Приключения ирландца в России История

Приключения ирландца в России

Исполняется 240 лет со дня рождения первого русского пианиста Джона Фильда

Наш именинник родился 26 июля 1782 года в Дублине, нынешней столице Ирландии. Едва ли уроженец острова Святого Патрика в детстве мог предположить, что большую часть жизни проведет в далекой и загадочной России, воспринимавшейся тогда как страна экзотическая и даже отчасти варварская.

Все решил, как водится, случай: встреча с Муцио Клементи, состоявшаяся в Лондоне, куда перебрался в поисках работы отец Фильда. Прославленный виртуоз по достоинству оценил дарование юного ирландца и согласился взять его в ученики. Отметим, что Клементи в тот период в своей деятельности вышел за пределы сугубо музыкального творчества: его все больше занимали разнообразные коммерческие проекты, в первую очередь – дела торгового дома «Клементи и Коллард», занимавшегося производством и продажей фортепиано. На повестке дня была экспансия бизнеса за пределы Туманного Альбиона, а для этого необходимо было открыть сеть представительств в крупных европейских столицах. Клементи отправляется в путь и в качестве своего помощника берет Фильда.

Дорога пролегает через Париж и Вену, концертам молодого вундеркинда сопутствует успех. В конце 1802 года добираются до зимнего неприветливого Санкт-Петербурга, где совершают продолжительную остановку. Людвиг Шпор вспоминает «высокого бледного юношу», игравшего для потенциальных покупателей в депо (магазине) роялей Клементи и демонстрировавшего «законченную технику и мечтательно-меланхолическую манеру исполнения». Жизнь в Петербурге для Фильда простой отнюдь не была, так как Клементи, располагавший большими средствами, держал своего ученика в буквальном смысле слова на хлебе и воде: молодой человек грустно жевал бутерброд с колбасой в тот момент, когда учитель пировал в аристократическом доме.

Еще одна яркая картина – учитель и ученик вместе у корыта стирают белье: скупой Клементи не желал платить прачкам, считая, что они в Петербурге безбожно завышают цены. Современники воспринимали Фильда в тот момент как слугу, занимавшего подчиненное положение при своем учителе, но глубинно этот взгляд был все же ошибочен. Молодой музыкант явно тяготился своими обстоятельствами: когда Клементи пришла пора возвращаться в Европу, Фильд решительно отказался следовать за своим учителем. Весьма смелый поступок для двадцатилетнего юноши, но именно он и определил нить его судьбы.

Вся дальнейшая жизнь музыканта оказалась связана именно с Россией: сначала с Петербургом, а с 1821 года – с Москвой, где он и скончался в 1837 году. Напомним, что в эти годы в литературе сияла звезда Пушкина, живопись представлена славной плеядой мастеров (Брюллов, Боровиковский, Тропинин, Венецианов), блистает отечественный театр. Первый по статусу композитор – несомненно, Дмитрий Бортнянский. Тем не менее в области фортепианной культуры никого сопоставимого по уровню до появления Фильда русская музыкальная среда не знала. В этом аспекте наша страна словно бы вытянула «счастливый билет», сразу встретившись с художником экстра-класса. Отзывы критиков единогласно восхваляют его утонченную, легкую, жемчужную технику, фантастическое мастерство звуковых оттенков, варьирующихся от впечатляющего fortissimo до тающего в дымке, призрачного pianissimo. Едва ли речь идет о пристрастности отечественной публики – зарубежные ценители, слышавшие Фильда и в России, и во время его выездов за границу, также отдают ему пальму первенства, определяя в число «лучших клавиристов» современности.

Закономерна востребованность столь блестящего исполнителя и как преподавателя: возможно, легче перечислить тех, кто у Фильда уроков не брал. Среди его учеников – Глинка, Гурилев, Верстовский, Шимановская, Герке, Дюбюк… Два последних сами в дальнейшем активно преподавали, через них музыкальными «внуками и правнуками» Фильда становятся Мусоргский, Чайковский, Стасов, Балакирев, Зверев, Рахманинов, Скрябин, Зилоти, Гольденвейзер. Наш герой без преувеличения является одним из прародителей великой русской фортепианной школы. Имя Фильда упоминается и на страницах произведений Льва Толстого (уроки брала мать писателя, Мария Николаевна Волконская), Лермонтова, Грибоедова: таким образом, его искусство становится важным феноменом культурной повседневности эпохи.

Наследие Фильда, на первый взгляд, сравнительно невелико, но значение его в контексте всей истории фортепианной музыки сложно переоценить. Композитор создавал сонаты, концерты, вариации, вокальные сочинения, но главная жемчужина – конечно же, восемнадцать ноктюрнов: именно Фильд является создателем данного жанра (отметим при этом, что само название появилось не сразу – в прижизненных изданиях некоторые из сочинений первоначально назывались романсами), и отсюда – прямой путь к Шопену. Ноктюрн нередко определяют как «средоточие» романтического фортепианного стиля, однако, по меткому определению Бузони, творения Фильда являются не чувственными, а «целомудренными», многое здесь лишь угадывается, дается намеками в дымке едва уловимых ощущений.

Родились эти шедевры именно на русской почве: в своем раннем «британском» творчестве Фильд скорее подражает Клементи, создавая музыку в классическом стиле, в ноктюрнах же – очевидный прорыв в новую эпоху, новый подход к фортепиано как к певучему инструменту, носителю вокального начала. Известно, что композитор питал большой интерес к русской народной музыке: возможно, именно протяжная мелодичность народного песенного стиля побудила Фильда к опосредованному воплощению своих впечатлений на черно-белой клавиатуре.

Судьба Джона Фильда в России внешне складывалась более чем благополучно. Восторженный прием публики, общение в кругу элиты, высокие гонорары за выступления и уроки… Жизненный уклад его отличался известной долей показного сибаритства: нередко дни проводились, подобно Обломову, на диване, в окружении шашек, сабель и курительных трубок; не вставая с ложа, Фильд давал уроки и сочинял музыку, придвинув свой компактный инструмент. Композитора отличало и легкое отношение к деньгам – он прощал своих многочисленных должников, зачастую тратил не по средствам.

В многочисленных анекдотах осталась и рассеянность композитора, который за импровизацией как-то забыл о назначенном часе собственной свадьбы. Фильд вопреки духу времени требовал от аристократического общества равного к себе отношения, которое, отдадим честь русскому дворянству, неизменно получал: его принимали не как низшего по положению слугу, а как звезду, личное общение с которой – большая честь. Возможно, подобный стиль времяпрепровождения в конечном итоге сказался на продуктивности музыканта, создавшего сравнительно немного сочинений, но возможен для Фильда он был именно в России и нигде более.

Предпринятая им в конце жизни европейская поездка окончилась тяжелой болезнью, нищетой и прозябанием в Италии, где его спасли русские почитатели, посадив в карету и отправив назад в Москву. В первопрестольной композитор и скончался 23 января 1837 года. Похороны состоялись 27 января, надгробие сохранилось на Введенском кладбище по сей день, и у его подножия – всегда цветы. Москвичи чтут память великого музыканта.

Как и любой гуманитарный предмет, историю музыки в массовом восприятии неизбежно сопровождает целый букет разнообразных шаблонов, пусть и не ложных в принципе, но искажающих целостную картину: это в полной мере относится и к отечественному искусству. Так, характеристика Глинки как «основоположника русской классической музыки» стала уже общим местом в любом тексте о нем. Эта фраза, безусловно, справедливая в определенном ракурсе, в то же время словно бы «отменяет» всю богатую доглинкинскую традицию, время до начала XIX века погружается во мрак исторического небытия. В определенных аспектах это кардинально искажает наше восприятие преемственности музыкальной истории. Например, великая русская фортепианная школа в таком ракурсе возникает словно бы ниоткуда, зарождается из небытия в библейском духе; несомненно, в истории искусства такое едва ли возможно. Исчезает из непрерывного исторического процесса и имя подлинного основателя русской клавирной традиции – первого русского пианиста Джона Фильда.

В своей родной Ирландии Джон Фильд – один из столпов государственного пантеона, его настойчиво определяют как однозначного ирландца. Впрочем, для самого композитора, как и для его современников, вопрос национальной идентификации едва ли стоял столь остро. Главное, что в нашей стране великий музыкант прожил комфортную и спокойную жизнь, купался в лучах восхищения и признания публики. Мы как потомки вправе назвать его нашим, русским Фильдом. Первым русским пианистом.

Ампир W История

Ампир W

К 210-летию Вагнера продолжаем рассказ о сценических произведениях главного символа немецкого музыкального театра

Не надо стесняться, или сексуальная революция Рихарда Вагнера История

Не надо стесняться, или сексуальная революция Рихарда Вагнера

Официальный вагнеровский канон включает десять опер, хотя по факту композитор создал тринадцать сценических произведений.

АРХИВ (СВЕРХ) ЧЕЛОВЕКА История

АРХИВ (СВЕРХ) ЧЕЛОВЕКА

О НЕ САМОЙ ОЧЕВИДНОЙ МУЗЫКЕ РИХАРДА ВАГНЕРА

Полина Виардо XX века История

Полина Виардо XX века

15 марта 2023 года – 105 лет со дня рождения Зары Александровны Долухановой