В Москве прошли гастроли театра «Санктъ-Петербургъ Опера». В рамках V фестиваля музыкальных театров России «Видеть музыку» они привезли невиданные раритеты – «Эсмеральду» Даргомыжского и «Петра I» Доницетти.
«Мы, ленинградцы, привыкли жить в блокаде и теперь решили ее прорвать», – обратился к зрителям Юрий Александров, худрук театра и режиссер-постановщик обоих спектаклей. Действительно, приезд труппы из города на Неве висел на волоске до самых последних часов. Другие театры – из Уфы, Самары, Иваново, Петрозаводска, Саратова – вынуждены были отменить свои показы в Москве и перешли в изрядно надоевший онлайн-формат. Поэтому особая благодарность Фонду президентских грантов, который поддержал фестиваль и сделал возможным очную встречу артистов и публики.
Первый вечер был отдан русской опере, раннему творению Даргомыжского «Эсмеральда», созданному по роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Тем, кто привык к киноэкранизациям этого сюжета, данная версия может показаться неполной или романтизированной, но во времена Николая I Даргомыжскому и так пришлось воевать с цензурой, чтобы протащить опасный сюжет. А с постановками опере вообще не повезло: она не смогла закрепиться в театральном репертуаре ни на премьере в 1847 году, ни спустя более чем столетие в 1950-х. Год назад Юрий Александров восстановил оперу в новой редакции, сократив ее с четырех действий до двух. Для меломанов это настоящий подарок, ведь в русской опере XIX века все уже до дыр заслушано, а тут вдруг неизвестный бриллиант.
«Эсмеральда» провидчески смотрит в будущее оперного жанра. Молодой Даргомыжский предугадал и «Фауста» Гуно с церковным органом и темой спасения, и «Кармен» Бизе – еще одна история любви цыганки и солдата, а где-то совсем вдалеке – «Тоска» Пуччини с тюремным заключением и жестокостью власти.
Сценическое пространство (сценография – Вячеслав Окунев) заполнено со всех сторон, сверху и с боков – мрачные каменные стены словно сжимают певцов в тиски. Гнетущая атмосфера средневекового Парижа, как и в романе, передана реалистично, как часто бывает в современных исторических фильмах. Вообще, кинематография явно повлияла на общее решение спектакля:движения актеров чуть менее преувеличенные, мизансцены более плавные, да и привычный для стилистики постановок «Санктъ-Петербургъ Оперы» юмор и комедийность приглушены.
Легкую оркестровую ткань, продолжающую принципы Глинки, оркестр под управлением Максима Валькова передал почти без изъянов. Красочности добавили дополнительные звуковые эффекты. Некоторые из них пришлись к месту, как удары хлыстом при пытке Квазимодо, другие откровенно раздражали, как бубен Эсмеральды, перекрывавший всех остальных.
Главные герои, Эсмеральда (Евгения Кравченко) и Феб (Ярамир Низамутдинов), продемонстрировали разнообразную тембровую палитру, так как в обеих ролях находились и лирические, и драматические моменты. Иногда верхние ноты у Ярамира держались некрепко (все-таки у певца в репертуаре лирический Ленский), зато в романтических сценах его голос звучал свежо, и актерски он выглядел очень симпатично. Хотя в «Геликон-опере» прекрасная акустика, кого-то все же было слышно лучше других, как, например, Квазимодо (Мирослав Молчанов), чей раскатистый бас заполнял зал, пронизывая горем и болью. Но больше всего эмоций, со смесью дьявольского безумия и всепожирающей страсти, показал в своих ансамблевых сценах Клод Фролло (Юрий Борщев).
Финал оперы чем-то напомнил окончание «Гибели богов» Вагнера: на наших глазах запылал Нотр-Дам – огонь разрушил прекрасный собор, символизировавший несбыточное счастье, к которому стремились влюбленные. Надо отдать должное интуиции режиссера, у которого эта метафора родилась задолго до трагической судьбы собора в реальной жизни.
Во второй вечер по контрасту с «Эсмеральдой» была показана шутливая мелодрама «Петр I, или Невероятные приключения русского царя» (1819), никогда до постановки в 2003 году не шедшая в России.
В каждом учебнике истории можно найти, как Петр I и его супруга Катерина Скавронская отправились в ливонский городок на балтийском побережье искать ее пропавшего брата, и как семья Петра породнилась с семьей его злейшего врага Мазепы. Это якобы непреложные исторические факты – ведь сам Доницетти написал оперу…
Тут надо признаться все же, что композитор сочинил музыку в типичном для той эпохи стиле итальянского бельканто. Ничего в ней специфично русского нет, да и сюжет с таким же успехом мог быть о выдуманных персонажах. Поэтому постановщикам пришлось основательно потрудиться, чтобы у оперы появилось свое ярко выраженное национальное «лицо». Поскольку речитативы шли на русском языке, билингвальность спектакля обыграли в диалогах – «лицо от театра» по ходу спектакля комментирует реплики персонажей и, обращаясь к Петру, просит: «Ваше Величество, пожалуйста, по-русски». Массовка с энтузиазмом щеголяла перьями в костюмах куриц и петухов, горячо обсуждая спектакль сверху на «галерках», а повсюду валялась яичная скорлупа. Все прояснилось в конце, когда из яйца вылупился барельеф Санкт-Петербурга, хвалой которому и заканчивается опера. Дело в том, что в 2003 году, когда театр, как уже говорилось, впервые представил этот спектакль, как раз отмечалось 300-летие Санкт-Петербурга. Видимо, будем ждать 400-летия, чтобы обновить текст.
Помимо диалогов предостаточно и гэгов с положениями: чего стоит виртуозно отыгранная сцена флирта мадам Фриц (Юлия Птицына) с Магистратором (Геворг Григорян), где обоим довелось показать не только певческие, но и актерские таланты – не случайно, что именно этим второстепенным, в сущности, персонажам аплодировали сильнее всего.
Есть, конечно, моменты, где комедии нужно отступить на второй план, когда между братом Катерины Карлом (Денис Закиров) и его невестой Анеттой (Каролина Шаповалова) разгораются нешуточные страсти по поводу их судьбы. Юрию Александрову удается именно смешивать гротескное с серьезным и не переходить грань, за которой комедийность захлестывает лицо и становится раздражающей. Тем, кому не хватало юмора в самом спектакле, могли найти предостаточно его в буклете, где из описания сюжета сделали кавээновский скетч.
Стиль Доницетти однотипный, но вместе с тем либеральный в том плане, что композитор дает всем виртуозные номера, где можно пощеголять гибкостью голосовых связок и покрасоваться верхними нотами регистра. Лучше всего это получилось у меццо-сопрано Екатерины (Лариса Поминова). А вот Петр I (Андрей Земсков), вроде как главный герой, оказался обделен запоминающимися сольными эпизодами.
«Санктъ-Петербургъ Опера» привезла в Москву два контрастных по тематике и по режиссуре спектакля, и жаль, что из-за пандемии и шахматно-шашечной рассадки мало зрителей увидели эти забытые шедевры. Сам режиссер сетовал, что в зале «живые люди перемежаются картонными болванчиками» (так в «Геликоне» маркируют места, свободные из-за социальной дистанции). Но в планах театра – продолжать знакомить публику с редкими страницами оперной книги, невзирая ни на какие препятствия.
