События
Четырехдневная лаборатория «Композиторские читки», в ходе которой сочинения молодых композиторов разучивают и комментируют кураторы и участники Московского ансамбля современной музыки, прошла весной в Нижнем Новгороде, а летом в Красноярске. Осенью в Москве по итогам «Читок» прозвучали партитуры новых резидентов и стипендиатов ансамбля.
Играли в Мультимедиа Арт Музее, среди разноцветных картинок ушедшего недавно Никиты Алексеева. Художник сравнивал время с ванной, наполненной желеобразной субстанцией. Он хотел, чтобы зритель тонул в этих картинках, как в ванне, и задавался вопросом: «А зачем так много?».
«Ближе к смыслу» называется выставка Алексеева, а концерт назвали «Творчеством». Его программка тоже призывала слушателя к рефлексии на тему смысла и начиналась с вопросов: «Что представляет собой сегодня композиторское творчество?», «Путь ли это от концепции к звучащей партитуре или наоборот?».
Вопросы риторические, но совпадение получилось удачное. Алексеевская метафора времени как густой, недвижимой в ванне субстанции, когда «лишь тело провоцирует волны и завихрения», хорошо подходит и музыке. Ведь и музыка скорее субстанция: ее форма и содержание находятся в менее линейных отношениях, чем то предполагает вопрос о некоем движении от концепции к звуковому воплощению. Например, прозвучавшие «Формулы сна»нижегородского композитора Екатерины Суворкиной на слух воспринимаются как единый медитативный поток, основанный на непрерывных переборах одной гармонии у рояля (Михаил Дубов) и растворяющихся в ней длиннот скрипки (Роман Минц), виолончели (Ольга Дёмина), кларнета (Олег Танцов) и флейты (Иван Бушуев). Но, по задумке композитора, каждый из инструментов играет сам по себе, в своем времени и ни в каком потоке растворяться не намерен. Так что, если не отступать от метафоры Алексеева, то важным оказывается не концепция или звуковой результат, а то самое «тело», что приводит в движение содержимое ванны; другими словами – слушатель, самостоятельно определяющий для себя первичность идей или результатов или саму необходимость подобных определений.
На основе постироничного стихотворения Дмитрия Данилова саратовский композитор Вадим Генин написал пьесу «Я поэт зовусь я цветик от меня вам всем…» (центральная часть его цикла «Творчество»). Нам всем композитор с поэтом шлют не только ожидаемый «приветик», но и «балалайку», и «силлаботоническое стихосложение», и «текст, деконструирующий тоталитарный дискурс», и много чего еще. Генин здорово доводит до предела даниловскую игру с обрывками смысла. Фразы не поются, а проговариваются, и не по порядку, а одновременно – разные, в форме фуги. Так что до слушателей доносятся лишь обрывки обрывков смысла! А вот у Константина Степанова, санкт-петербургского композитора родом из Красноярска, пьеса оказалась наиболее классической на фоне остальных. Олег Танцов исполнил «Зов», первую часть из цикла Orazioni Secchi di Terre Lontane («Сухие речи о дальних землях») для кларнета. Удивительно, как отчетливо может проявиться архаичная органика духового инструмента даже при обилии в пьесе современных приемов игры.
Если и отвечать на вопрос о том, что представляет собой композиторское творчество сегодня, то, кроме того, что оно гетерогенное, точно можно сказать о более уверенном взаимодействии композиторов с мультимедиа, электроникой, артефактами популярной музыкальной культуры. Все это перешло из состояния творческого эксперимента в состояние творческой нормы. Сами за себя говорят названия прозвучавших сочинений кураторов «Композиторских читок»: Stereophobia для ансамбля и мультимедиа Александра Хубеева, ISM для бас-кларнета и электроники Николая Хруста, «Два танца» для ансамбля и диджея Габриэля Прокофьева. Одновременно с выступлением МАСМ в Рахманиновском зале консерватории открывался фестиваль «Московский форум», и в каждом из его концертов использование мультимедиа сыграло чуть ли не ключевую роль. Иногда порываешься спросить: «А зачем так много?». А затем, перефразируя ответ Никиты Алексеева, «что музыка (в оригинале: время. – М.Н.) такая штука, что ее ни много, ни мало быть не может, так что пускай уж будет побольше». Всякой.
