Персона
Немецкую оперную примадонну Симону Кермес по праву называют «неистовой королевой барокко», «барок-звездой», а в последнее время еще и «Леди Гагой барочной музыки». С ней никогда не бывает скучно. Она способна стирать границы жанров и в равной степени объединять универсальные стили музыки в своих «громких» проектах. Симоне всегда удается найти в них «золотую середину»
Кермес откровенна на сцене и в жизни и не хочет иметь никаких компромиссов. В роскошной предновогодней программе «Ночь барокко» на сцене Московского концертного зала «Зарядье» немецкая певица в сопровождении музыкантов оркестра Pratum Integrum исполнила барочные оперные арии и современные композиции. В преддверии концерта с Симоной Кермес (СК) побеседовал Виктор Александров (ВА).
ВА Симона, в этом году вам удалось несколько раз посетить нашу страну.
СК Да, сейчас я приехала по приглашению дирекции зала «Зарядье». А летом прошлого года у меня был концерт на фестивале «Дворцы Санкт-Петербурга» в Тронном зале Екатерининского дворца в Пушкине. Вместе с оркестром барочной капеллы Quantum Satis мы исполняли программу, составленную из произведений Баха, Генделя, Пёрселла и Вивальди. В этом коллективе играют музыканты барочного оркестра Pratum Integrum. До сих пор вспоминаю тот удивительный концерт…
ВА С оркестром Pratum Integrum вы не впервые поете?
СК Нет, я уже в четвертый раз выступаю с ними. Один из первых наших совместных концертов состоялся в Московском Доме музыки. А следующие проекты мы реализовали в Санкт-Петербурге. Правда, тогда оркестр играл в несколько другом составе.
ВА Как вы относитесь к русской культуре?
СК Это великая культура. Когда я была в Петербурге, то заметила на концерте немало молодежи, в основном это были люди от 20 до 45 лет. В Германии на концерты привыкла ходить преимущественно пожилая публика. А молодежь, к сожалению, не так хорошо дружна с классической музыкой.
ВА Русский менталитет созвучен вашей душе?
СК Да. Каждый раз, приезжая в Россию, я окунаюсь в эту неповторимую атмосферу. Я посещала разные города: Новосибирск, Пермь, Казань, Санкт-Петербург, Москву. Чаще всего я была в российской столице. Здесь публика очень требовательная, но она максимально заряжает меня энергией.
ВА Долгое время у вас был творческий тандем с Теодором Курентзисом. Часто вспоминаете о нем?
СК Я сегодня встретила его оркестр musicAeterna здесь, в Москве. Музыканты живут в том же отеле, где и я. Мы неплохо знакомы. Увидев меня, они поинтересовались, что я делаю завтра. Я им сказала, что у меня тоже концерт в «Зарядье». А Теодора я давно не видела. Иногда мы связываемся по телефону, но уже давно не общались…
ВА Как вы ощущаете творческую свободу на сцене и в жизни?
СК Порой я чувствую, что во мне самой нет свободы. И здесь на помощь приходит музыка. На сцене гораздо сложнее ощущать себя раскрепощенной. Я всегда боролась за обретение творческой свободы и никогда не молчала, когда необходимо было отстаивать свои права. Три года я сотрудничала с оперной труппой одного фестиваля. У меня был ангажемент, а затем я стала фрилансером. В этом есть тоже доля риска, но я не могу ограничить себя внутренней свободой.
ВА Почему вы сейчас так редко поете оперу?
СК Я думаю, что опера рано или поздно умрет. Наблюдая за современными постановками, у меня становится тяжело на душе. Для меня опера – это, прежде всего, сказка, в которой непременно должны быть красивые костюмы, свет, декорации. И за всем этим обязательно стоит оригинальная история. Например, действие оперы Моцарта «Так поступают все» не должно происходить в сауне. Опыт моих выступлений в качестве оперной певицы не всегда проходил удачно. Часто из-за этого я даже заболевала.
Опере сегодня необходимы опытные режиссеры с хорошей фантазией и воображением. Без культурного бэкграунда невозможно осуществить постановку на достойном уровне.
ВА Если вспомнить годы юности, что ценного для себя вы почерпнули из занятий и общения с Дитрихом Фишером-Дискау и Элизабет Шварцкопф, ваших музыкальных менторов и наставников?
СК Элизабет Шварцкопф я не привыкла часто вспоминать. Однажды я была у нее на мастер-классе в Берлине и не испытала каких-то приятных чувств от общения с этой певицей. Я была шокирована тем, как она разговаривала и вела себя со студентами. Я занималась с фрау Шварцкопф в Лейпциге. Она немного ревновала меня, когда я пела Фьордилиджи в «Так поступают все» Моцарта. Однажды она сказала мне: «Симона, эта роль слишком сложная для тебя. Пой лучше Эльзу в вагнеровском “Лоэнгрине”». Тогда я не придала значения ее словам – и правильно сделала! Через некоторое время спела в Копенгагене Юнию в «Луции Сулла» Моцарта, потом вдруг неожиданно заболела. После выздоровления лечивший меня врач побывал на одном из моих премьерных спектаклей и сказал: «Я слышал, как вы пели колоратуры и высокие ноты. Не понимаю, почему вы поете такой репертуар?! Я только однажды видел такие же связки – у одной шведской певицы, драматической сопрано Биргит Нильссон». Такого признания я от него никак не ожидала (смеется).
Дитрих Фишер-Дискау был очень приятным человеком. Однажды через приятеля, с которым мы вместе учились, я отправила ему кассету с записью вокальных дуэтов Шумана и Мендельсона. Через два месяца в моем доме раздался звонок. Я поинтересовалась, кто меня спрашивает. «Это Дитрих Фишер-Дискау», – ответил голос. Тогда я возразила: «Не может быть, вы, должно быть, шутите!» «Нет, это действительно я, у меня ваша кассета», – подтвердил он. Впоследствии я стала часто бывать у него дома, заниматься вокалом и работать с этим удивительным человеком. Он особенно ничего не разъяснял по поводу вокальной техники – этими вопросами он всегда интересовался у своей супруги, певицы Юлии Варади. Однако его советы по интерпретации произведений очень помогали. У него был огромный репертуар. Фишер-Дискау был блестящим знатоком вокальной музыки и записал несметное количество сочинений разных эпох и стилей. Мне он всегда казался художником XIX века. Особенно я это ощущала, когда попадала к нему домой. Там царила какая-то иная реальность.
ВА Как вы решили основать свой барочный ансамбль Kermes e Amici Veneziani?
СК Сейчас все создают свои коллективы. В какой-то момент я поняла, что и мне нужен оркестр из друзей и единомышленников. В первую очередь для меня важны человеческие качества и только потом уже музыкантские взаимоотношения. Даже внутри оркестра мы все равно должны оставаться чуткими и отзывчивыми людьми. Если один человек не подходит и не сочетается с другими, тогда коллектив не сможет работать слаженно. Вместе мы одна семья. Каждому из музыкантов я полностью доверяю.
ВА А как сейчас развивается ваш коллектив?
СК У нас недавно вышел новый CD «Ад и Рай» (Inferno e Paradiso), на котором представлено четырнадцать названий четырех столетий от барокко до рока, от Баха до Стинга, от Вивальди до Led Zeppelin. Каждая из выбранных арий или песен воспевает добродетель или грех. В пандемию я провела много времени в Варшаве, записывала со своим ансамблем новую программу, составленную из произведений Бернстайна, Генделя, Вивальди и современного польского композитора Збигнева Прайснера. Мы исполняли музыку из кинофильмов, в том числе произведения Эннио Морриконе в новой аранжировке, потрясающую композицию Прайснера из фильма польского режиссера Кшиштофа Кеслёвского «Двойная жизнь Вероники». Там звучит вторая песня из «Рая» по «Божественной комедии» Данте. В этом же альбоме немало интересных оперных арий Моцарта, Вивальди, Орфа, а пианист и композитор Яркко Рийхимяки сделал для меня несколько аранжировок современных песен, как и в предыдущем релизе. Но сейчас возникла проблема с выпуском этого CD. Чтобы подписать контракт, я жду своего следующего проекта со звукозаписывающей компанией.
ВА Стараетесь ли вы поддерживать и вдохновлять молодых певцов в опере?
СК Я очень люблю давать мастер-классы и участвовать в образовательных академиях. Прошлой осенью провела один из таких мастер-классов в немецком Гёрлице. К сожалению, многие русские вокалисты не смогли приехать туда из-за сложностей с визами. Мне крайне жаль, что так получилось. У нас было немало молодежи, в том числе русская певица из Новосибирска сопрано Надежда Нестерова. Она мне очень понравилась, мы провели мастер-класс с ней. Там была еще одна молодая певица из Санкт-Петербурга, меццо-сопрано Софья Романова, у нее тоже прекрасный голос. Я очень хотела, чтобы она поучаствовала в концерте. Это произвело бы ожидаемый эффект. Когда я работаю с молодежью, то отношусь к ней с материнской любовью. Я беру молодых вокалистов под свое крыло и создаю для них пространство, чтобы они могли пробовать созидать. На занятиях я уделяю внимание не только самому пению, но и делюсь секретами вокальной педагогики, рассказываю, как жить и уметь сохранить себя в нашей профессии, в этом «бизнесе», как быть менеджерами самих себя, учу молодых вокалистов успевать за постоянно меняющимся ритмом жизни и умением находить себя в ней. Я чувствую внутри себя призвание к тому, чтобы учить молодежь именно этим принципам.
ВА Голос – очень хрупкий и непредсказуемый инструмент. Как вы ему уделяете внимание?
СК Я всегда пою только то, что соответствует моим возможностям. На самом деле, очень странно, что в какой-то момент я не «бросилась» в мир большой оперы. Я готовила сама те партии, которые подходили природе моего голоса, старалась интерпретировать свои роли. Этому же я учу молодых исполнителей, но, к сожалению, наблюдаю, что некоторые из них не осознают возможностей своего голоса. Как же они зажаты и несвободны на сцене! Чтобы освободиться от этого, им нужна энергетика и концентрация сил, тогда все получится. Софье Романовой, например, хватило всего три дня, чтобы совершить этот прыжок от русской традиции пения до техники исполнения барочной музыки. Это невозможно сделать в одночасье. Но к концу мастер-класса она спела одну из арий Монтеверди и просто вдохновила меня! У Софьи подходящая внешность, она очень красивая. Я ее очень хорошо могу представить себе на сцене. Но ей необходимо придавать огранку своему голосу, нужно учиться петь надежно.
ВА Чем вы занимались во время пандемии? Удалось ли осуществить еще какие-то новые записи?
СК Мы много музицировали с лютнистом Джанлукой Джеремия из моего ансамбля. Он был в Берлине во время локдауна. А мне тогда от немецкого правительства выплатили компенсацию за отмены концертов. По правилам эти деньги нельзя было тратить ни на еду, ни на аренду дома. Тогда я решила распределить их на осуществление новых записей. И это было так увлекательно! С Джанлукой мы записали несколько композиций. Но пока не можем выпустить ни диск, ни виниловую пластинку, так как музыки записано в общей сложности на двадцать пять минут. Нам нужно еще немало сочинений, чтобы дополнить эту программу. Попробую сделать это с камерным составом своего ансамбля.
А еще я хочу записать несколько композиций со своим другом, потрясающим тунисским скрипачом и композитором Ясиром Хадж Юсефом. В его музыке переплетаются арабские мотивы и французский джаз. Он уже написал для меня несколько новых песен, которые мы в скором времени обязательно исполним и запишем. Ясир выступит в этих вокальных миниатюрах еще и как исполнитель на редком сегодня инструменте виола д’амур, которым он виртуозно владеет.
Меня вообще привлекает все редкое и экзотичное.
ВА Что для вас является залогом успеха на сцене и в жизни?
СК В период пандемии я часто задумывалась о том, что это время было не таким уж и плохим. Я по-настоящему стала размышлять о жизни и предназначении человека в ней, часто думала о том, как много уже сделала за прошедшие годы, вспоминала свои путешествия по разным странам мира и осознавала, как прекрасно, что судьба подарила мне эти счастливые мгновения. Ну а что касается моей частной жизни, то в ней, признаюсь честно, я многое упустила. И сейчас, наконец-то, стараюсь отдавать больше внимания дому и родным. Мы живем вместе с дочерью. Она уже выросла. У нас две кошки и собака, которые меня слушают и любят. Мне очень нравится проводить время в своем саду, гулять по лесу с собакой, любоваться пейзажами. Безусловно, сцена тоже важна в моей профессии, но она доставляет немало стресса. В какой-то момент сцена становится наркотиком для артиста. Сейчас оперный театр мне не так интересен. Гораздо приятнее поработать со студентами, видеть, как моя работа передается новым поколениям. Успех, гонорар, публичное внимание – это не для меня. Я думаю, что в будущем триумф не будет зависеть от денег. Самое главное для человека – это здоровье. Я иногда думаю о том, что, возможно, у человека несколько жизней. Одну из них я прожила в России. Находясь здесь, я часто испытываю такое ощущение. Хотя пять лет назад я думала совершенно иначе и сейчас чувствую меланхолию от тех мыслей. И все-таки, я проживаю достойно каждый момент своей жизни и нахожу истинное счастье в нем. Для меня сейчас это намного важнее, чем когда-либо. Я не задумываюсь о будущем, потому что сейчас мы живем в такое время, когда совершенно не представляешь себе картину завтрашнего дня.
