Раздача слонов

Начнем с главного: Псой Короленко, о чьем проекте Yiddish Glory «Музыкальная жизнь» подробно писала в предыдущем номере, к сожалению, не выиграл «Грэмми». Статуэтка в номинации «Лучший альбом в жанре world music» по итогам 61-й церемонии вручения наград, прошедшей в Лос-Анджелесе 10 февраля, досталась южноафриканскому госпел-хору Soweto. Музыканты отечественного происхождения не стали лауреатами и в других категориях: ни в академических, где российское присутствие по традиции было наиболее заметным, ни в престижной номинации «Запись года», на которую претендовал немецкий диджей Zedd (в миру – выходец из Саратова Антон Заславский). Впрочем, вряд ли кто-то из них всерьез расстроился этому повороту событий: Короленко, к примеру, великодушно заявил по горячим следам, что за хор Soweto очень рад и, если не считать Yiddish Glory, именно за него и болел. Но дело не только в великодушии – а еще и в том, что резонанс «Грэмми» с годами существенно упал, пусть это и по-прежнему не лишняя строчка в любом музыкантском резюме. Пожалуй, главное, что награда сейчас может дать артистам, – это возможность получения рабочей визы в США (актуально, разумеется, только для неамериканских исполнителей). С творческой же точки зрения им от нее ни холодно, ни жарко, что прямо подтвердил один из выступавших на церемонии, популярный канадский певец Дрейк. Пару лет назад ему досталась статуэтка в категории «Лучшее рэп-исполнение» – за песню «Hotline Bling», строго говоря, не относящуюся к этому жанру (далеко не первый пример некоторой неразборчивости американских академиков – в конце 80-х, например, премию за лучший хэви-метал-альбом вручили заслуженной прогрессив-рок-группе Jethro Tull, которая, кажется, удивилась этому больше всех). В этот раз двойной альбом Дрейка «Scorpion», действительно нашумевшую работу, вызвавшую огромный интерес публики, жюри «Грэмми» предпочло вовсе проигнорировать, однако слова, произнесенные артистом со сцены, кажется, были продиктованы не только банальной обидой: «Это не НБА, мы играем в игру, основанную на мнениях, а не на статистике, – сказал музыкант. – А здесь сидят люди, которые вряд ли понимают, что хочет сказать своим треком полукровка из Канады или испанская девчонка из Нью-Йорка [намек на самого артиста и на другую номинантку, Cardi B. – Прим. авт.]. Ты уже победил, если есть люди, которые могут спеть твою песню от начала до конца, если ты герой в своем родном городе. Если те, кто работает с утра до вечера, не обращая внимания на дождь или снег, бегут в кассу за билетами на твой концерт и тратят на это тяжело давшиеся им деньги, значит ты триумфатор. Тебе не нужно одобрение этого зала». На этих словах микрофон музыканта отключился, а телевизионная трансляция ушла на рекламу – продюсеры шоу утверждают, что это не более чем совпадение, но вопросы остаются.

Упавший престиж «Грэмми» в 2019 году – почти непреложный факт: Дрейк хотя бы явился на церемонию, а многие другие артисты из высшего эшелона (например, номинированный в максимальном количестве категорий рэпер Кендрик Ламар) и вовсе нашли на этот вечер другие дела. Причин тому сразу несколько: как общего, так и частного характера. Во-первых, годовая премия объективно не имеет большого смысла, когда концентрации слушательского внимания, как правило, едва ли хватает на месяц. В эпоху мемов и интернет-хайпа новость живет недолго: «Scorpion» того же Дрейка летом прошлого года обсуждали и препарировали все – журналисты, блогеры, просто слушатели, подписанные на стриминговые сервисы, – но уже к концу соответствующего календарного отрезка продажи и стримы заметно упали, да и после церемонии «Грэмми» никакой волны фанатского возмущения ввиду проигрыша записи не наблюдается. Получается ситуация, при которой некие непонятные люди зачем-то собираются раз в год в одном из калифорнийских концертных залов, чтобы оценить музыку, давным-давно ушедшую из актуального медийного поля. Плюс к тому – и это уже не столько фиксация объективной реальности, сколько камень в огород конкретного жюри, – «Грэмми» это довольно тяжеловесный агрегат, с большим скрипом реагирующий на изменения общественной повестки. Мейнстримная американская культурологическая мысль в XXI веке фокусируется на проблемах diversity, или расового и гендерного разнообразия: постулируется, что мужчин и женщин, а также чернокожих и «бледнолицых» артистов в списках награжденных должно быть примерно равное количество. И с тем, и с другим у «Грэмми» до недавних пор было не очень – что особенно досадно, учитывая, что в данном случае речь идет не о произвольно распределяемых квотах, а об отражении истинного положения дел. Хип-хоп и R&B – стили, в которых работают преимущественно афроамериканцы, – действительно демонстрируют в последние годы мощнейший рост (именно в их границах оказываются возможны самые яркие художественные высказывания – от «My Beautiful Dark Twisted Fantasy» Канье Уэста до «The ArchAndroid» Жанель Монэ или «To Pimp a Butterfly» Кенд­рика Ламара), а женщины в популярной музыке уж точно ничем не уступают мужчинам.

«Грэмми‑2019» кажется запоздалой попыткой признать эту реальность, зафиксировать и отразить ее. «Записью года» объявлена песня «This is America» рэпера Чайлдиша Гамбино, по заветам тех же Канье Уэста и Кендрика Ламара трактующего хип-хоп как пространство для яркого и спорного мультимедийного, междисциплинарного высказывания. В песне словно бы содержится вся история афроамериканской популярной музыки: от полуакустического соула во вступлении до жесткого, индустриального трэпа основной темы. Заголовок намекает: это больше, чем просто, скажем, стандартная любовная серенада или бытописание криминально-наркотических будней, как у гангста-рэперов. Нет, это своего рода музыкальный портрет современной Америки – и в сногсшибательном видеоклипе, снятом на композицию Чайлдиша Гамбино (и тоже отхватившем «Грэмми» в своей номинации), уже нашли массу отсылок к событиям из американской истории и культуры: от блэкфейса и площадных спектаклей XIX века до полицейского насилия против чернокожих в наши дни.

В многих других престижных категориях триумф на сей раз одержали дамы: Ариана Гранде премирована за лучший поп-альбом («Sweetener»), Энни Кларк, она же St. Vincent, как выяснилось, сочинила лучшую рок-песню («Masseduction»), а самым ярким новым артистом стала британка Dua Lipa, выступившая с той же St. Vincent ярким дуэтом прямо на церемонии награждения. Несмотря на то, что феминистический крен, пожалуй, выбран академиками верно – а уж St. Vincent за свою блистательную работу точно заслуживает всех наград мира, – конкретное распределение статуэток вновь заставляет задуматься об условности категорий: «Masseduction» вряд ли заслуживает маркера «рок» (скорее «авант-поп»), а Dua Lipa может считаться новым артистом лишь для тех, кто проспал последние три года – она, в конце концов, даже в Москве уже успешно гастролировала. Тем не менее, девизом очередных «Грэмми» можно считать заголовок альбома французского хаус-дуэта Justice, победившего в электронной номинации: «Woman Worldwide»! Жаль только, что сам альбом – де-факто не более чем сборник ремиксов от ансамбля, пик релевантности которого пришелся на конец предыдущего десятилетия, – заслуживал премии меньше всего. Среди других претендентов были куда более интересные работы: например, «Oil of Every Pearl’s Un-Insides» девушки-трансгендера Sophie (но до такого уровня diversity премия, видимо, еще не доросла, более того, в официальном интервью на красной ковровой дорожке ведущая умудрилась допустить чудовищную faux pas и перепутать пол артистки) или «Singularity» композитора Джона Хопкинса, тончайшее электроакустическое полотно неописуемой красоты.

Основным же триумфатором церемонии – наряду с Чайл­дишем Гамбино – стала кантри-певица Кейси Масгрейвз: ее «Golden Hour» назвали альбомом года. Пожалуй, это тот случай, когда российским наблюдателям «Грэмми» ловить особенно нечего: кантри в его разнообразных модификациях (в том числе кантри-поп и кантри-рок) – это важная статья американского шоу-бизнеса, грандиозный рынок со своими суперзвездами, однако экспорту эта музыка традиционно поддается плохо. Даже «бабушка жанра», 73-летняя Долли Партон, которую с помпой чествовали на церемонии, в России известна разве что как автор песни «I Will Always Love You» – да и ту куда лучше знают в исполнении Уитни Хьюстон из фильма «Телохранитель». Поэтому взлета интереса к Масгрейвз в наших краях, несмотря на высокое признание американских академиков, ожидать не приходится. Скорее уж успех здесь может ждать молодой квартет Greta van Fleet, ведомый тремя братьями по фамилии Киска. Полноформатный дебют ансамбля на церемонии признали лучшим рок-альбомом прошедшего года – довольно серьезный аванс, в сущности, совсем юным, начинающим музыкантам. У Greta van Fleet весьма респектабельные источники вдохновения: тяжелый рок начала 1970-х и прежде всего группа Led Zeppelin; манеру пения Роберта Планта вокалист проекта копирует один в один. Неприятность в том, что ничего своего за плечами у артистов пока не обнаруживается, а их творчество скорее проходит по ведомству косплея – так называют манеру поклонников переодеваться в любимых героев, например, комиксов или видеоигр. Впрочем, пока это может быть всего-навсего лишь проблемой роста – а с «Грэмми» в кармане расти всяко сподручнее, чем без.