История
Леопольд Моцарт вошел в историю как отец, учитель и импресарио гениального сына – Вольфганга Амадея Моцарта. Однако право Леопольда Моцарта на собственное место в искусстве тоже неоспоримо, пусть даже это место находится не в первом ряду великих мастеров. Плодовитый композитор, искусный скрипач, выдающийся педагог – он был интересной и многогранной творческой личностью.
Семья Моцарт происходила из швабского города Аугсбурга, принадлежала к бюргерскому сословию и упоминалась в исторических документах с конца XV века. Иоганн Георг Леопольд (так полностью звали нашего героя) родился 14 ноября 1719 года; его отец был переплетчиком и не имел отношения к музыке, но понимал важность хорошего образования. Леопольд учился в иезуитской гимназии, а затем в Зальцбургском университете, где в 1738 году получил степень бакалавра философии. Он хорошо освоил латынь, был очень начитан, разбирался в юриспруденции. Но его страстью была музыка, в которой достичь карьерных высот оказалось отнюдь не просто. В 1740 году Леопольд получил скромное место скрипача и одновременно камердинера графа Иоганна Баптиста Турн-унд-Таксиса, настоятеля Зальцбургского собора. Такое совмещение профессий было вполне типично для XVIII века, поскольку рядовые музыканты в общественном сознании приравнивались к слугам; исключения делались лишь для оперных «звезд» и самых выдающихся виртуозов. С 1743 года Леопольд служил в капеллах курфюрстов-архиепископов, управлявших церковным княжеством Зальцбург: барона Фирмиана, графа Шраттенбаха, графа Коллоредо. Начинал он свою службу как четвертый скрипач и преподаватель игры на скрипке, а завершил в звании вице-капельмейстера. В 1747 году он стал «придворным композитором камерной музыки», что означало заметное продвижение вверх. Возросшие доходы позволили ему жениться на Анне Марии Пертль (1720–1778), родившей семерых детей, из которых выжили всего двое: дочь Анна Мария (Наннерль) и сын, которому при крещении дали имя Иоанн Хризостом Вольфганг Теофил, преобразованное позднее в более краткое и благозвучное – Вольфганг Амадей («Теофил», как и «Амадей», означает «любящий Бога»).
Карьера Леопольда Моцарта в Зальцбурге развивалась по-прежнему неспешно: в 1758 году он был назначен вторым скрипачом, а в 1763 – вице-капельмейстером, и выше этого поста ему подняться так и не удалось, несмотря на все его старания. На то были разные причины. С одной стороны, Леопольд иногда подолгу отсутствовал в Зальцбурге, путешествуя по всей Европе со своими детьми-вундеркиндами, Вольферлем и Наннерль (сестра Моцарта искусно играла на клавесине и пела). И даже когда Леопольд перестал сопровождать сына в поездках, в глазах князя-архиепископа он уже не выглядел образцовым служащим, достойным полного доверия. Так, в 1777 году за упорное требование отпуска для поездки с сыном в Париж архиепископ Иероним Коллоредо вообще уволил Леопольда со службы, хотя вскоре принял обратно с предписанием впредь вести себя смирно. С другой стороны, большинство правителей XVIII века предпочитали ради престижа приглашать в капельмейстеры итальянцев. До 1778 года зальцбургскую капеллу возглавлял Джузеппе Лолли, а после него капельмейстером официально был назначен Луиджи Гатти, который смог приступить к исполнению своих обязанностей лишь в 1782 году. Возможно, на отказ Коллоредо отдать эту должность Леопольду Моцарту повлияло и бунтарское поведение Вольфганга, откровенно ненавидевшего архиепископа и в 1781 году порвавшего с ним все отношения.
Иногда люди, не знакомые с документами, склонны считать, что Леопольд нещадно эксплуатировал талант своего сына, изнуряя хрупкого ребенка длительными странствиями и выполнением множества срочных заказов. На самом деле эти гастроли оказались самой лучшей школой, которую Вольфганг мог получить в столь важные для его становления юные годы. Ничего подобного в провинциальном Зальцбурге отец ему обеспечить не мог. Более того, ради Вольфганга он фактически отказался от собственной композиторской карьеры. Демонстрируя феноменально одаренного сына перед влиятельнейшими меценатами Европы, Леопольд мечтал о счастливом будущем для Вольфганга, надеясь, что тот достигнет славы и благополучия. Увы, эти надежды таяли по мере того, как Вольфганг взрослел и все больше отдалялся и от отца, и от привычного для работодателей стереотипа музыканта-слуги. То, что Вольганг Амадей Моцарт уже не вписывался ни в какие привычные рамки, не было виной Леопольда. Однако это во многом было его заслугой: отец не только никогда не ограничивал стремительное творческое развитие сына, а всячески поощрял его – самому Леопольду, как он сам хорошо понимал, достигнутые юным Вольфгангом высоты были уже недоступны. После 1771 года он либо перестал сочинять музыку, либо не афишировал своих занятий композицией. Однако о качестве его музыки говорит уже то, что в течение долгого времени некоторые из его симфоний приписывались юному Вольфгангу, и лишь во второй половине XX века было доказано авторство Леопольда.
Самым заметным достижением Леопольда Моцарта было издание им в 1756 году объемистого трактата «Versuch einer gründlichen Violinschule» – «Опыт основательной школы игры на скрипке» (в колоритном русском переводе 1804 года – «Основательное скрыпичное училище», а в переводе наших дней – «Фундаментальная школа скрипичной игры»). Трактат сразу же был по достоинству оценен современниками и еще при жизни автора выдержал три издания на немецком; в 1766 году появился перевод на голландский язык, а в 1770 – на французский. Принципы, изложенные в трактате Леопольда Моцарта, оставались актуальными при обучении скрипачей не только в XVIII веке, но и в начале XIX, а в наше время этот трактат стал необходимым всем, кто изучает старинную музыку, будь то исполнители или музыковеды.
«Скрипичная школа» Леопольда Моцарта органично вписывается в круг аналогичных трактатов, появившихся в 1750-х годах и явственно обозначивших водораздел эпох барокко и классицизма. Самые знаменитые из них – «Опыт руководства по игре на поперечной флейте» Иоганна Иоахима Кванца (1752) и «Опыт истинного искусства игры на клавире» Карла Филиппа Эмануэля Баха (две части, 1753 и 1763). Не отрицая достижений музыкантов предыдущих поколений и даже несколько щеголяя своей ученой эрудицией, авторы этих трактатов предлагали новые подходы к композиторскому и исполнительскому творчеству. Они учили не просто профессиональному обращению с инструментом, правильной аппликатуре и всевозможным техническим приемам, а глубокому пониманию музыкального искусства как сферы творческого самовыражения. Леопольд, как и его современники, требовал от исполнителя-скрипача не одной лишь виртуозности. Он много писал о выразительной игре, объясняя специфику темповых обозначений, характер ладов и тональностей, тонкости ансамблевого исполнительства. Все это потом его сын обозначал кратким и многозначным итальянским словечком «Gusto» – буквально «вкус», но по сути – целая наука о музыкальной красоте. И недаром Йозеф Гайдн, выражая Леопольду свое восхищение гением его сына, говорил: «Ваш сын – величайший композитор из тех, кого я знаю лично или по отзывам. У него есть вкус и, сверх того, глубочайшие познания в композиции».
На гравюре, предпосланной трактату, Леопольд Моцарт изображен со скрипкой в руках, а по обеим сторонам разложены ноты его произведений в самых разных жанрах. Творческое наследие композитора было на самом деле внушительным: около 60 симфоний, несколько крупных духовных произведений, концерты для разных инструментов, дивертисменты, церковные сонаты, так называемые «школьные оперы» на дидактические сюжеты с латинскими текстами (увы, эта часть его творчества оказалась утраченной). На гравюре слева от зрителя, но справа от композитора – серьезные жанры: церковные (офферторий, месса), инструментальные (симфония, фуга, трио), театральные (пастораль). На противоположной стороне – развлекательная музыка: дивертисмент, марш и тому подобное. Зная музыкальную символику, нетрудно догадаться, что таким образом здесь отражена идея «лиры» и «свирели», сакральной и бытовой музыки. В качестве автора трактата Леопольд Моцарт претендует на репутацию ученого человека, о чем свидетельствует помещенная в центре латинская цитата из «Риторики к Гереннию», приписывавшейся Цицерону: «Итак, подобает, чтобы в жестах не было ни излишней изысканности, ни грубости, дабы мы не походили ни на лицедеев, ни на работников» – стало быть, речь опять идет о хорошем вкусе.
Скромная простота, соблюдение меры, признание эстетических границ между жанрами – таково музыкальное кредо Леопольда Моцарта, отвечавшее устремлениям классической эпохи, но слишком ограниченное для притязаний на лавры гения. Недаром из многочисленных и мастеровитых сочинений Леопольда наибольший интерес вызывают ныне те, в которых он выходит за рамки этикета и предлагает нечто необычное, вроде натуралистических шумовых эффектов. В дивертисменте «Музыкальное катание на санях» используются звуки бубенцов и ударов хлыста (в гораздо более поэтичном виде эти рождественские бубенцы возникнут много лет спустя в Четвертой симфонии Густава Малера); в дивертисменте «Крестьянская свадьба» слышны крики пирующих, звуки деревенских волынок и выстрелы из пистолета (стрельба по мишеням была любимой забавой в семье Моцарта), а в «Охотничьей симфонии», помимо четырех солирующих валторн, изображающих компанию охотников, в первой части имитируется лай своры гончих. Не удивительно, что кочующее авторство так называемой «Детской симфонии», в которой использованы игрушечные свистульки, барабаны и трещотки, долгое время также приписывалось Леопольду Моцарту, и лишь в 1990-х годах было установлено, что «Детскую симфонию» сочинил другой австрийский композитор XVIII века, Эдмунд Ангерер. Подобные балаганные шутки кажутся несовместимыми с требованиями высокого жанра симфонии. Но они позволяют понять ту нескучную атмосферу, в которой рос Вольфганг Амадей Моцарт, на всю жизнь сохранивший тягу к ребяческому шутовству, острым словечкам и сочному юмору, соседствующему с самыми трагическими ситуациями, как в финале «Дон Жуана».
Разрыв Вольфганга Амадея с Зальцбургом оказался во многом и разрывом теснейших душевных связей с отцом, хотя переписка между ними никогда не прекращалась, да и встречи тоже были: в 1783 году Вольфганг с молодой женой Констанцей ездили в Зальцбург, а в 1785 году Леопольд посетил Вену. Сын по-прежнему делился с отцом всеми подробностями венской музыкальной и светской жизни, а также собственными замыслами и успехами. Но в письмах 1780-х годов отчетливо меняется характер их общения: Вольфганг все больше ощущает себя ведущим, а не ведомым, и дает отцу советы, как если бы старшим в их паре был он. Под влиянием сына Леопольд вступил в масонскую ложу, хотя деятельным масоном не стал. Узнав в апреле 1787 года о тяжелой болезни Леопольда (рак желудка), Вольфганг внушал ему спокойное и даже радостное отношение к неизбежной кончине, называя смерть «истинным, лучшим другом человека», открывающим путь «к истинному блаженству». Леопольд скончался в Зальцбурге 28 мая 1787 года, оставив небольшое наследство, поделенное между Наннерль (к тому времени баронессой Берхтольд фон Зонненбург) и Вольфгангом. Последней отрадой старого музыканта стал внук, первенец Наннерль, названный Леопольдом (1785–1840). Он воспитывался в доме дедушки вплоть до его кончины, однако музыканта из него не вышло. Вольфганг также пытался почтить отца в именах двух своих сыновей, но оба они умерли младенцами – Раймунд Леопольд в 1783 году, а Иоганн Леопольд в 1786. Выжившие и достигшие взрослых лет сыновья Моцарта носили имена Карл Томас (1784–1858) и Франц Ксавер Вольфганг – ставший позднее пианистом и композитором и по воле матери называвшийся Вольфгангом Амадеем-младшим (1791–1844).
Имя Леопольда Моцарта оказалось косвенным путем связано с Россией. В 1759 году для восьмилетней дочери Наннерль он создал рукописный сборник легких фортепианных пьес, по которому учился и маленький Вольфганг. Авторство большинства пьес неизвестно, однако в ту же тетрадь Леопольд записал и первые сочинения своего гениального сына, тщательно фиксируя даты их создания. После смерти Наннерль сборник был унаследован Вольфгангом Амадеем-младшим, а в 1864 году оказался во владении великой княгини Елены Павловны, известной меценатки, которая подарила эту драгоценную реликвию зальцбургскому обществу Моцартеум – предшественнику одноименного нынешнего центра по изучению творчества Моцарта.
Некоторые легкие пьески из этой тетради до сих пор входят в педагогический репертуар, и учителя, несомненно, рассказывают юным пианистам, что, кроме Вольфганга Амадея, был и другой Моцарт – его отец Леопольд: музыкант, достойный того, чтобы о нем знали и помнили.
