События
Победитель в номинации «Фортепиано» Александр Ключко собирает Большой зал консерватории, победитель в номинации «Дирижирование» Филипп Селиванов руководит не только оркестром «Геликон-оперы», но и региональными коллективами, а где же Юаньфан Ян и остальные лауреаты композиторской номинации Международного конкурса имени Рахманинова? Год назад «младший брат» Конкурса Чайковского открыл яркие новые имена, но затем их мы почему-то потеряли из виду. И это обидно, ведь соревнование «ныне живущих» авторов тогда стало едва ли не главным событием.
Во-первых, потому что только там участников не отсеивали после второго тура, а значит, можно было услышать камерные и симфонические опусы каждого (и, соответственно, составить полную картину происходящего). Во-вторых, до самого финала не утихали дискуссии по поводу критериев оценивания конкурсантов: как, например, сравнивать 74-летнего мэтра Владимира Кобекина и студентов консерватории? Нужно ли предоставлять сочинения, стилизованные под Рахманинова, или можно ограничиться излюбленным подражанием всему XX веку? Уместно ли в принципе сегодня создавать музыку в диалоге с Рахманиновым, не будет ли это выглядеть как анахронизм? Ответы на эти вопросы до сих пор висят в воздухе. К счастью, Союз композиторов России решил вернуться к ним снова, а заодно напомнить и о лауреатах Конкурса Рахманинова. В Музее музыки состоялся концерт, на котором прозвучали их фортепианные и камерные пьесы в «дуэте» с сочинениями юбиляра этого года.
Перед исполнением номеров программы ведущая, музыковед Неля Насибулина вызывала авторов на сцену и проводила с ними мини-интервью. И это превратило обычный среднестатистический концерт современной академической музыки в увлекательное «живое» мероприятие, собравшее на удивление полный зал Музея музыки. Лауреаты – кто смущаясь, кто довольно уверенно – рассказывали о концепции своих опусов и отвечали на вопросы, отчего у публики более-менее складывалось впечатление о каждом. Так, Петр Дятлов (пятая премия), рассуждая о феномене Рахманинова, признался, что ощущает особую искренность в его музыке – и она неотделима от его личности. Убедительным подтверждением слов Петра стало исполнение рахманиновского Романса для виолончели и фортепиано (Ольга Калинова и Павел Домбровский). В своем же сочинении Sotto voce лауреат Конкурса Рахманинова не стал идти по пути стилизации, попытавшись показать собственный музыкальный язык. Впрочем, проявившаяся индивидуальность потонула в джазовом «джем-сейшене», который «отражал репетиционный процесс артистов» и окончательно увел от какого-либо диалога с Рахманиновым, который, помнится, джаз не любил.
Лауреату второй премии Александру Тлеуову пришлось говорить о киномузыке и своих кумирах среди режиссеров. Вторая часть «задания» от ведущей оказалась сложнее первой, возникшая неловкость заставила посочувствовать композитору, очевидно, не привыкшему толкать речи со сцены. В целом подумалось, а так ли необходимы подобные вопросы в условиях «открытого микрофона»? Все же не каждый молодой композитор обладает красноречием и комфортно ощущает себя на сцене под пристальными взглядами публики. За Тлеуова прекрасно говорила его музыка – виртуозная Баллада для кларнета и фортепиано. Исполнители Эрнест Алавердян и Яна Костина проявляли чудеса ловкости, едва ли не жонглируя короткими мотивами и быстрыми пассажами. А в лирическом эпизоде, где кларнет буквально выводил печальную песню, вдруг всплыла небольшая «пасхалка» – соло альтового саксофона в первой части «Симфонических танцев» Рахманинова. Цитировал ли Александр Тлеуов эту прекрасную тему или нет – так и осталось загадкой.
Импозантный композитор Алексей Сергунин (третья премия) заявил, что в детстве получил ни много ни мало прививку Рахманиновым. Он болел, лежал в постели и часто слушал Третий фортепианный концерт – знаменитый опус фактически исцелил будущего композитора. В Музее музыки публика услышала Элегию, Галоп и Вальс из «Пяти фантастических историй» Сергунина, которые легко и непринужденно представили автор и струнный квартет OpensoundOrchestra (Станислав Малышев, Инна Зильберман, Ксения Жулева, Ольга Калинова). После чего Сергунин сел за рояль и сыграл Этюд-картину ми-бемоль минор op. 39 Рахманинова, в которой случайно или нет оказались «соседние» диссонансы – очевидно, это была любопытная интерпретация в духе современной академической музыки…
Еще один лауреат третьей премии – Андрей Поспелов – достойно выдержал блиц-опрос на тему «Оказавшись перед Рахманиновым, что вы ему скажете» и даже честно признался, что на концерте будет звучать его далеко не новая пьеса, которую он давно написал для конкурса контрабасовой музыки. Этим и объяснялся необычный состав исполнителей – такой квартет нечасто можно увидеть в программе. Брутальные контрабасисты Григорий Кротенко, Леонид Бакулин, Владимир Беликов и Сергей Карачун не менее брутально изобразили «фантазию на тему преображающегося мира» – именно этому глобальному явлению, по словам Андрея, и была посвящена его драйвовая пьеса-неологизм Technogonia, звучащая больше как фантазия для бас-гитар. Не исключено, что Неле Насибулиной хотелось узнать у следующего лауреата о том, как он относится к рок-музыке, техно и преображающемуся миру, но Владимир Кобекин, обладатель специального приза от Союза композиторов на Конкурсе Рахманинова, на сцену не вышел. Скромного мэтра представляла его музыка – струнный квартет «Три русские песни», в которых, по обыкновению, он органично соединил рахманиновские гармонии, фольклорные попевки и техники XX века.
Завершил этот композиторский оммаж Рахманинову Эдуард Кипрский – лауреат второй премии, обладатель бархатного тембра голоса, который не спеша и с явным удовольствием рассуждал о том, что Сергея Васильевича всегда спасала и согревала его вера. Кипрский, профессиональный пианист, доказавший этот статус на конкурсе, исполнил «Элегию» и «Полишинель» – пусть и не технически совершенно, но ярко и драматично. А затем прозвучали «Отзвуки Рахманинова» – пьеса Кипрского, которая и дала название концерту. Ее как будто написала нейросеть – это был настоящий слепок рахманиновской музыки. Рахманиновские тяжеловесные аккорды, колокольность, суровая лирика, типичные гармонические последовательности и модуляции и даже та самая тоска по родине – автор искусно смешал в своей пьесе все, что Рахманинов написал за свою жизнь. Еще чуть-чуть, и на сцене появился бы его призрак, но вечер закончился обыденным «до новых встреч». Будем надеяться, до встреч с лауреатами Рахманиновского конкурса.
