События
Для Филиппа Жарусски 2019 год – юбилейный: двадцать лет назад на фестивале в Руайомонте, что в окрестностях Парижа, состоялся его дебют в качестве певца-солиста. «Это немалый срок. Так трудно остановиться петь, когда занимаешься этим большую часть жизни», – признается он. Сейчас французскому контратенору 41 год, и в ближайшее время он не планирует делать никаких «остановок» – его серебряный голос не растерял серафической сладости и юношеской гибкости (критики, вдохновленные новыми работами Жарусски, не случайно упоминают о сверхъестественной, законсервированной молодости уайльдовского Дориана Грея). Он также азартно отправляется на поиски золотых месторождений эпохи Возрождения и барокко, а эти ресурсы поистине неисчерпаемы. И все же Жарусски предусмотрителен и готов принять то обстоятельство, что его основной, природный инструмент подвержен возрастным изменениям и в какой-то момент рискует утратить свои прежние качества. Время играет против него. Поэтому необходима альтернативная творческая активность. Так, в 2017-м, в элитном пригороде Парижа Булонь-Бийанкур открылась Музыкальная академия Жарусски – здесь он выступает в качестве наставника для юных талантов, дает мастер-классы и помогает обнаружить неизвестные грани дарования. Свои сценические появления Жарусски также хочет разнообразить – через три-четыре года он намерен продемонстрировать свои успехи в постижении дирижерского мастерства. Но и в исполнении вокальной музыки ему есть что сказать: 8 марта состоялся релиз диска «Ombra mai fu» (см. рецензию на стр. 123), посвященного одному из главных реформаторов оперы наряду с Монтеверди – итальянскому мастеру Франческо Кавалли (1602–1676). В рамках презентационного тура Жарусски выступил в Берлине в сопровождении ансамбля Artaserse.
Программа вечера в Большом зале Концертхауса предсказуемо пересекалась с содержанием альбома, но, к счастью, не копировала его и оттого выглядела даже более стройно. С безукоризненным вкусом и в прекрасном балансе подавалась лирическая патетика и остроумные комические эпизоды. Это было погружение в музыкальную жизнь города дожей первой половины XVII века, где из чередования «симфоний» и инструментальных интерлюдий с ариями и recitar cantando возникает многоликий театр Кавалли. Чтобы выявить его характерные черты, Жарусски методично изучал партитуры более трех десятков сохранившихся произведений венецианского мастера – от самых популярных, вошедших в репертуар современных оперных домов, – «Ясона» (1648) и «Эрисмены» (1655) до редкого, практически неизвестного «Кира» (1654). Для концерта было отобрано шестнадцать названий. «Оперы Кавалли отличает безудержная фантазия, юмор и контраст эмоций, – говорит Жарусски. – В них – поразительное разнообразие, которого не найти в opera seria XVIII века. Меланхоличное lamento может предшествовать буффонаде, и такая ария, к примеру, поставленная автором ближе к финалу, усиливала восторг и ликование lieto fine. Выдающийся преемник Монтеверди работал в Венеции в то время, когда опера выходила из аристократических дворцов в публичные театры и начинала терять интерес к абстрактным мифологическим героям. Не удивительно, что с 1960-х сочинения Кавалли переживают период Ренессанса».
Динамичные переходы от одного эмоционального состояния к другому реализованы Кавалли через тесную связь текста с музыкой. Жарусски это понимает и делает акцент не на внешней пышности виртуозной манеры пения (хотя и этому нашлось место – в миниатюрной и остроумной «La bellezza è un don fugace» из «Ксеркса»), но на специфике самого музыкального языка. Вокальная эквилибристика, которая займет ведущие позиции в опере через несколько десятилетий после кончины Кавалли, отходит в сторону, освобождая пространство для ясности текста. Жарусски, с его кристально чистой дикцией, кажется, идеальный исполнитель для венецианских dramma per musica (сам исполнитель как-то высказался на эту тему: «Когда плохие актеры пытаются докричаться до вас, вы все равно не слышите их; когда хорошие актеры переходят на шепот, вы понимаете каждое слово!»). Он задает драматическую амплитуду судеб персонажей – Идраспа в элегическом, исполненного трагического пафоса, протяжном причитании «Uscitemi dal cor lagrime amare» из «Эрисмены», самого новаторского сочинения Кавалли, или Аполлона – в одном из самых известных lamento в истории оперы «Ohimè, che miro? / Misero Apollo». В этом контексте фрагмент из оперы «Гелиогабал» – речитатив и ария Алессандро Цезаря «Io resto solo?.. Misero, cosi va» – становится красноречивой иллюстрацией того, как, владея искусством mezza voce, певец воссоздает состояние глубокой душевной меланхолии.
Другой характер героя и другая маска – Ясон из одноименной оперы, ставшей для современников композитора символом морального и эстетического упадка Серениссимы (и именно по этой причине получившей многократные сценические воплощения в XVII веке). Принцип смешения непристойного фарса с мрачным сюжетом приближает ее к «Коронации Поппеи» Монтеверди. В хитовой арии Ясона, предвкушающего удовольствие от встречи с царицей Колхиды, – «Delizie contente, che l’alma beate» Жарусски обезоруживает обольстительной естественностью эфирного и однородного голоса, непосредственностью и даже некой инфантильностью в выражении чувственности. Совсем иные краски он использует в забавной арии «Che città» юного пажа Нерилло из оперы «Орминдо», возмущенного и совершенно сбитого с толку суетным ритмом жизни большого города. Саркастический оммаж Венеции, чьих ловушек избежать так же сложно, как чар коварной молодой женщины, получился несколько пресным в записи, однако концертное исполнение этой вещицы вышло не только музыкально, но и артистически более эффектно. Оживленные басовые пиццикато в первых тактах «Che città» и мягкий шелест мембраны барабана, создаваемый с помощью рут, приближают музыкальную эстетику эпохи Кавалли к современной, квазиджазовой стилистике акустических концертов.
В затейливую 90-минутную игру в лабиринте обостренных чувств Жарусски вовлекает ансамбль Artaserse. Усилия дюжины специалистов в области исторически информированного исполнительства оказываются направлены на раскрытие многообразности музыкального текста. В выражении богатой палитры переживаний героев опер Кавалли в ариях, а также в инструментальных пьесах (в программе концерта их целых девять, включая и пассакалью Бьяджо Марини (1594–1663) – единственное в альбоме сочинение, не принадлежащее Кавалли) Artaserse проводят сбалансированную, детальную работу со звуком, уделяя внимание мельчайшим артикуляционным нюансам.
Вклад Жарусски и его единомышленников в популяризацию музыкальных драм Кавалли, многие из которых только предстоит заново открыть, безусловно, невозможно переоценить. Даже в таком усеченном портрете композитора проступают неизвестные детали. И Жарусски, кажется, рад наблюдать за тем, как погружение в культуру прошлых веков дарует обновление и ему самому как артисту. Тем интереснее, что будет дальше.
