Релизы
Новый альбом смоленской группы С.К.К.У.П. начинается так: «В автобусе холодно, страшно… но интересно!» Если этот «камертон», образный мир не близок слушателю, то есть риск не почувствовать развитие событий, одинаково ведущее и к вокальным безумствам Йоко Оно, и к апокрифическому альбому Роджера Уотерса (Pink Floyd) Ron Geesin & Roger Waters – Music From The Body, и к авангардному театру.
Клин абсурда в российском искусстве вообще широк и полнозвучен. Но многим рок-музыкантам и в полной мере смолянам-авангардистам удается разнообразить этот стиль. Такая эстетика явно выражает нечто, что тут, у нас, иначе не высказать. Вспомнилось «Чýдище óбло, озóрно, огрóмно, стозéвно и лáяй». Вот из-под лап и дыхания этого глубоко национального существа и ведут рассказ – скоморохи и частушечники, Радищев, Гоголь, Салтыков-Щедрин, Прутков, Хармс. Их творчество продолжают Сергей Курёхин, Петр Мамонов, «Контора Кука», «ДК», «АукцЫон», «Вежливый отказ» и прочие авангардисты и эксцентрики, закручивая одну большую психонавтическую воронку. Эти параллели легко дотянуть и до Джорджа Гуницкого, и до Алексея Хвостенко.
Человек в композициях С.К.К.У.П. очень занят, ему «надо бежать… но некуда!». Вот инфернальный трек «Три малыша» на текст Чарльза Буковски: героя бьют игрушечными дубинками по ногам… А вот бытовой сюрреализм «Про раков» – эпохальная миниатюра Михаила Жванецкого, с аранжировкой, одобренной, кстати, автором. Получается настоящее ритмическое и смысловое пиршество, когда группа сплавляет нервную композицию «Пароход» из популярнейших песен Михаила Глинки «Паровоз» и Леонида Утесова «Пароход» с вписанным в них стихотворением Буковски. И то, что много текстов на альбоме принадлежат Сэмюэлю Беккету, одному из основателей театра абсурда, воспринимается уже как неизбежность. Лидер группы Михаил Давыдов, авторству которого тоже принадлежат несколько треков, в итоге попадает в замечательную компанию.
Песнями номера программы С.К.К.У.П. назвать трудно, спеть их не получится, но вот станцевать под них – всегда пожалуйста, концерты проекта это регулярно подтверждают. Почти машинная выверенность и завершенность музыкальных структур доходит почти до репетитивности. Музыка альбома – строгая и выверенная, это креативный и разнообразный индастриал, яркие ритмы техно. Но поверх них звучит немало бульканья, ворожбы, шепота, и ворочающийся бубнящий голос воспринимается как последний во вселенной. Электроника же звучит как чугунный узор жизни, бытия вокруг мечущегося героя, который чувствует себя, мягко говоря, не очень хорошо, удивляясь и даже чуть ли не противостоя электронной цивилизации, когда извлекает звуки из стиральной доски, губной гармошки и казу. Парадоксально, но тут не появляется злоба, нервность или обвинения людей и обстоятельств, герой ограничивается описанием окружающей фантасмагории, прямо продолжающей уже его внутреннюю неуютность. И в этом, как оказывается, находится неожиданная, странная и затягивающая гармония.
