Анонсы
 |
Петр Поспелов, Шеф-редактор издательства «Композитор» |
Нечасто бывает, когда в одной программе рядом оказываются классическое и современное сочинения, вступающие друг с другом в смысловой диалог. Еще реже бывает, когда современное сочинение заказывается и пишется именно в расчете на такой диалог и именно к этому концерту. И почти никогда не бывает, чтобы мировая премьера видного западного композитора случалась в России. Предстоящий концерт фестиваля «Опера Априори» станет как раз таким редчайшим событием.
Классическое произведение, которое мы услышим, принадлежит Антону Брукнеру: творец великих симфоний был также автором духовных сочинений, в частности, семи месс. Ми-минорная из них, имеющая номер 2, написана для восьмиголосного хора, которому аккомпанируют исключительно духовые инструменты – гобои, кларнеты, фаготы, валторны, трубы и тромбоны. Брукнер сделал две редакции этой Мессы, из них прозвучит вторая, на 26 тактов длиннее первой, датированная 1882 годом.
Следом будет исполнено сочинение современное. Композитор Клаус Ланг – тоже, как и Брукнер, австриец, и, судя по всему, такой же интроверт. Но если Брукнер до шестидесяти лет был малоизвестным провинциальным музыкантом, то премьеры произведений ныне 47-летнего Клауса Ланга нередко проходят за пределами Австрии – в Берлине, Лос-Анджелесе или Фукуи. Теперь мировая премьера его опуса состоится в Москве.
Это будет тоже месса, хотя называется она «Красные долины и пурпурные небеса». Пока этого сочинения никто не знает: возможно, в эти минуты композитор его еще лихорадочно дописывает. Мы будем первые, кто его услышит. А пока мы знаем только то, что оно пишется в точности для того же состава, что и Месса Брукнера, – хор плюс духовые инструменты.
В качестве хора выступит вокальный ансамбль Intrada – изумительной тонкости камерный коллектив, владеющий самыми разными стилями: они поют музыку от григорианского хорала до группы OQJAV. Инструментальную поддержку окажут духовики из Российского национального оркестра. Дело возьмет в свои руки Максим Емельянычев – молодой дирижер, уже весьма известный и востребованный в Европе. Можно не сомневаться: две австрийские мессы ему вполне по зубам.
Самые интересные московские оперные события не всегда случаются в оперных театрах. Есть другое место: в Филармонии, на подмостках Концертного зала Чайковского регулярно даются оперы в концертном исполнении. Там вы не увидите на сцене дорогостоящей декорации, а в программке не найдете имени режиссера. Зато вы услышите превосходную музыку в лучшем исполнении.
На этот раз в цикле «Оперные шедевры» прозвучит опера Антонио Вивальди «Неистовый Роланд», которая в России еще никогда не исполнялась. Это шедевр музыки барокко, требующий особого исполнительского стиля. У нас он будет: чтобы спеть в филармоническом абонементе, в Москву приедут отборные специалисты из Европы. На этот раз партии в опере Вивальди споют Сине Бундгаард, Тюва Семмингсен, Бенедетта Маццукато и другие артисты. Мы снова услышим хорошо знакомого нам австралийского контратенора Дэвида Хансена.
Но в заглавной роли выйдет наша певица – Надежда Карязина, которая наверняка ничем не уступит европейским коллегам. Не в первый раз предстоит играть барочную оперу Государственному академическому камерному оркестру России: этот молодой по возрасту коллектив уже успешно освоил правила стиля, тем более дирижировать будет известный нам маэстро Федерико Мария Сарделли.
Сюжет захватывающей поэмы Ариосто развернется в череде виртуозных и чувствительных арий. Гостеприимный зал на площади Маяковского на целый вечер переместится в рыцарские времена.
 |
Лев Ганкин, музыкальный журналист и радиоведущий |
В 1970-е годы прогрессив-рок, ассоциирующийся у современных меломанов в основном с творчеством таких групп, как Yes, Genesis или King Crimson, был популярен не только в Англии, но и в континентальной Европе. Одной из мощнейших прог-роковых сцен стала итальянская. Семена жанра, стремившегося сочетать энергию рок-н-ролла с продвинутым композиционным мышлением, присущим академической музыке, здесь упали на благодатную почву, подготовленную несколькими веками музыкальной инновации: от мадригалов до оперы бельканто. Правда, в силу периферийного положения Италии в пространстве тогдашнего шоу-бизнеса успех большинства местных музыкальных проектов носил локальный характер.
Бывали и редкие исключения. Goblin, ансамбль, организованный клавишником Клаудио Симонетти, – как раз из их числа. Судьба этой группы сложилась несколько иначе, чем у остальных, благодаря прочным связям музыкантов с киномиром: еще отец Симонетти, Энрико, был в свое время востребованным сочинителем саундтреков. Сами Goblin нашли единомышленника в как раз набиравшем авторитет в те годы режиссере Дарио Ардженто, мастере так называемых «джалло»-хорроров: детективных триллеров о серийных убийствах и прочих ужасах, сдобренных весьма раскованными по тем временам сценами секса и насилия. Будучи поклонником Deep Purple, Pink Floyd и вообще рок-музыки, Ардженто полагал, что рок-саундтрек соответствует куда лучше его кинематографу, чем оркестровые сочинения главного итальянского кинокомпозитора Эннио Морриконе (с ним он тоже успел поработать). Поэтому, начиная с фильма «Кроваво-красное» 1975 года, важной частью эстетики картин режиссера стало музыкальное сопровождение Goblin, которое, в нарушение кинематографических правил, при монтаже зачастую выводилось на полную громкость, из-за чего сцены из фильмов начинали походить на своего рода музыкальные видеоклипы.
Собственно, композиции Goblin в своих лучших образцах – это типичный инструментальный итальянский прог-рок с массой винтажных клавишных и необычными гармоническими и ритмическими решениями. В похожем стиле работали, например, такие ансамбли, как Il Balletto di Bronzo, PFM или Le Orme. Разница – в явном тяготении Goblin к стилистике ужасов, предопределенном утилитарными нуждами: «дьявольские» тритоновые интервалы, зловещий шепот вместо вокала, шумовые фрагменты, в которых может звучать, например, детский плач или собачий вой. Как и в фильмах Ардженто, в их музыке немало китча, но хватает и подлинного вдохновения – особенно в заглавных темах к таким фильмам, как «Кроваво-красный», «Суспирия» или «Дрожь», а также в треке «L’Alba dei Morti Viventi» из итальянской версии зомби-хоррора «Рассвет мертвецов» Джорджа Ромеро. Кроме того, порой Goblin создавали и обыкновенные, «несаундтрековые» альбомы – например, «Roller», бесспорный шедевр итальянской рок-музыки. В последние годы функционирует сразу несколько версий ансамбля, во главе с разными участниками оригинального состава, но в Москву едет самая правильная и аутентичная – с Клаудио Симонетти у руля.
79-летний Джорджо Мородер считается классиком диско, и вполне заслуженно: среди его самых успешных работ – несколько хитовых синглов Донны Саммер, два альбома Sparks, саундтрек к «Полночному экспрессу» Алана Паркера, отмеченный несколькими престижными премиями, и главные темы крупных спортивных мероприятий вроде Олимпиады в Лос-Анджелесе и Чемпионата мира по футболу 1990 года. Впрочем, этот перечень не передает главного – масштаба инноваций Мородера как композитора и, прежде всего, как продюсера. А между тем масштаб этот необычайно велик: фактически именно Джорджо первым придумал лишить диско традиционных сентиментальных оркестровок и обходиться при создании треков сугубо электронными средствами. Таким образом, жаркий, сексуальный драйв американской черной музыки удалось поженить с механистическим саундом продвинутой европейской электроники, пионерами которой была немецкая группа Kraftwerk. Этот удивительный микс, ярко достигнутый Мородером, например, в песне Донны Саммер «I Feel Love», предвосхитил более поздние эксперименты такого рода, например, в исполнении американских техно- и хаус-продюсеров.
Как это ни удивительно, Джорджо Мородер именно в 2019 году, в без малого 80 лет, едет в свой первый гастрольный тур с живым составом – судя по всему, московское выступление также будет представлять из себя не тоскливый визуально диджей-сет, а полноценное шоу с несколькими вокалистками и инструментальным бэндом. В последние годы интерес к творчеству артиста переживает возрождение: Daft Punk включили трогательное посвящение маэстро в свой хитовый альбом «Random Access Memories», а на последней пластинке самого Мородера почли за честь отметиться вокальными камео поп-звезды прошлого и настоящего: Кайли Миноуг, Сиа или Charli XCX. Сам «дедушка диско», насколько можно судить по видеозаписям на YouTube, находится в хорошей физической форме, а на его лице – по-прежнему те же самые густые, кустистые усы, которые в 1970-е стали одним из визуальных образов всей диско-сцены.
Японская группа с непроизносимым названием Koenji Hyakkei – пожалуй, самый яркий и впечатляющий проект авант-рокового барабанщика-многостаночника Йосиды Тацуи. Йосида – из тех, кто переписывает роль барабанщиков в рок-музыке: по заветам своего заочного учителя, Кристиана Вандера из легендарного французского ансамбля Magma, он становится не только надежным держателем ритма, но и основным композитором, а также одним из вокалистов. Причем поет Йосида, не прекращая вести свой ансамбль чересполосицей неровных размеров – пульс музыки Koenji Hyakkei порой меняется в каждом такте. Справедливости ради, впрочем, назвать его вокализы «пением» можно лишь условно – чаще оно сводится к выкрикам, глоссолалии, патетической мелодекламации или скороговоркам на тарабарском языке.
Первым обратившим на себя внимание проектом Йосиды стала группа Ruins – авант-панк-дуэт, игравший музыку предельно жесткую, предельно сложную технически и композиционно и при этом не лишенную юмора (чего стоят одни лишь треки «Prog Medley», «Hard Rock Medley» или «Classical Music Medley», в которых участники ансамбля за пару минут на пулеметной скорости проходятся по нескольким десяткам мелодий и риффов из мировой музыкальной сокровищницы). Но если Ruins еще можно было воспринять как шутку, своеобразный пародийный эксперимент одаренных музыкантов, то Koenji Hyakkei – это серьезная история: за плечами у проекта пять по большей части выдающихся альбомов оригинальных композиций, в которых Йосида сотоварищи демонстрируют дьявольскую изобретательность, поразительное техническое мастерство и поистине виртуозное владение гармонией и ритмом. При прослушивании музыки группы на ум сами собой приходят все стереотипы о Японии и японцах: с одной стороны, это звуки, чрезвычайно тщательно и точно сконструированные и структурированные – эдакая музыкальная робототехника! – с другой, отличающиеся какой-то поистине самурайской бесшабашностью и неистовством.
В Москве Koenji Hyakkei раньше не появлялись – дебют! – зато автор этих строк как-то раз видел их на фестивале Rock In Opposition во Франции и просидел весь сет с отвисшей челюстью, а потом узнал, что невероятную вокалистку группы (помимо Йосиды, в ансамбль входят еще четверо: певица, саксофонистка, бас-гитарист и клавишник) зовут Ah. В сущности, ее имя – самая естественная реакция на творчество Koenji Hyakkei.
Культурный Центр «Дом», место, где в Москве проходили и проходят самые интересные концерты немейнстримной музыки, идет на третий десяток – а юбилей отмечает масштабным и представительным фестивалем, растягивающимся почти на целую неделю. По традиции, заложенной еще основателем «Дома» Николаем Дмитриевым, почти каждый вечер на сцене будут последовательно появляться сразу несколько разных артистов и музыкальных групп. Подробное представление каждого участника заняло бы все пространство рубрики, поэтому ограничусь лишь некоторыми именами.
Австралийцы The Necks (выступают 21 мая) и швейцарец Ник Бэрч (24 мая) с разных сторон рассматривают одну и ту же проблематику: сочетания джаза с академическим минимализмом. Бэрч, прочно связанный с культовым лейблом ECM, представляет европейский подход: его композиции – особенно сыгранные соло, без поддержки ансамбля Ronin – это своеобразные вариации на тему «третьего течения», наследующие, например, Эберхарду Веберу, в которых задействуется как обыкновенное, так и препарированное фортепиано. The Necks, фортепианное трио, медленно и неумолимо раскручивающее свои композиции путем тщательной, филигранной работы с громкостью и текстурой звука, – более космополитичны: в их произведениях можно услышать отголоски в том числе, например, американского построка в духе группы Tortoise.
Совсем иной образ джаза – у легендарного Майка Уэстбрука (22 мая), музыканта, чьи первые записи датируются еще концом 1950-х. Для Уэстбрука джаз – это своего рода матрица, на которую свободно нанизываются другие жанры: от оперы и мюзик-холла до авангардного рока. В Москве он представит один из самых захватывающих своих проектов: своеобразную ораторию «Glad Day» на стихи Уильяма Блэйка, в которой традиции джазового биг-бэнда соединяются с веймарским кабаре, авангардом и хоровой музыкой. В главных ролях, помимо маэстро за роялем, – вокалисты-экспериментаторы Кейт Уэстбрук и Фил Минтон.
Наконец, один из самых неожиданных гостей фестиваля – британский эксцентрик Ричард Янгс (23 мая), чьи творческие практики близки миру аутсайдерской поп-музыки: за тридцать лет он записал и выпустил, в основном крошечными тиражами, примерно сотню альбомов (два успело выйти уже в этом, 2019 году). Внутри попадается самое разное: от лирического психофолка до бесформенного дроун-эмбиента, от причудливых поп-песен с куплетами и припевами до авангардистских аудиохеппенингов. Предсказать, что именно Янгс будет играть в «Доме», совершенно невозможно – но должно быть как минимум интересно и, скорее всего, решительно ни на что не похоже.
Свой творческий псевдоним, Merzbow, японский музыкант Масами Акита выбрал в честь мерц-коллажей: «мусорного» искусства художника-дадаиста Курта Швиттерса. К саунд-коллажу тяготели и некоторые его ранние работы – например, альбом «Batztoutai with Memorial Gadgets». Однако впоследствии Акита стал известен совсем другой музыкой – или не музыкой. Дело в том, что Merzbow – один из самых известных в мире проектов в жанре нойз, или даже харш-нойз, что дословно переводится как «резкий шум». И споры о том, можно ли назвать музыкой его творчество, не утихают до сих пор.
Классические записи Акиты 1990-х годов в самом деле зачастую звучат как набор весьма произвольно организованных шумов преимущественно электронного происхождения: иногда саунд может напомнить скрежет электродрели, в другие моменты – резкое шипение усилителя, из которого выдернули провод, соединявший его с музыкальным инструментом, и так далее. Неподготовленному человеку прослушать от начала до конца любой из его альбомов «золотого периода» непросто – не в последнюю очередь потому, что может возникнуть резонный вопрос «а зачем я это делаю». Однако поклонники Merzbow и нойза в целом, наоборот, ценили автора за бескомпромиссность, за полный разрыв с конвенциями музыки как таковой – и когда в 2000-е автор попробовал положить свои шумовые экскурсии на ритм (в альбоме «Merzbeat») или слегка умерить их невыносимый, пыточный накал (в альбоме «Merzbuddha»), это далеко не всеми было встречено с пониманием.
Соответственно, концерт Merzbow – каковых он дает совсем немного: москвичам повезло – это явно мероприятие далеко не для всех. Тем не менее, подвергнуть себя истязанию нойзом вживую – наверняка небезынтересный и эстетический, и психологический опыт. Тем более что кое-что, отдаленно напоминающее музыку, со сцены все же прозвучит – специальным гостем концерта станет венгерский фри-джазовый ударник Балаж Панди.
4 мая
Большой зал консерватории
Государственная академическая симфоническая капелла России, Камерный хор Московской консерватории, дирижеры Валерий Полянский, Чжан Го Юн
Шнитке, Шостакович, Стравинский, Малер
7 мая
Рахманиновский зал консерватории
Алексей Любимов, Михаил Дубов, Глеб Хохлов, Ольга Гречко, «Студия новой музыки», Ансамбль ударных Марка Пекарского
Дж. Л. Адамс, Кейдж, Ла Монте Янг, Райли, Фелдман
7 мая
Концертный зал имени П. И. Чайковского
Вокальный ансамбль «Интрада», Брасс-ансамбль РНО, дирижер Максим Емельянычев
Брукнер, Ланг (мировая премьера)
18 мая
Концертный зал имени П. И. Чайковского
Элисо Вирсаладзе
19 мая
Концертный зал имени П. И. Чайковского
Надежда Карязина, Сине Бундгаард, Гайя Петроне, Тюва Семмингсен, Бенедетта Маццукато, Эван Хьюз, Государственный академический камерный оркестр России, дирижер Федерико Мария Сарделли
Вивальди. «Неистовый Роланд» (опера в концертном исполнении, российская премьера)
23 мая
Концертный зал имени П. И. Чайковского
Айлен Притчин, Филипп Копачевский, Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова, дирижер Валентин Урюпин
Корнгольд, Гершвин, Бернстайн
24 мая
Концертный зал имени П. И. Чайковского
Российский национальный оркестр, Томохару Усида, дирижер Михаил Плетнёв
Григ, Чайковский
27 мая
Малый зал консерватории
Сергей Полтавский, Павел Домбровский, Мариам Аветисян, ансамбль Questa Musica, Камерный хор Московской консерватории, Тульский государственный хор, оркестр Musica Viva, дирижер Александр Рудин
Тигран Мансурян. К 80-летию композитора
27, 28 мая
«Филармония‑2», Большой зал консерватории
Люка Дебарг
Скарлатти, Метнер, Лист
28 мая
ММДМ, Светлановский зал
Максим Венгеров, Полина Осетинская
Равель, Энеску, Шоссон, Изаи, Сен-Санс
30 мая
«Филармония‑2»
Николай Луганский
Дебюсси, Скрябин, Франк, Рахманинов
31 мая
Большой зал консерватории
Российский национальный оркестр, дирижер Михаил Плетнёв
Сибелиус
