Релизы
Компания Deutsche Grammophon выпустила почти всю оркестровую музыку Рихарда Штрауса на семи дисках. Ее записали лучшие оркестры с обеих сторон Атлантики – Бостонский симфонический и лейпцигский Оркестр Гевандхауса – под управлением одного дирижера – Андриса Нельсонса.
Когда выпускается полное собрание сочинений, есть два способа с ним обойтись. Первый – выбрать что-то самое лакомое. Второй – основательно засесть и прослушать все от начала до конца. Собрание оркестровой музыки Рихарда Штрауса, идеально исполненной и записанной, заслуживает второго подхода, который поглотит много времени, но взамен доставит столь же много беспримесного удовольствия. Поклонники Малера, Шёнберга и Стравинского не возмущайтесь, разрешите мне продолжать.
Говорят, что не каждый художник выдерживает персональную выставку. Штраус выдерживает с лихвой. Более того, интересно наблюдать его на разных этапах, понимая, как он меняется и не меняется. Здесь нет ученических симфоний. Самая ранняя из представленных в собрании вещей – остроумная «Бурлеска» для фортепиано с оркестром (1885), отмеченная невольным брамсианством; самая поздняя, появившаяся на шестьдесят лет позже, – безмерно печальные «Метаморфозы» (1945), по существу, камерная, а не симфоническая вещь, которая была бы абсолютным шедевром, если бы не досадное сходство с позже появившимся фейковым Адажио Альбинони.
Между ними – все знаменитые симфонические поэмы золотого периода 1880–1890-х. Их целых четыре, входящих в картинный цикл «Из Италии» (1886), где молодому композитору оркестрового мастерства уже не занимать. Здесь, конечно, дерзко монтажный «Дон Жуан» (1888), сумрачный «Макбет» (1888), философски закрученные «Смерть и просветление» (1889) и «Так говорил Заратустра» (1896), литературно-театральные «Веселые проделки Тиля Уленшпигеля» (1895) и «Дон Кихот» (1897), нарциссическая «Жизнь героя» (1898).
К ним примыкают две программные симфонии, обе экстраординарные, одна по форме, другая по содержанию. «Альпийская» симфония, законченная в 1915 году, была начата давно, а потом отложена в сторону. За это время музыкальный мир изменился, появились «Лунный Пьеро» и «Весна священная». Сегодня «Альпийская» звучит невероятно свежо: ее эстетика остается в отрогах романтизма, в то время как музыкальные приемы сплошь и рядом выдернуты из модернизма. В «Домашней» симфонии Штраус живописует баварский семейный быт, в котором не случается более драматичных событий, чем перебранка с женой или недовольство младенца во время купания – но происходящее монументализировано до помпезно исторических масштабов.
Еще немало симфонической музыки Штрауса выпотрошено из его опер. Здесь и любовная сцена из «Погасших огней», и сюита вальсов из «Кавалера розы», и оркестровые антракты из «Интермеццо» («Грезы у камелька» – не музыка, а упоение), и симфоническая сюита из «Женщины без тени», и, разумеется, «Танец семи покрывал» из «Саломеи».
Собрание дополняют Праздничная прелюдия с органом (1913), написанная на открытие Венского Концертхауса, и даже вальс из балета «Взбитые сливки» (1924).
В комплекте Deutsche Grammophon произведения расположены не в порядке создания, хотя мы, конечно, можем слушать их в любой последовательности. Творчество Штрауса, растущее из девятнадцатого века и залезшее аж в послевоенные годы двадцатого, отменило идею прогресса и время вообще, подарив нам взамен чувство постоянства и комфорта. Нескончаемое пиршество оркестрового звучания одинаково накрывает собой романтическую философию, изломы декаданса и приколы модернизма, превращая то, другое и третье в продукт высокого потребительского качества.
Это очень современно. И неслучайно, что оркестрового Штрауса поделили между собой два топ-оркестра Европы и Америки, которыми руководит один и тот же дирижер – воспитанник ленинградской и латвийской школы Андрис Нельсонс. Трансатлантический бокс Штрауса – венец их благополучного сотрудничества: они ездят друг другу в гости, проводят перекрестные мастер-классы, делают совместные заказы. Теперь Бостонский симфонический записал диски с первого по третий, лейпцигский Гевандхаус-оркестр – с четвертого по шестой, а седьмой они поделили поровну. Бессмысленно обсуждать, какой коллектив играет лучше, – оба демонстрируют экстра-класс оркестровой игры. Более того, их и отличить-то нельзя: в обоих оркестрах равно полнозвучно звучат и тутти, и группы, одинаково первоклассные музыканты сидят на сольных голосах. И даже скрипачи-концертмейстеры играют соло похожими приемами. Наверное, в этом есть заслуга маэстро, везде блюдущего свой высочайший стандарт. Но в этом есть и общая тенденция: Старый и Новый свет предпочли своеобразию унификацию. Если не во всех отраслях культуры, то, во всяком случае, в оркестровом деле. Бокс Штрауса – прекрасный результат такого решения.
