Шуберт позвонит События

Шуберт позвонит

В Булезовском зале в Берлине в очередной раз прошла Шубертовская неделя – кураторский проект певца и педагога Томаса Хэмпсона

Шубертовская неделя – регулярный проект Булезовского зала с 2017 года, когда он открыл свои двери для публики. Недельный воркшоп для молодых певцов и пианистов, которые хотят заниматься немецкой романтической песней, проводится наравне с насыщенной концертной программой. Концерты, в свою очередь, наполовину отданы на откуп звездам, наполовину – молодым артистам, заявившим о себе в рамках предыдущих аналогичных проектов. Ежедневные занятия со студентами завершаются двумя открытыми для публики в зале и в интернете, а также отчетным концертом, который тоже можно посмотреть онлайн.

Учебная программа проводится совместно с Академией песни фестиваля «Гейдельбергская весна», существующей с 2011 года (руководит ей тоже Хэмпсон); в этом году впервые на две учебных сессии – единый набор, и берлинские студенты смогут дошлифовать свое мастерство и закрепить новые знания в Гейдельберге в апреле.

Идея объединения разных фестивалей, разных типов контента, разных способов коммуникации и очень разных людей – ключевая как для Хэмпсона лично, так и для площадки. В здании в самом центре Берлина вместе с концертным залом помещается Академия Баренбойма – Саида – центр изучения музыки и гуманитарных наук, который основали Даниэль Баренбойм и американский интеллектуал и литературовед, выходец из Палестины Эдвард Саид. Академия принимает студентов на основании политики равных возможностей; заявки на заполнение вакансий от мигрантов – особенно женщин – активно приветствуются.

Сросшиеся в одну, эти институции стремятся стать центром объединения людей через искусства – не только с помощью таких глобальных проектов, как Оркестр «Западно-Восточный диван» самого Баренбойма (созданный тоже вместе с Саидом для объединения палестинцев и израильтян), но и способами гораздо более простыми и вместе с тем менее очевидными. Так, в Булезовский зал можно зайти пообедать: съесть комплексный обед и выпить вина, поболтать с сотрудниками и завсегдатаями и купить билеты на вечерний концерт. В зале проводятся концерты для матерей с младенцами; в межсезонье он служит пространством для современного искусства.

Постоянные студенты Академии, как и люди, приехав­шие на воркшоп, учатся видеть мир искусства как целостный в себе и как целостную часть мира вообще, а в привычной фразе «искусство и жизнь» заменять союз знаком равенства.

Для объединения людей организатор и главный педагог воркшопа Томас Хэмпсон выбирает песню – точнее, он уверен, что песня выбирает сама себя. Автор цикла радиопередач «Песня – зеркало мира», амбассадор американской песни, страстный популяризатор и азартный исполнитель песен, основатель и глава фонда Hampsong Foundation (на сайте которого можно найти почти любую информацию о песне как форме искусства), Хэмпсон настаивает: именно и только песня позволяет нам понять, что значит быть живым в данное время в данной точке мира.

Томас Хэмпсон

«Почему Шуберт? – спрашивает он и сам же отвечает, – почему бы и не Шуберт?»

(Шубертовская) неделя начинается с понедельника, понедельник (13 января) – с «Зимнего пути». В исполнении Хэмпсона «Зимний путь» – циклический маршрут, путешествие контрамота.

Рояль Вольфрама Ригера, регулярно работающего с Хэмпсоном и далеко не впервые отправляющегося с ним в зимний путь, в этот раз оказался не столько собеседником певца, сколько инструментом в микроскопическом оркестре Хэмпсона-дирижера, подчиняющимся – как и Хэмпсон-вокалист – строгому и эмоциональному жесту. Голос и инструмент наравне попадают внутрь головы путника; само путешествие окончательно теряет признаки путешествия реального и становится этакими приключениями Линкольна в бардо.

На стороне рояля – неумолимый валик шарманки; на стороне голоса – проработка настолько мелким штрихом, что при минимальной утрате слушательского внимания он сливается в утрированно крупный мазок. Хэмпсон делит цикл на две части: от Gute Nacht до Der Wegweiser и «что ж, дальше, еще дальше» (nun weiter denn, nur weiter) – от Das Wirtshaus. Единый темп первой и двадцатой песен, темп размеренного шага (mäßig) и нарочитая (и нехарактерная для Ригера) моноритмичность подсказывает, что этот единый отрезок пути фактически имеет нулевую протяженность; половину его герой проходит, яростно страдая по утраченной любви, половину – изумляясь новым встречам, новому опыту, который, казалось бы, не мог и не должен был проникнуть в его мир. Однако эмоции выгорают, а героя отторгает кладбище-Wirtshaus – и он совершенно не ожидает в конце (начале?) пути встретить шарманщика. Не потому, что сделал круг, – а потому, что каждый человек может быть только собой. И это не всегда хорошая новость.

Маршрут остальной недели, впрочем, оказался совсем не печальным. И пусть в зале, как обычно, была в основном публика за сорок – молодежь на сцене убедительно доказала востребованность проекта. Если старшее поколение певцов порой расстраивало (как Ангелика Кирхшлагер, за весь концерт так и не нашедшая ни свой голос, ни свою интонацию), то младшее, безусловно, воодушевляло. В отличие от «взрослых», шестеро дебютантов получили по одному отделению каждый: первое было отдано мужскому голосу, второе – женскому. Самостоятельно составленная певцами программа, обычно как парная (например, с завершением обоих отделений одной и той же песней), позволяла увидеть в исполнителях – прежде всего в Марии Зайдлер и Эме Николовской – не только вполне сложившихся исполнителей, но и аналитиков; финский бас-баритон Юсси Юола, пожалуй, смог дать десять очков вперед даже звездному Андре Шуэну по цельности и выигрышности собственно концерта.

Заботе о будущем не только исполнителей, но и самого жанра во многом посвящена и учебная программа. Из 180 претендентов отобрали двенадцать певцов и троих пианистов. Умение французской пианистки Жюстин Эко слышать музыку XIX века слухом человека XXI века, кураж немки Джорджи Капелло, лирический талант американского пианиста Куналя Лахири, въедливый ум и страсть к жанру баритона Ларса Конрада и баритона Чжэна Ли – капитал, с которым они пришли на воркшоп. Воодушевляющая вера Хэмпсона в студентов и готовность помогать, бесконечная энергия педагога и умение относиться к юным коллегам как к равным обеспечили плановые чудеса, пусть пока в основном в стенах аудитории. Сопрано из Франции Фанни Суайе открыла в себе голос изумительно мягкого чарующего тембра, грузинская сопрано Кетеван Чунтишвили поставила технику на службу эмоциям, баварский бас Фредерик Йост всерьез начал задумываться о том, что и зачем он хочет сделать слышимым, Джорджа Капелло – искать компромиссы между своим огненным темпераментом и нежнейшим голосом. Здесь самое время сделать и прогноз на будущее. Через десять лет Фредерик Йост будет равно успешен в оперном и песенном репертуаре и почти наверняка будет смотреть на нас с афиш вроде «Лучшие голоса планеты». Пианистка Катерина Гаранич, ученица Вольф­рама Ригера и Эльдара Небольсина, будет звездой для тонких ценителей – и наверняка ничуть не менее востребованным Lied-пианистом, чем Ригер. Меццо-сопрано из Венгрии Ирена Вебер, возможно, не прославится как исполнительница немецких песен, но, несомненно, станет заметной фигурой в опере – уже сейчас это зрелая певица с ярким актерским дарованием.

«Я дам вам инструменты, но садовничать вам уже самим», – предупреждает педагог. Каждый день – йога, чтобы заботиться о теле, инструменте певца; изучение песен в классе, работа над смыслом, фразой и техникой – «ни в коем случае не урок вокала»; потом в зал – слушать концерт и учиться быть слушателем.

Заметим, что слушателей обычных на Шубертовской неделе не забыли тоже: за демократичные 5 евро они получили два буклета – в одном собраны тексты всех песен с переводом на английский, распределенные по концертам и упорядоченные в соответствии с программой, во втором – исследовательские статьи и краткий справочник по шубертовским поэтам.

«Некоторые говорят, мол, у певицы такой красивый голос, пусть поет хоть телефонную книгу, мне все равно. Мне – не все равно, – признается Хэмпсон. – Мне не нравится телефонная книга». Скрупулезная работа с каждой деталью, но прежде всего с целым, тщательный анализ того, как содержание конструирует форму и определяется ею, – принципы и Хэмпсона-артиста, и Хэмпсона-педагога. Молодые студенты думали и рассуждали о культурном контексте, о живописи и поэзии и, разумеется, о политике.

Томас Хэмпсон и Фредерик Йост

«Политика – это люди. Культура – это люди», – говорит Хэмпсон, поэтому его проект – в той же мере просветительский, что и политический. Хэмпсон стремится искоренить избыточную манерность, сентиментальность, утрированность при исполнении песен. Эстетический аргумент очевиден и убедителен: «Иногда мы перегружаем песни собственными эмоциями. Прислушайтесь: разве можно сделать сильнее, чем у Шуберта? Тогда не мешайте. Не учите людей чувствовать. Наша работа – быть посредниками, транслировать, а не выпячивать себя. Задача певца – одновременно устранить свое “я” и не прятать его. Очень приятно быть той антенной, которая ловит волну этих песен, но все-таки разговор не о нас». Но традиция чрезмерности при исполнении вредна не только потому, что представляет дурной вкус – для Хэмпсона она нагружена идеологически, «связана с ложным и лживым представлением о немецкой душе», навязанном идеологией нацизма.

«Почему Шуберт? – спрашивает Томас Хэмпсон и отвечает, – разве может быть так, что не Шуберт?» От первого ответа до второго – интервал в неделю, полную неоспоримых аргументов. Этот маршрут тоже кольцевой: в апреле в Гейдельберге начнет работу Академия песни, а в январе 2021-го повторится Шубертовская неделя в Берлине. Что ж, дальше, еще дальше.

Не радостно, не весело живется События

Не радостно, не весело живется

Центром программы Пасхального фестиваля этого года в Зальцбурге стала постановка оперы Мусоргского «Хованщина»

Крайне талантливы События

Крайне талантливы

Шестой Московский международный конкурс пианистов Владимира Крайнева назвал победителей

Дети страдают от войны больше взрослых События

Дети страдают от войны больше взрослых

В Московской филармонии отметили 80-летие Победы

Панибратская могила События

Панибратская могила

В «ГЭС-2» показали перформанс «Под землей»