Пока не высохли краски

Программы, составленные целиком из флейтовой музыки, – событие редкое, обращающее на себя внимание даже на фоне кипучей культурной жизни мегаполиса. Как говорится, не проходите мимо – тем более, если все произведения на афише принадлежат одному композитору. Когда еще такое повторится?! По крайней мере, автору этих заметок не удалось побороть любопытство: отложив ненадолго мысли о приближающейся сессии, я отправилась майским пятничным вечером на знакомство с музыкой Д.И. Кривицкого (1937–2010).

Уникальный, как мы заметили, сразу в нескольких отношениях концерт был организован усилиями двух известных и уважаемых музыкантов. Имя Святослава Голубенко вне всяких сомнений уже вошло в историю русского флейтового искусства. Великолепный исполнитель и настоящий подвижник своего изготовленного из благородных металлов инструмента, Голубенко не просто призвал к участию в концерте друзей и учеников, но и специально отобрал программу, внимательно изучив хранящиеся в домашнем архиве партитуры. И действительно, эти два часа музыки подарили благодарной и счастливой публике любовно воссозданный портрет Давида Кривицкого, нарисованный такими же свежими и яркими красками, какими он сам творил свои многочисленные опусы.

Большое флейтовое семейство Святослава Сергеевича встретилось в этот вечер с дружным семейством Кривицких. Подумалось даже о том, как велика в нашем художественном мире несправедливость. Произведения многих «академических» композиторов недавнего прошлого ныне полузабыты: получается, что если тот или иной творец не совершил некогда ошеломительных открытий (в хорошем или подчас в сомнительном смысле этого слова), а просто писал талантливую музыку, то его наследие имеет не так много шансов обрести прочное место в концертном репертуаре.

Прямо скажем, Давиду Исааковичу в этом отношении очень повезло, пусть это и случай абсолютно заслуженного везения. Дочь композитора не только достигла больших высот как исполнитель и как историк музыки – Евгения Кривицкая сделала все возможное для того, чтобы произведения ее отца постоянно звучали на концертных площадках. 11 мая, накануне дня рождения композитора, в Большом зале Московской консерватории в исполнении Национального симфонического оркестра Республики Башкортостан и Камерного хора Московской консерватории прозвучала его «Военная кантата». Наш монографический флейтовый вечер состоялся 13 мая. Так, возможно непреднамеренно, к юбилею композитора выстроилась своеобразная триумфальная арка.

Концерт воспринимался одновременно и как нечто приподнято торжественное, и как почти семейное, камерное празднование. Тон ему задавала проникновенная интонация – любовная и вместе с тем деликатная, – с которой Евгения Кривицкая представляла каждое из сочинений и его исполнителей. Благодаря ее слову слушатели концерта смогли не только правильно настроиться на восприятие незнакомой музыки, но и узнали множество деталей из жизни Давида Исааковича – личности незаурядной, человека с не самой обычной судьбой. Особенно трогательным моментом стало исполнение одного из номеров «Венка сонетов» – произведения, написанного на стихи Валерия Брюсова в уникальной, стилизованной под старину поэтической форме. В конце сонета «Надежда» для сопрано и флейты (прозвучавшего в исполнении Анастасии Белуковой и Натальи Белоколенко) появляется, по остроумному замечанию ведущей, «рояль в кустах»: несколько заключительных аккордов берет молчавший всю пьесу пианист. Этим явившимся нам «из кустов» клавишником выступил внук композитора, Михаил. Творчество мастера продолжает свою жизнь точно так же, как память о нем живет в сердцах прямых потомков… Не испросив на то разрешение у родных, расскажу по секрету немного семейной истории.

Давид Кривицкий родился на Украине, в Киеве, и всю жизнь помнил свои музыкальные корни, дорожил ими. Его отец, концертмейстер первых скрипок в Оперном театре имени Т.Г. Шевченко, в годы поздней сталинщины был уволен из Киевской консерватории, а сам будущий композитор тогда же был отчислен из специальной музыкальной школы якобы из-за отсутствия способностей. Несмотря на выпавшие с детства испытания юноша окончил Киевскую консерваторию как скрипач. Стать прямым продолжателем дела отца ему не довелось, но судьба своеобразно компенсировала все выпавшие на долю еврейского юноши несправедливости: свое композиторское призвание он осознал в стенах Гнесинского института, в классе композиции Г. И. Литинского. Таким образом, наш флейтовый концерт прозвучал в тех пространствах, в которых вырос и состоялся этот прекрасный музыкант. И мы дышали тем же творческим воздухом. Вероятно, устроители специально предусмотрели эффект возвращения музыки Кривицкого «в родные пенаты».

Профессией приходилось овладевать в непростых условиях, значительная часть сил расходовалась на создание музыки для театра и кино. Но именно эта область творчества стала для Давида Исааковича большой профессиональной школой, помогла завязать множество знакомств, найти замечательных друзей на всю жизнь. Молодого Кривицкого современники помнили очень деятельным, активным человеком – тем более сильным ударом стала тяжелая болезнь: с 1983 года до конца дней борьба с нею отбирала энергию и ограничивала возможности участвовать в окружающей жизни. Творчество стало спасительным выходом. На протяжении десятилетий композитор сочинял взахлеб, по завершении одной партитуры сразу принимался за написание другой. Страсть к творчеству помогала преодолевать недуг, а дополняла ее любовь к человечеству и к конкретным людям, прежде всего к тем многочисленным музыкантам, для которых сочинялись эти произведения.

Интенсивность творчества была исключительной. Композитору удалось охватить все музыкальные жанры: оперы, балеты, симфонии, сонаты, концерты, кантаты – всюду оставить свой след… Кривицкий живо интересовался происходящим вокруг, был необычайно эрудированным и погруженным в культуру человеком, любил экспериментировать с музыкальными тембрами – его наследие включает музыку для всех инструментов симфонического оркестра!

Есть и экзотические сочинения, например, Концерт для виолы д’ амур с оркестром или Концерт для альпийского рога также с оркестром. В программе вечера были представлены не только «Тема и семь вариаций» для альтовой флейты (исполнительница Варвара Мистюкова), но и Камерная соната для басовой флейты – редкой разновидности инструмента, отличающейся глубоким бархатистым тембром (исполнительница Екатерина  Майер), – во всей Москве таких найдутся считанные единицы! И вновь экзотика – «Триптих для флейты и балалайки», причудливое комбо народного и академического. Почти «несочетаемые» инструменты прекрасно дополняли друг друга: Наталья Белоколенко и Дарья Новикова (приспособившая балалаечную партию для своей домры) игриво и легко справились с технически сложной композицией. Автор около 1600 опусов, Давид Исаакович фигурирует в «Книге рекордов планеты», и если этот факт вызывает сейчас на вашем лице улыбку, послушайте его музыку и вспомните о тех жизненных обстоятельствах, в которых она создавалась.

Сделать это нетрудно. Запись концерта доступна на платформе YouTube в канале Russian Patephone. Устроители дали ему изысканное название «Логос звучащей флейты». Так же называется и цифровой альбом, выпущенный к юбилею фирмой «Мелодия». Солист и директор Симфонического оркестра Нижегородской филармонии Андрей Малых исполняет на этой записи шесть флейтовых сонат Кривицкого. Шестая соната, «Соната воспоминаний», прозвучала 13 мая, а сам вечер стал еще и презентацией нового релиза. «Природа и музыка – нежная трепетность и глубина: не это ли логос звучащей флейты?» – говорил Давид Исаакович.

Программным показался и выбор первого номера. «The Grand Flute Ensemble» (дирижер – Александра Мелдо) исполнил поэму для восьми флейт соло «Alla prima». Сочинение открывало не просто концерт, но дверь в музыкальный мир Давида Кривицкого, в котором сочные и красочные звучания перетекают в волнующие лирические темы, а авангардные исполнительские приемы непринужденно сочетаются со «знаками» романтической традиции. Не пытайтесь «построить» этот мир согласно собственной жесткой логике, не спрашивайте, почему в свое произведение автор ввел мелодию, символизирующую любовь главных героев романа (и его оперы) «Доктор Живаго»! Эта музыка выстроена интуитивно, по законам фантазии и вдохновения, пленяет своей свежестью, рецепт которой – такая же загадка, как тайна божьего дара. «Alla prima» – разновидность техники масляной живописи. Художник должен нарисовать картину свежими красками, на одном дыхании, стараясь завершить свое творение до тех пор, пока краски не засохли. Вот таким творческим методом и создавались, вероятно, многие произведения Давида Исааковича – яркие жизненные впечатления, художественные идеи моментально и феноменально оформлялись в графике нотных рукописей. Отдадим должное замечательным исполнителям – они не просто освоили новый репертуар, но смогли проникнуть в тайны творческого вдохновения.

Отзывчивость к мимолетным впечатлениям сочетается у Кривицкого с характерными для советской интеллигенции размышлениями о «высоком». Очень удачным выбором оказался и заключительный номер вечера. Теперь уже двенадцать флейт соло исполнили пьесу «Время течет, вечность неизменна»: обратившись к романтической по своему происхождению теме растворения жизни в вечности, композитор нашел свежие, современные приемы для ее раскрытия. А в прозвучавшей непосредственно перед этим необычным ансамблем «Мелодии» для флейты и арфы (исполнители – Андрей Малых и Мария Федорова) царил логос небесной музыки. Примечательно, что обе пьесы были созданы в последнее десятилетие жизни автора – погрузившись в их звучание, мы узнаем, каким был итог его духовного пути.

Не только Шестая соната, но, кажется, многие другие пьесы программы – как, к примеру, изящный Концертный дуэт №1, прозвучавший у Святослава Голубенко и Дарьи Морозовой, – несут отпечаток личных воспоминаний композитора, о конкретном содержании которых сегодня можно только догадываться. «Маленький вальс» и «Интермеццо» в Диптихе для флейты и фортепиано в исполнении Александры  Мелдо и Ренаты Вахитовой показались мне беззаботными и по-детски счастливыми, ностальгически теплыми: разговор с детством, и вновь лето, каникулы в деревне у бабушки… Открывая все новые страницы творчества Давида Кривицкого, мы, наверное, не сможем обойтись без таких наивных и субъективных ассоциаций.

Но главное, без чего и без кого нам не обойтись – это музыканты, энтузиасты своих инструментов в их тесситурных и исторических разновидностях. Вслед за флейтовым Кривицким нам пора бы познакомиться с кларнетовыми или тромбоновыми циклами пьес этого мастера (об их существовании рассказывала слушателям дочь композитора). И хочется верить, что это знакомство состоится уже в скором будущем, а не спустя пять или десять лет, в грядущие юбилеи мастера.