильев, который вел программу трех туров довольно неуверенно и не без явных вокальных проблем, зато на гала-концерте впечатлил публику Балладой Томского из «Пиковой дамы» Чайковского.
Ольга Маслова, которая также стала первой, одна из немногих обладает запоминающимся тембром. В скором будущем она сможет брать на себя сложнейший репертуар драматического сопрано, поскольку к нему вокально расположена. Ее проблема больше в органичном и точном актерском воплощении, которое нужно демонстрировать, например, в таких ариях, как «Уж полночь близится» из «Пиковой дамы» Чайковского, – они уже не останавливают действие, как это было в «старину».
Вторую премию, кроме Глеба Перязева, взял китайский бас Ливей Хоу – единственный иностранный лауреат на этом конкурсе. Кстати, в третий тур, уже после официального объявления результатов, в виде исключения его пропустила сама Хибла Герзмава – и не без основания: участник показал себя хорошо, подобрал правильную конкурсную программу. Интересно, что на конкурсе за успешные программы отвечал оргкомитет и мудро все регулировал – недоразумений в последних двух турах не было, в то время как на первом туре многие конкурсанты пели музыку, не подходящую для собственных голосов.
Третье место разделили Екатерина Савинкова и Мария Лупарева – откровенно говоря, они ничем не запоминаются. И это глобальная проблема нашего времени: все поют «прилично», допуская естественные и не самые страшные ошибки для уровня их образования, но абсолютно не выделяются на фоне друг друга. Если артистичность и разум можно развивать, то индивидуальность тембра не купишь ни за какие деньги – это главный критерий естественного оперного отбора.
P. S. Антураж конкурса поражал размахом. Все этапы прослушивания проходили непосредственно в Театре Станиславского, что акустически важно для оперного состязания. Замечательно были организованы и продуманы торжественные церемонии открытия и закрытия. Со вкусом дизайнеры оформили афиши, буклет и другую рекламную продукцию. Слаженно работали все организационные службы. По этой части конкурс себя зарекомендовал удачно. Осталось нам пережить «непростые времена».
Благодаря счастливой звезде конкурса, которая светит нам, словно парусник надежды на светлое будущее, есть все шансы добиться высокого уровня. Второй Международный конкурс вокалистов и концертмейстеров Хиблы Герзмава состоится через два года.
