Сделай сам

Барочная музыка (хештег #зарядисьбарокко) нынче в моде, ансамблей и солистов, от скромных до великих, расплодилось великое множество, и даже поверхностная ориентация в этой сфере требует специальных знаний. Команда барочного менеджмента зала «Зарядье» обладает таковыми в полной мере – для того, чтобы убедиться в этом, достаточно беглого взгляда на список концертов, как прошедших, так и будущих. На осень 2019 запланированы, например, выступление Франко Фаджоли и первый приезд в Россию сэра Джона Элиота Гардинера с хором Монтеверди и Английскими барочными солистами. Но не менее существенно внимание к достойным отечественным коллективам, добравшимся до исполнительских высот, которые подчас не уступают в мастерстве лучшим европейским коллективам. К таковым, безусловно, можно отнести два ансамбля, выступивших в апрельском концерте с баховской программой – оркестр Pratum Integrum под руководством виолончелиста Павла Сербина и вокальный ансамбль Intrada во главе с Екатериной Антоненко. Оба генетически связаны с Московской консерваторией, инструменталисты в большинстве обучались на Факультете исторического и современного исполнительского искусства (ФИСИИ), регулярно поставляющем кадры для ансамблей старинной музыки в столице и за ее пределами. При этом оркестр Сербина, который за шестнадцать лет существования распахал целые репертуарные поля, включая российские, до недавнего времени можно было услышать в Москве практически только в Доме музыки. Приятно, что теперь у него появилась возможность выступать в акустически комфортабельных условиях зала «Зарядье».

На концерте 12 апреля впервые в Москве прозвучали Страсти по Марку И. С. Баха в реконструкции и под управлением Йорна Бойзена, немецкого клавесиниста, дирижера и композитора. Страсти по Марку (впервые исполнены в страстной четверг 1731 года в лейпцигской Томаскирхе) – сочинение утраченное, и за последние полвека его около двадцати раз пытались вернуть к жизни. Главную проблему здесь представляют речитативы, то есть, партия Евангелиста, которая образует основу пассионной композиции. Если арии и хоровые фрагменты можно позаимствовать из других баховских сочинений (Траурной оды и Кётенской траурной музыки), а хоралы подобрать по смыслу повествования, пользуясь сохранившимся либретто Пикандера (поэтический псевдоним Кристиана Фридриха Хенрици, многолетнего сотрудника Баха), то баховские речитативы на слова Евангелия от Марка утрачены безвозвратно. Авторы реконструкций либо заимствуют их из Страстей по Марку других композиторов – современников Баха, либо ограничиваются простым чтением библейского текста, либо сочиняют речитативы заново. Именно этот, наиболее рискованный вариант избрал Йорн Бойзен; кроме того, согласно его рассказу во время встречи со студентами Московской консерватории, он дописал недостающие эпизоды, в том числе одну арию. Его версия неоднократно исполнялась в Нидерландах, Германии, а также в России, на фестивале «Сибирские сезоны».

В отличие от других баховских пассионов, написанных по Евангелию от Иоанна и, особенно, по Евангелию от Матфея, Страсти по Марку – сочинение почти камерное, в нем всего шесть арий, а обрамляющие хоровые номера относительно скромны по масштабам. Эта особенность происходит, в первую очередь, от текста Евангелия от Марка, самого краткого из четырех священных книг. (Считается, что оно обращено к римским язычникам и было создано первым, и что греческий язык его не литературный, а скорее разговорный, живой и эмоциональный.)

Реконструкция Бойзена в целом производит благоприятное впечатление. Он явно заботился о целостности композиции. Так, в отборе и чередовании хоралов обращает на себя внимание драматургическая логика: в первой части поются исключительно мажорные песнопения, но последним появляется минорный хорал, с пассионным нисходящим ходом, – он затем несколько раз звучит во второй части, описывающей суд над Иисусом и крестные муки. Кроме того, первое появление пассионного хорала отмечено чистым звучанием хора а капелла, единственным во всем сочинении – все остальные, как положено, сопровождаются инструментами в разных сочетаниях. Далее, в традиционном струнном «нимбе», окружающем голос Спасителя, высокие струнные трепещут над плотными аккордами органа, так что середина остается незаполненной, и необычная колористическая деталь создает эффект чисто барочной экспрессивной изобразительности. Хоровые эпизоды лаконичны, реплики толпы традиционно имитируются в разных партиях; отдельные персонажи евангельского повествования (Иуда, Петр, служанка) живо откликаются сольными голосами хористов. Нарушают общее стилистическое благополучие лишь некоторые моменты сочиненных Бойзеном речитативов да, пожалуй, одна из арий, в которой можно заподозрить его авторство. Партия Евангелиста в целом выдержана в правильном интонационном ключе, но местами все же слышатся «кляксы», возникающие из неловкого голосоведения и гармонических шероховатостей. Таковой оказался, например, рассказ о поругании Иисуса; в другом знаменитом месте, где повествуется о раскаянии Петра после отречения («И начал плакать»), Бойзен попытался распеть по баховскому образцу слово weinen (плакать), но получилось бледно и вдобавок не слишком натурально. Однако речитативы в целом слушались неплохо, благодаря тенору Беньямину Глаубицу, молодому певцу, сформировавшемуся в дрезденском Кройцхоре и свободно владеющему риторикой пассионного жанра. Он же стильно исполнил единственную в Страстях по Марку теноровую арию. Другой гость, бас Юлиан Редлин, понравился гораздо меньше – по качеству голоса скорее баритон, без настоящего нижнего регистра, с тусклым тембром и какой-то прозаической манерой интонирования, он мало подходил к партии Иисуса. Зато хороши оказались обе российские дамы, сопрано Диляра Идрисова и меццо Полина Шамаева. Но лучше всех были хор и оркестр. Ансамбль Intrada блеснул отличным собранным звуком, идеально выровненным и очень красивым по тембру, музыканты Pratum Integrum показали настоящий класс аутентизма и чуткого ансамблевого взаимодействия. Прекрасно прозвучала в конце баховская ария сопрано «Услышьте, небо и земля…» с чудесными фиоритурами скрипки Сергея Фильченко и заключительный хор в ритме сицилианы, тоже, несомненно, баховский. Сердце возрадовалось, несмотря на приличествующий жанру грустный конец. Как хорошо, что не пропали другие баховские Страсти, ни по Матфею, ни по Иоанну, и их не нужно реконструировать!