Светлана Захарова:
Все просто – ​либо зритель хочет увидеть спектакль еще раз, либо нет

БК Новый балет посвящен женщине, кардинально изменившей мировую моду. Над ним работают авторы «Героя нашего времени» и «Нуреева»: хореографию сочиняет Юрий Посохов, а музыку специально написал Илья Демуцкий.

СЗ Да, публику ждет мировая премьера, все сделано с чистого листа. С Юрием Посоховым мы уже давно знакомы и работали вместе над многими его балетами. Он знает мои возможности и умеет найти подход ко мне, поэтому мы предложили поставить спектакль о Шанель именно ему. И сейчас могу сказать, что мы не ошиблись.

Второй балет программы сочинил Мауро Бигонцетти, он называется «Как дыхание». Я уже исполняла его в Ла Скала под названием «Progetto Händel» и очень хотела, чтобы спектакль продолжил жизнь и был исполнен в России. Это бессюжетный одноактный балет с прекрасной музыкой Генделя, которую Мауро почувствовал очень тонко.

БК В ваших сольных проектах неизменно мощная музыкальная составляющая. Вы влияете на выбор музыки или оставляете это право за хореографами?

СЗ Как исполнитель я всегда зависима от нее. Для меня спектакль существует только как единое произведение: не бывает гениальной хореографии на плохую музыку.

БК В балетах XIX века есть примеры гениальной хореографии на музыку отнюдь не высшей пробы, например, в «Баядерке»: Людвиг Минкус был отличный профессионал, но все же не Чайковский и не Моцарт.

СЗ Минкус – замечательный композитор! По сравнению с Чайковским его музыка, конечно, проще. Но она дансантная, мелодичная и эмоционально яркая. И если сегодня в балете «Баядерка» вас не впечатляет исполнение артистов на сцене, можно сидеть и с большим удовольствием слушать музыку. Минкус не так уж прост: например, в той же «Баядерке» есть два знаменитых скрипичных соло в третьем акте, в адажио и в вариации с шарфом, – и, выходя на сцену, я всегда слышу, какой техникой обладает концертмейстер оркестра.

БК Вернемся к предстоящей премьере. Для нее была заказана новая партитура.

СЗ С Ильей Демуцким мне посчастливилось поработать в «Герое нашего времени» и «Нурееве», меня вдохновляют сольные фрагменты, которые я исполняю в этих балетах, – монолог княжны Мэри и «Письмо Дивы» из «Нуреева». Илья буквально ворвался в балетный мир: он прекрасный мелодист и хорошо чувствует танец, он понимает эпоху и настроение спектакля. Приступая к работе над «Шанель», я много общалась с Ильей о том, как представляю образ Коко в балете. От первых демозаписей я испытала легкое недоумение, но когда услышала музыку в исполнении настоящего оркестра, то поняла: это гениально!

БК Будет ли среди ваших сценических нарядов маленькое черное платье?

СЗ Костюмы, которые мы увидим в балете, были созданы студией Дома Chanel под креативным руководством Виржини Виар специально для постановки балета «Шанель». Не буду рассказывать всех подробностей, чтобы оставить загадку.

БК Для вас это не первая роль, связанная с биографией великой женщины. В «Нурееве» прототипами Дивы стали Наталия Макарова и Алла Осипенко – ныне здравствующие балерины.

СЗ Сделаю отступление. В монологе Дивы актер на сцене читает два письма, Макаровой и Осипенко, причем письма идут не одно за другим: реплики перемешаны, не всегда можно понять, кому принадлежат строки в данную секунду. В одном монологе нельзя было сыграть обеих балерин сразу, и когда шла постановка, я выбрала для себя образ Наталии Макаровой. С ней я знакома лично, была у нее дома в Лондоне и репетировала под ее руководством – мне удалось станцевать в ее версиях «Баядерки» и «Лебединого озера». Алла Евгеньевна для меня – балерина-загадка, я не чувствовала ее и несколько спектаклей станцевала в образе Макаровой. Но на одном из показов «Нуреева» вышла на сцену, Игорь Верник начал читать письма, и я по-новому услышала письмо Осипенко – как бы перенеслась в эпоху, о которой она рассказала. После спектакля мой педагог, Людмила Ивановна Семеняка, сказала: «Ты сегодня была Осипенко». – «Вы это заметили?!» Обычно я репетирую под музыку без текста, и на спектакле все может измениться.

Мне довелось сыграть многих героинь: Анна Каренина, Маргарита Готье, Джульетта, Жизель. Роли ныне живущих людей исполнять, конечно, гораздо сложнее: нельзя предсказать их реакцию, если вдруг они увидят тебя. Когда мы готовили «Нуреева», поначалу я испытала сильное волнение, но потом получила огромное удовольствие от перевоплощения.

БК Есть ли в этом ряду желанная партия, которая еще не исполнена?

СЗ Два года назад я бы сказала, что это Анна Каренина, но с тех пор в Большом театре появился прекрасный балет Джона Ноймайера. Это вообще особый хореограф в моей жизни, и он всегда очень разный. Взять «Даму с камелиями», поставленную Джоном давным-давно, и сравнить с «Анной Карениной» – как будто два разных хореографа.

БК Вы много работаете вне сцены. Только что под вашим патронатом в Лужниках прошел фестиваль детского танца – в пятый раз.

СЗ Благотворительный фестиваль, который называется «Светлана», – наша с мамой давняя мечта. Началось с того, что я открыла собственный фонд, и мы стали устраивать рождественские или предновогодние обеды для ветеранов сцены Большого театра, учредили стипендии – каждый месяц их получают больше двадцати студентов хореографических училищ разных городов. И все время мы с мамой думали: кроме стипендий нужно устроить для детей что-то особенное. Не конкурс, а именно фестиваль, где нет побежденных и победителей. И у нас получилось: сегодня в мире танца аналогов нашему фестивалю нет. За пять лет у нас побывало двадцать тысяч зрителей, и больше полутора тысяч детей приняли участие. На фестивале можно увидеть не только классический балет, но и современный, и народный танец. Большое счастье знать, что в стране хореография существует на таком высоком уровне. Низкий поклон за это руководителям коллективов, педагогам и родителям.

БК В предыдущем сезоне вы дебютировали в качестве телеведущей – в проекте «Большой балет»…

СЗ Конечно, телеканал «Культура» собрал блестящую команду профессионалов, с которыми чувствуешь себя надежно. Когда я приняла предложение, даже не представляла, как устроена эта профессия: совсем другой мир и другая реальность. И очень обрадовалась, когда узнала, что моим партнером в кадре будет Андрейс Жагарс – большой профессионал, джентльмен, красавец. Он ведь был единственным бессменным ведущим за все время, что проект существует. Его недавний уход стал для меня большим потрясением. Тогда я не знала, что он борется с болезнью: съемки длились с утра до позднего вечера, и он ничем не давал понять, что ему трудно.

Было любопытно увидеть молодое поколение артистов – многих я совершенно не знала, ни их фамилий, ни их уровня навыков. Знакомилась с ними на сцене и всегда старалась поддержать.

БК Сценическая карьера однажды подойдет к завершению. Вы успели примерить много нетеатральных профессий – стало ли ясно, по какому пути можно пойти дальше?

СЗ Еще нет. Впереди премьера проекта MODANSE, сегодня над ним работает большая команда во главе с моим продюсером Юрием Барановым. Вместе мы осуществили много проектов, и планы на будущее в исполнительской сфере у нас велики. Помимо сольных проектов я продолжаю танцевать и классический репертуар в Большом, Ла Скала и других театрах. Может быть, странно прозвучит, но классика – то, что заставляет ощущать себя настоящей балериной. Классические балеты держат в хорошей форме: это самое сложное, что мне приходилось исполнять. Большое испытание – и всегда нечто волнующее.

БК Выведу разговор о классике в глобальное измерение – возможно, у вас не будет ответа на мой вопрос. Часты споры о том, что станет с классическим балетом в XXI веке, не случилось ли так, что его возможности исчерпаны? В ход идут аргументы об этичности искусства, основанного на жестких и жестоких методах телесного воспитания. Звучат реплики, что балет должен уступить современному танцу, дэнс-перформансу, театру без людей etc. Вы увидели молодое поколение танцовщиков на съемках «Большого балета», регулярно инициируете новые постановки и продолжаете танцевать в главной балетной труппе России. Есть ли у вас ощущение, что в классическом балете действительно наступают последние времена?

СЗ Вопрос очень ответственный, брать на себя такую ответственность я не очень люблю (смеется). Грубое, может быть, сравнение: классическая мебель никогда не перестанет радовать глаз. Классические наряды – как, например, созданные Мадемуазель Шанель – всегда будут впечатлять. Так и классический балет никогда не исчезнет. Новые поколения ищут чего-то нового, это естественно. Самые неординарные личности рано или поздно обращаются назад, к тому, что впечатляло прежние поколения. В конце концов, чтобы что-то отрицать, это нужно хорошо знать. Классика будет храниться вечно; современная хореография – модное, новое, необходимое повседневности. Без новой хореографии двигаться вперед невозможно, но пока мы не знаем, как надолго она останется с нами.

БК Есть ли сегодня, на ваш взгляд, такие балеты и такие хореографы, которые могут остаться с нами надолго?

СЗ Вот хореограф, чье искусство совсем недавно считалось новым и современным, – Джордж Баланчин. Сегодня он классик, и каждый театр считает за честь исполнять его балеты. Назвать другие имена я, пожалуй, не готова. Нужно прожить жизнь и увидеть множество работ одного хореографа, и много времени спустя мы что-то поймем. Композитор пишет музыку, хореограф ставит спектакль, писатель сочиняет роман, иногда для души, иногда на заказ, – но всегда подразумевают, что их произведения дойдут до публики. Она и будет решать, что станет классикой. Тут все просто: либо зрителям захочется увидеть один и тот же спектакль в разных исполнениях, либо нет.