Пражская симфония

Февральские события этого года надолго останутся в памяти музыкальной Праги: сам Саймон Рэттл пожаловал на берега Влтавы. Ажиотаж, вызванный серией его концертов, сравним с состоянием эйфории, которое охватывает католическое сообщество той или иной страны в ожидании визита Папы Римского: билеты, вплоть до мест, специально отведенных для публики с ограниченными возможностями, исчезли вскоре после старта продаж. Запоздалый дебют Рэттла с Чешским филармоническим оркестром, одним из старейших в Европе, несколько парадоксален: по идее, родственные связи давно должны были установить самые теплые отношения Рэттла с музыкальным сообществом Моравии и Богемии (супруга дирижера и его творческий единомышленник – певица Магдалена Кожена – уроженка Брно). И сам дирижер, неспешно прогуливаясь по Рудольфинуму, восторгаясь его элегантным убранством в стиле неоренессанс, кажется, недоумевал – в мире осталось не так много оркестров топ-класса, с которыми ему еще ни разу не довелось выступать.

Но нужно отметить, что Рэттл застал Чешский филармонический на новом витке творческой активности: с сезона 2018/19 оркестр под крылом у Семена Бычкова. Их первый творческий контакт произошел в 2013-м. Восторженный ценитель музыки Чайковского, Бычков сразу ангажировал коллектив на монографический проект, посвященный русскому классику и его оркестровым пьесам. Итогом совместной работы станет box set на лейбле Decca; релиз последнего диска ожидается в этом году. Бычков прекрасно изучил потенциал Чешского филармонического, сумел быстро привести оркестр в тонус, разбудить в людях дремавшую энергию. Чувство взаимной симпатии между дирижером и его подопечными, единый порыв в сотворчестве отметила критика, которой довелось увидеть чехов под руководством Бычкова в совместных турах по Штатам и Европе. «Это начало новой эры!» – восторженно отзывалась американская пресса. Так что появись Рэттл на пару сезонов раньше, его взору предстала бы несколько иная картина.

История Чешского филармонического оркестра неразрывно связана с личностью Рафаэля Кубелика, одного из выдающихся интерпретаторов музыки Густава Малера. Бычков прекрасно об этом помнит, поэтому, провозглашая курс на возвращение к истокам, называет приоритетным малеровский цикл, который будет воплощаться в программах ближайших сезонов. Прага для этой затеи подходит как нельзя лучше: в этом городе началось восхождение Малера к вершинам дирижерского искусства – 25-летний Густав был приглашен сюда Театром немецкой оперы в 1885 году; в последний раз местная публика видела композитора на премьере его Седьмой симфонии в 1908-м. Фигура Малера всегда оставалась почитаемой чешским и немецким музыкальным сообществом Праги, и это было взаимно. На весну Бычков оставил прощальную Девятую симфонию, а осенью весьма успешно продирижировал эпическую Вторую «Воскресение». Рэттл же для своего дебюта с Чешским филармоническим отдал предпочтение «Песни о земле», хотя, погружаясь в ностальгию по прошлому, маэстро любит повторять, что именно Вторая зажгла в нем страсть к партитурам Малера и сыграла решающую роль в выборе профессии. «Однажды Малер пришел в мой дом и остался там жить навсегда, – признается Рэттл. – Для его музыки не требуется переводчик. Но нужно свято верить в то, что он говорит, особенно в тех его симфониях, которые дирижировал сам».

Рэттл любит экспериментировать, смешивая краски, и в его прочтении «Песни о земле» это качество задает основную тональность. В середине 90-х дирижер осуществил запись этого малеровского шедевра в альтернативной, но санкционированной самим автором версии для тенора и баритона (Петер Зайфферт и Томас Хэмпсон). Прохладно встреченная приверженцами классического варианта (тенор и меццо-сопрано), она, тем не менее, выдержала переиздание десять лет спустя.

Самая свежая запись Рэттла «Песни о земле» появилась в прошлом году, вскоре после выступления в Мюнхене с Симфоническим оркестром Баварского радио. Сделав ставку на Магдалену Кожену и Стюарта Скелтона, дирижер не только не ошибся в выборе солистов, но явил музыкальному миру выдающееся исполнение одного из самых важных произведений западноевропейского позднеромантического репертуара. Еще никогда «Песнь о земле» не звучала с такой чувственностью. Ласкающий тембр голоса Кожены, но более светлый и легкий в сравнении с тем, на который ориентировался сам Малер, кажется, идеально подошел для смешивания с оркестровыми текстурами. В конт­расте с впечатляющим героическим тенором австралийца Скелтона Кожена прекрасна в выражении меланхолического духа, ее голосоведение изящно, выразительно и небанально. Медитативное самосозерцание, точно пойманное Коженой, эмоциональная аскетичность в трансцендентной заключительной части симфонии – «Der Abschied» («Прощание») – все это воскрешает в памяти хрупкие женские образы Пёрселла и Монтеверди (все же певица до того, как перейти в категорию классического крепкого меццо, специализировалась на барокко). Видимо, Рэттл намеренно добивался подобной аналогии: дирижер не раз признавался, что для него «Песнь о земле» являет собой квинтэссенцию всего самого лучшего в современной Малеру музыке, но также содержит в себе отсылки как к векам минувшим – к эпохе Монтеверди, так и к XX веку, где укорененный в своем времени Малер имел все шансы предстать как композитор будущего.

Все то ценное, что было в исполнении в Мюнхене, к сожалению, не получилось полностью перенести в Прагу. Вероятно, леди Рэттл неважно себя чувствовала в эти дни. Ей удалось почти ювелирно спеть несколько моментов пианиссимо, но в целом ее голосу недоставало наполненности, силы, объема, выразительных качеств. Кожена мужественно боролась с виртуозными требованиями вокальной партии, но удачным ее выступление назвать сложно. Середина четвертой части «Von der Schönheit» («О красоте») вышла совершенно скомканной – певице пришлось срываться на декламацию из-за запредельно быстрого темпа. Новозеландец Саймон О’Нил выглядел более убедительно. Вагнеровский героический тенор, он решительно поднимался над массивной оркестровкой во вступительной части «Das Trinklied von Jammer der Erde» («Застольная песня о горестях земли») с ее предательски высокой тесситурой и в пятой «Der Trunkene im Frühling» («Пьяный весной»), но в центральной песне «Von der Jugend» («О юности») голос его смягчался, словно боялся разрушить момент идиллического счастья. О’Нил обладает исключительной способностью углубляться в текст, наполнять его смыслом, соединять его с экзистенциальным характером музыки. Единственное, чего ему не хватило в пражском Малере, – большей деликатности в высоких регистрах.

Главный герой вечера, Саймон Рэттл, дирижирует «Песнь о земле» вот уже сорок лет. «Для меня эта музыка – как огромный корабль, парящий над водной гладью. Она не принадлежит нашему миру, но будто транслируется откуда-то из других сфер в бесконечность», – так поэтично говорил он в одном из интервью. Пророческая природа этой музыки наиболее ярко обнаруживает себя в финальной части, в которой Рэттл постарался подсветить гармоническую смелость и модернистские штрихи оркестровки Малера. И с какими бы трудностями ни сталкивались певцы, Рэттлу удалось мобилизовать все оркестровые силы так, чтобы философское, исполненное трагического пафоса финальное «Der Abschied» прозвучало с нужной силой.

Редакция благодарит администрацию
Чешской филармонии за сотрудничество.