«Риголетто» меняет профессию

«Мне кажется, многолетний затянувшийся эксперимент по попытке доказать, что оперных режиссеров нет в России как класса, что эта профессия не является самостоятельной сущностью с набором уникальных знаний и умений, и упорное втаскивание в оперу и балет режиссеров драмы окончательно перешло в маразматическую фазу», – справедливо рассуждает у себя на Facebook (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Георгий Исаакян.

Дебют в оперном жанре художественного руководителя студии SounDrama Владимира Панкова на сцене Московского академического музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко встал в один ряд с такими неудачами драматических режиссеров в опере, как спектакли «Евгений Онегин» Евгения Арье, «Пиковая дама» Римаса Туминаса и «Дон Жуан» Семена Спивака в Большом театре, пермская «Кармен» Константина Богомолова, «опусы» Алексея Франдетти или Евгения Писарева. При анализе их оперных работ уже сформировался вполне четкий комплекс «претензий», кочующий у музыкальных критиков из рецензии в рецензию. Интерпретация оперы «Риголетто» Верди, представленная Владимиром Панковым, вновь выстрелила мимо тех же мишеней.

Оперный результат у драматических режиссеров, как правило, следующий: в спектакле усиливается драматический компонент, зрительское внимание акцентируется на пышную визуальную зрелищность путем вольной трактовки партитуры и отказа от законов музыкальной драматургии. Есть редкие исключения: например, периодически отказываясь от нарративности, визуальность доминантой своего стиля сделал Кастеллуччи. Он известен работой с природой ритуальности, в том числе и театральной. Но это только его уникальная авторская стилистика.

Ключевая проблема новой версии «Риголетто» – нарушенная чистота жанра. Казалось бы, на сцене все время что-то происходит, почему мы недовольны? Есть и балет, и пантомима, и цирк, и дискотека, и кино. Но такая «многосоставность» негативно влияет на концепцию. Невозможно сказать однозначно, режиссер мыслит комедийно или драматически? Роберт Карсен, например, использовал у себя в «Риголетто» только цирковую стилистику.

В итоге центральная идея Панкова, связанная со взаимоотношением отцов и детей, совершенно заслоняется неуместной полистилистикой, придуманной для избежания «пустоты» на сцене, которую как огня боятся начинающие в опере постановщики. А изначально идею заявили вполне интересно, можно было бы развить линию с тремя разновозрастными Джильдами: основная певица, балерина и ребенок.

Судя по всему, режиссер запутался и в методе «осовременивания». С одной стороны, действие происходит в эпоху бандитских девяностых, с другой, есть и нереализованный «реверанс» в сторону псевдоисторических костюмов: одно с другим в спектакле не согласовывается. Зато костюмы обеспечивают эффектность! Самыми яркими моментами спектакля стали не пронзительно поставленные дуэты или сольные арии, а минутное появление на сцене пародий на Краснознаменный ансамбль Александрова и Хор Пятницкого, караоке и стриптиз Герцога под знаменитую песенку.

Есть в этом «Риголетто» и абсолютно не поставленные номера, что также является общим «оперным грехом» для драматических режиссеров, которые в какой-то момент вспоминают, что музыка самодостаточна. Мы ведь знаем вопиющие образцы полного «самоустранения» режиссуры: «Иоланта» Сергея Женовача, например. У Панкова не продумана, к примеру, ария Джильды. Кроме того, «Риголетто» еще и развивается таким образом, что к финалу музыка абсолютно вытесняет все наносное, режиссер интуитивно сворачивает свою вакханалию, почти убирает массовку, но трагической развязке зритель уже не верит – слишком искусственным и странным был контекст.

Удачным решением в спектакле Панкова можно назвать большой экран, в прямом эфире транслирующий эмоции артистов, которые все же иногда спасали происходящее. Но периодически и в этом режиссер сам себя обкрадывает: как можно было не показать эмоции певцов в дуэте Джильды и Риголетто? Сам по себе метод широко распространен. Например, Варликовский часто пользуется «кинематографичностью». Более того, он ведь много раз вводил дополнительных безмолвных персонажей, например, при постановке «Женщины без тени», а в «Танце семи покрывал» в «Саломее» участвовала и Саломея, и танцовщик, изображающий условную смерть. Так вот откуда «ноги растут»!

Режиссерам из драмы нередко вменяется нелюбовь к музыке: про Панкова этого сказать нельзя, она ему очень нравится как «красивое» сопровождение к драматическому действию. Поэтому ансамбль миманса всевозможными способами, применяя реквизит и элементы сценографии Максима Обрезкова, очень назойливо иллюстрирует каждый мелодический ход. И здесь нарушение главного закона оперы: у нас музыка первична.

Что такое музыкальная режиссура? Элементарное знание нот, чтобы понимать и воплощать тематические связи внутри оперы, и представление о технических условиях для вокала, ради которого, в первую очередь, существует этот жанр. В хороших спектаклях часто важную роль играют разного рода подмеченные детали, даже особенности грима и костюма, особая пластика и актерские задачи артистов, выражающие психологию персонажей.

В премьерном спектакле Панкова работал приличный состав, с которым можно было бы сделать качественную работу. Титульную партию исполнил приглашенный солист Николоз Лагвилава – один из лучших сегодня в этом амплуа, вокально и актерски цельный, убедительный. Прекрасно раскрылась в партии Джильды Лилия Гайсина, обладающая не только приятным мягким голосом, но и музыкальным чутьем к нюансам и эмоциональным оттенкам. Герцог по темпераменту и типу голоса абсолютно подходит Владимиру Дмитруку. Удачно и с ощущением сценической свободы справилась с партией Маддалены Наталья Зимина.

Оркестр под управлением Феликса Коробова звучал с точки зрения культуры звука и вердиевской стилистики неплохо, но маловыразительно: есть вопросы к слишком медленным темпам, вообще, темповый «маятник» качался довольно хаотично даже в рамках отдельных номеров, из-за премьерного «напряжения» случались расхождения с солистами.

Пожалуй, на сегодняшний день набирается уже достаточно фактов, чтобы закончить эксперименты с дебютами драматических режиссеров в оперном театре – хотя бы они не должны проходить на ведущих сценах страны, поскольку результат всегда будет «котом в мешке». Нужно не только иметь амбиции или любить оперу, нужно владеть техническим аппаратом для постановки оперного спектакля – это отдельная и сложная профессия.