События
Когда в конце прошлой зимы театр презентовал новый коллектив, никто и представить не мог, насколько неподходящим было для этого время. Но у Пермской оперы в тот момент словно открылось второе дыхание, и она с воодушевлением вступала в новую для себя эру: планировала сотрудничество с европейскими институциями, стажировку студентов в оркестре и – вспомнить забавно – прямой рейс «Пермь – Зальцбург». О бывшем здесь культе личности напоминал лишь истаивающий аромат теодоровского парфюма, зато о бывшем уровне профессионализма – помнили все. Высокая планка, заданная уехавшим дирижером, и неизбежные сравнения в духе «тогда – сейчас» обязывали театр стараться вдвое больше. Руководство обещало сохранить условия для «бациллы перфекционизма», занесенной Курентзисом, и прочило новому оркестру статус haute couture-коллектива при театральной институции. Под управлением Артёма Абашева, главного дирижера Пермской оперы, Камерный оркестр во время презентации действительно был на высоте. Наверняка там бы он и остался, если бы не другая «бацилла», подхваченная всем миром месяцем позже. Впрочем, потери невелики: главное, что молодой оркестр в принципе пережил кризис и сейчас звучит если не на уровне haute couture, то уж точно на уровне добротного casual deluxe.
Спустя год оркестранты играют с тем же неравнодушием и курс держат на исполнение музыки ХХ века. Как и раньше, подход этот скорее компромиссный, чем радикальный: только первая половина столетия, только культовые опусы и сочинения, отсылающие к прошлым эпохам. Так, на концерте оркестра в частной филармонии «Триумф» музыка первой трети ХХ века «проехалась» и по барокко, и по романтизму. «Лирическую сюиту» Берга обрамило раннее, почти романтическое сочинение Веберна и его же обработка шестиголосного ричеркара из «Музыкального приношения» Баха.
Первый блин вышел совсем уж комом, но, как бывает в таких случаях, не по вине «пекаря», а из-за проделок фатума. Оригинальная баховская тема разворачивается медленно, широко и в случае неудачного исполнения рискует распасться на отдельные мотивы. Веберн намеренно дробит ее еще больше, распределяя звуки между разными партиями, в связи с чем у музыкантов возникает другая задача – в условиях piano быть внятными и предельно точными во времени. Но с первых тактов что-то пошло не так: духовые беспрерывно киксовали, струнные растерялись и едва смогли вовремя вступить. Причины случившегося выяснились позже: перепады температуры, проблемы с сурдинами, волнение… Все бывает, но партитура Баха – Веберна беспристрастна: разрушив «фундамент» в начальных тактах, оркестр уже не смог придать форму руинам.
Дальнейшего исполнения ждали две струнных партитуры: обе – сочиненные нововенскими классиками в состоянии восторженной любви, каждая – на своем собственном «языке». Хотя репетиционное усилие Камерного оркестра еще не дозрело до состояния артистической свободы, в музыкальном отношении «Лирическая сюита» Берга здорово состоялась. Сложно устроенную, по большей части додекафонную музыку коллектив, несмотря на молодую нервозность, сыграл с пониманием стиля и бережной нюансировкой, что в целом характерно для «пуантилистического» дирижерского почерка Абашева. Но, безусловно, по-настоящему родной стихией для Камерного оркестра стала позднеромантическая экспрессия с ее эмоциональным накалом, широкими фразами и отчетливыми кульминациями. Прозвучавшая в финале Медленная часть для струнного квартета Веберна это подтвердила. Композитор написал сочинение в 21 год, и оно даже не намекает на грядущие изменения в стиле автора. В этом контексте вспоминается прошлогоднее, также чрезвычайно успешное исполнение оркестром «Просветленной ночи» Шёнберга – пьесы, стилистически близкой веберновской.
Сейчас Камерный оркестр только расправляет крылья. Скоро ему предстоит исполнение опуса, ставшего отправной точкой для многих современных композиторов, – Музыки для струнных, ударных и челесты Бартока. Прозвучит и Фортепианный квинтет Сезара Франка, где партию фортепиано Артём Абашев исполнит сам.
