События
В Концертном зале имени П.И.Чайковского шесть пианистов исполнили Двадцать четыре прелюдии и фуги Дмитрия Шостаковича в честь столетия со дня рождения Татьяны Николаевой. Инициатором вечера стал внук прославленной пианистки Арсений Тарасевич-Николаев. Собрать в одно время шестерых «молодых львов» отечественного пианизма с их насыщенным концертным графиком и обилием творческих планов – задача головоломная, но, как оказалось, вполне осуществимая. Выбор сочинения для вечера памяти был очевиден: имя Татьяны Николаевой в истории прочно связано с гениальным полифоническим циклом Шостаковича, вдохновительницей и первой исполнительницей которого она стала. Появление нескольких ярких пианистов, исполняющих друг за другом сочинения одного композитора, должно было бы напоминать музыкальный конкурс, но, к счастью, подобного не произошло: атмосфера нездоровой конкуренции на концерте отсутствовала полностью. От сравнений одного пианиста с другим уйти невозможно, но более значимым казалось сопоставление взглядов на одно и то же сочинение Шостаковича: какую грань сочтет наиболее важной и подчеркнет в своей интерпретации каждый из них.
Первым на сцену вышел Александр Ключко, и его появление, пожалуй, задало всему вечеру тон строгого и возвышенного священнодействия. Прелюдии и фуги Шостаковича в исполнении Ключко – сочинения интеллектуальные, сдержанные в своей эмоциональной отстраненности, избегающие пустых внешних эффектов. Занявший вслед за ним место за роялем Арсений Тарасевич-Николаев избрал противоположный вектор: акцент на богатстве звуковых красок, элегантной подаче, стильной фразировке. Вместе с тем интерпретацию отличала некоторая незавершенность: казалось, что исполнитель не в полной мере «выстрадал» свою трактовку, ограничившись внешним лоском своего блестящего пианизма. Третьим в первом отделении стал Сергей Давыдченко, стремившийся подчеркнуть в сочинении Шостаковича «русское» начало его стиля. Он был бесспорно убедителен в такой трактовке, хотя и не всегда демонстрировал безупречную стабильность технического мастерства.
Второе отделение открывал Энджел Вонг, ставший любимцем московской публики на последнем Конкурсе Чайковского. Для него особенно важна в музыке Шостаковича стала ее строгая и причудливая лирика, однако пианист покорил и «зубодробительную» Прелюдию и фугу ре-бемоль мажор: сдержанный темп позволил уйти от традиционной «залихватской» интерпретации и показать красоту сложнейшей полифонической структуры этого сочинения. Сменивший Вонга Юрий Фаворин, вероятно, единственный из героев вечера, кто имеет в своем репертуаре полный цикл прелюдий и фуг композитора и огромный опыт исполнения фортепианной музыки XX века в целом. Его Шостакович, прежде всего, новатор и экспериментатор, кардинально порывающий с традицией; трактовки Фаворина были в высшей степени неконвенциональны, но весьма интересны именно своей спорностью. Завершавший концерт Алексей Мельников, наоборот, предпочел следовать по проторенному пути усредненных трактовок, демонстрируя крепость традиций.
Дмитрий Дмитриевич Шостакович при создании своего цикла вдохновлялся нетленным «Хорошо темперированным клавиром» Баха, любой разговор об исполнении которого наши современники начинают с прояснения системы «стилистических» координат: сторонники аутентичного подхода не найдут общего языка с любителями «романтического» Баха, а поклонники интерпретации Фейнберга настороженно отнесутся к фанатам Гульда. Двадцать четыре прелюдии и фуги Шостаковича до последнего момента, казалось, не предполагали подобных дискуссий, но нынешний концерт показал, что время для них пришло. Кто знает, быть может, именно герои вечера памяти Татьяны Николаевой и станут родоначальниками нескольких стилей интерпретации гениального полифонического цикла XX века… Остается лишь подождать несколько десятилетий и увидеть, какие взгляды на Шостаковича окажутся созвучными новому поколению меломанов.
