Персона
Французский историк музыки Патрик Барбье (ПБ), автор знаменитой книги «История кастратов», переведенной на 12 языков, приезжал на встречи с читателями в Санкт-Петербург и Москву, где выступил в рамках книжной ярмарки Non fiction – 2021. Именно в России, в «Издательстве Ивана Лимбаха», было переведено больше всего из его 15 книг, среди которых также «Празднества в Неаполе», «Полина Виардо», «Венеция Вивальди», «Фаринелли». Писатель рассказал музыковеду Владимиру Дудину (ВД) о печальной судьбе домов легендарного кастрата Фаринелли и о том, кто, по его мнению, достовернее воспроизводит ангельские тембры рок-звезд XVIII века.
ВД Книги, вышедшие в России (а их – пять), являются чем-то бóльшим, чем просто увлекательное собрание фактов, они дают возможность совершить путешествие во времени и пространстве.
ПБ Да, мне часто говорят, что во время чтения моих книг возникает впечатление, будто я действительно сумел побывать в XVIII веке. Я настолько влюблен в ту эпоху, места, города – Венецию, Неаполь, Рим, это мой мир, моя стихия. Я так много путешествую по Италии, что мне кажется, в моей сетчатке отразились уже все эти места. Особенно приятные ощущения появляются, когда я приезжаю в Неаполь: мне кажется, там с тех времен ничего особенно и не изменилось по существу. Безусловно, когда я писал о кастратах, мне пришлось много путешествовать, работая в архивах и библиотеках Неаполя, Венеции, Болоньи, чуть меньше в Риме. Я читал много дневников путешественников XVII–XVIII веков.
ВД Кастратов было много, но именно о Фаринелли вы написали целую книгу. Чем он вас так обаял?
ПБ Мне он показался удивительно добрым, щедрым, умевшим делиться, не кичиться своими талантами и способностями. Чтобы о ком-то писать, его нужно очень любить. Существовала, к примеру, и его полная противоположность – кастрат Каффарелли. Он был его соперником на музыкальном поприще и настолько неприятным персонажем, что ни за что не стану о нем писать. В случае с Фаринелли мне еще и очень повезло, потому что, когда я начал о нем книгу, в Болонье было обнаружено около 60 писем, написанных им. Для меня и для всех это был удивительный шанс, потому что таким образом мы получили возможность «услышать голос» самого Фаринелли. Это была случайность: кто-то из работников архива нашел эти письма в архиве болонского маркиза. Кроме этих писем до нас больше не дошло никаких документов и письменных свидетельств, которые были бы написаны самими кастратами. К сожалению, пришлось столкнуться и с очень печальными фактами. В Испании, в Аранхуэсе – городе, где он жил, его дворец полностью сгорел два года назад. А его дом в Болонье был разрушен после Второй мировой войны. Все это похоже на какое-то проклятье. Надеюсь, моя книга сохранит хоть какие-то воспоминания.
ВД Это правда, что особо чувствительные теряли рассудок когда слушали пение кастратов?
ПБ Да, и это происходило, прежде всего, потому, что кастраты демонстрировали то, что, по мнению публики, превосходило человеческие возможности. Слушатели становились свидетелями сверхчеловеческого опыта, когда на протяжении минуты певец тянул ноту, не беря дыхания, или выпевал 250 разных нот в колоратурных пассажах. Слушатели попросту задыхались, слушая заоблачные обертоны, испытывали при этом необыкновенное счастье.
ВД Это было элитарное, королевское удовольствие или более массовый феномен?
ПБ Это было именно народное развлечение. В итальянских театрах могли присутствовать представители всех социальных классов. Кастратов можно смело сравнивать с поп- или рок-звездами нашего времени.
ВД Но не в каждой стране Европы выступали кастраты?
ПБ В большей части Европы. Все они были итальянцами. Единственная страна, не принявшая эту моду, была Франция. Вопрос был исключительно политический. Людовик XIVпосле смерти своего министра, кардинала Мазарини, решил прогнать всех итальянцев из страны, чтобы, наконец, заняться французской национальной политикой. Поэтому и запретил и кастратов, и саму операцию кастрации. Поэтому во Франции с тех пор существует своя оперная традиция – лирическая трагедия, в которой нет кастратов. Французские женщины были равнодушны к кастратам, в то время как итальянцы, жительницы Вены сходили по ним с ума. Во Франции возникло амплуа haute-contre или «высокий тенор» – тип легкого тенора, который мог становиться и баритоном, и переходить на несколько фальцетных нот. Все главные партии французской оперы написаны именно для этого типа голоса.
ВД В России иногда тоже выступали кастраты…
ПБ Они приезжали при Екатерине Великой, при Елизавете I тоже могли быть. Это были итальянцы в России. Знаменитый кастрат Балатри добрался даже до Сибири. Он вел дневник о своей поездке, и несколько его стихотворений я привел в своей книге. Но, к сожалению, сведений о кастратах в России действительно недостаточно, кому-то предстоит сделать очередные открытия в этой области.
ВД Вас приглашают в качестве консультанта на постановки барочных опер?
ПБ Пока никто не предлагал мне поработать в театре, помочь режиссерам, они ведь все хотят быть свободными от поучений и наставлений, немного побаиваются назиданий скучных историков музыки. Но я знаю, что режиссеры, работающие над барочными операми, пользуются информацией из моих книг. Когда снимали фильм о Фаринелли, у всей съемочной бригады моя книга «История кастратов» была в кармане.
ВД Насколько искусство современных контратеноров близко искусству кастратов?
ПБ Однозначно сказать очень сложно, потому что кастратов никто из ныне живущих людей не слышал. Но одно можно утверждать с определенной уверенностью, что голос контратенора – это не голос кастрата. Голос кастрата был похож на ангельский голос ребенка, но с мощной грудной клеткой, сильным дыханием взрослого человека. Кристальный голос без вибрато отличался совершенно другим звучанием. Но сегодня именно благодаря контратенорам мы можем слушать написанный для кастратов репертуар, понимая, что никогда не приблизимся к тому миру, который существовал раньше. Вы с этим согласны?
ВД Безусловно, но так бы хотелось встретить человека, который бы сказал, что «да, они поют именно так, как это делали мифические кастраты»!
ПБ Мне тоже хотелось бы услышать. Но я не решился бы проделать подобную операцию даже с собственным сыном. Мне кажется, тембру кастратов ближе женские голоса меццо-сопрано или контральто, отличающиеся от контратеноров абсолютной естественностью. В XVIII веке существовало разделение на «естественный» и «искусственный» голоса, так вот контратенор все-таки искусственный. Зато их голоса очаровывают краской андрогинности, смешивающей мужское и женское. Именно поэтому они и имеют сегодня такой большой успех.
