Суп с пиратами События

Суп с пиратами

На Новой сцене Большого театра Челябинский театр оперы и балета показал «Корсара» в постановке Юрия Клевцова

Гастроли состоялись в рамках VIII фестиваля «Видеть музыку», проходящего при поддержке Министерства культуры Российской Федерации и Президентского фонда культурных инициатив.

Известный балет классического наследия «Корсар» за последние полвека имел немало различных сценических интерпретаций. В Мариинском театре уже 35 лет идет постановка Петра Гусева – скомканная, по-советски прямолинейная, представляющая собой практически дивертисмент из известных номеров. В Большом театре же в 1990-х главенствовал спектакль Юрия Григоровича (сейчас его в несколько измененном виде можно увидеть в «Кремлевском балете»), а в 2007 году на его сцене засиял аутентичный «Корсар» конца XIX столетия, скрупулезно восстановленный Юрием Бурлакой и Алексеем Ратманским. Сейчас его по вполне понятным причинам нет в репертуаре.

Увиденный на Новой сцене Большого театра вариант Челябинского театра оперы и балета (балетмейстер – Юрий Клевцов) откровенно озадачил: спектакль оказался очень эклектичным. Во-первых, семьдесят процентов спектакля занимает легендарная хореография Мариуса Петипа в редакции Юрия Григоровича (Клевцов сам танцевал Конрада в его постановке в 1990-х, но фамилии и мэтра, и Петипа отсутствуют как в программке, так и на официальном сайте театра). Из классической хореографии Мариуса Петипа представлены многие номера: танцы пиратов в первом акте и форбан во втором действии, сцена заигрывания Медоры с пашой, картина «Оживленный сад», разумеется, сильно сокращенная по количеству участников. После посвящения в пираты (в новой картине, придуманной Клевцовым) Медора танцует вариацию «Маленький корсар» Петипа, вернувшуюся в балет в 2007 году в аутентичном спектакле Большого театра.

Отсутствует виртуозный дуэт рабов pas d`esclave, придуманный французом еще в 1858 году. А вот па-де-труа одалисок представлено не в полном варианте – лишь общим антре и одной из вариаций солисток. Вместо па-де-де Медоры и Конрада Юрий Клевцов предложил довольствоваться трио: к ним добавляется безымянный Раб, этот эпизод взят из ленинградского спектакля и был придуман Александром Чекрыгиным в 1920-х.

Финал всего балета – адажио Медоры и Конрада в хореографии Константина Сергеева (этот номер используется Григоровичем в своей постановке, но там он идет в первом акте как первая встреча героев).

Те самые двадцать-тридцать процентов постановки, созданные Клевцовым, заставляют поражаться, насколько старомоден язык хореографа. Два адажио Медоры и Конрада в первой и второй картинах, буйный танец всей пиратской ватаги в новой четвертой картине и ряд сцен по мелочевке, увы, ничего нового в балет не привнесли. Хотя хореограф поставил их на специально добавленную им музыку – композиции Фикрета Амирова и фрагменты из балета «Красный мак» Рейнгольда Глиэра. Их сосуществование с наивными творениями Адольфа Адана, Цезаря Пуни, Риккардо Дриго и Ко по меньшей мере казалось странным и вызывало улыбку. Отметим, что музыка общего танца пиратов (композитор – Амиров) явно напоминает «Танец с саблями» Хачатуряна из «Спартака», а хореография номера внезапно воссоздает стиль характерных танцев из советских драмбалетов 1940-х.

Но Клевцов добавил и сюжетные изменения в свою версию. Например, купированы такие герои, как еврей Ланкедем, наперсница Медоры Гюльнара. Вместо последней хореограф придумал новую фигуру – пиратку Марию Линдси. Однако обеспечить ее какой-либо яркой хореографической характеристикой, да и просто раскрыть этот образ он не смог. Не помогла и специально созданная балетмейстером картина, где Линдси посвящает Медору в пираты…

Спектакль лишился старинного флера – в нем танцуют все, и даже Сеид-паша. По традиции этот образ обычно выражают исключительно средствами пантомимы.

Не вызвало восторгов и оформление (художник – Дмитрий Чербаджи) – главенствуют видеопроекции (одна из картинок слишком напоминала морской пейзаж, взятый напрокат у Ивана Айвазовского), а костюмы удивили дисгармонией цветовых сочетаний.

С исполнительским составом дела тоже обстоят не лучшим образом. Неуклюжий и сонный кордебалет, абсолютно безликие солисты, на последнем издыхании справляющиеся с хореографическими трудностями классики и никак не желающие усваивать, что такое академизм. Для галочки назову их имена: Екатерина Хомкина-Сафронова (Медора), Валерий Целищев (Бирбанто), Юрий Федин (Сеид-паша), Александр Кочетков (Раб Сеид-паши), Виктория Дедюлькина (Мария Линдси). Понятия хорошей актерской игры и настоящего партнерского взаимодействия тоже не знакомы. Единственным живым персонажем в балете оказался Кубаныч Шамакеев (Конрад). Этот по-настоящему виртуозный артист, пусть и небольшого роста, парил над сценой и, казалось, над зрительным залом, радуя всех эпизодами настоящего профессионального танца.

Кто она такая, эта ваша Кармина Бурана? События

Кто она такая, эта ваша Кармина Бурана?

Летний фестиваль «Зарядье» завершился кантатой Карла Орфа

Инструкция к применению События

Инструкция к применению

В Екатеринбурге завершился образовательный этап проекта «пиши балет»

Итальянские сезоны Гергиева События

Итальянские сезоны Гергиева

В Мариинском театре поставили редкую оперу Верди «Эрнани»

Денис Хоров и Александр Веретенников: Фестиваль – высота, которую мы взяли вместе События

Денис Хоров и Александр Веретенников: Фестиваль – высота, которую мы взяли вместе