События
На вечер исторически информированного исполнения старинной музыки внутренне собираешься иначе, чем на прочие концерты. Это как-то похоже на звучание жильной струны. Немного строже и суше, но в то же время душевно прозрачно и окрыленно. На концертное исполнение «Бореадов» идешь с двойным воодушевлением. Последний опус Рамо (написанный 80-летним композитором) имел непростую судьбу. Его забыли более чем насто лет, потом долго считали неудачей автора, что сегодня невозможно понять, слушая прекрасную и выразительную музыку. В России шедевр XVIII века вообще не исполняли, так что уникальный проект «Зарядья» – настоящий подарок.
Слушать «Бореады» – как вникать в интересную интригу: музыка «демонстрирует баланс естественного чувства и формального порядка во всем». Конечно, автор трактатов о гармонии не мог не создать партитуру в соответствии со своими правилами: музыка оперы и ученая, и пышет театральностью. Рамо ведал, какие именно лады, гармонии и интервалы следует употребить при изображении радости и жалоб, нежности и горя. Но рациональные схемы у него расцвечены так или иначе аффектированным чувством и богатой изобразительностью. И вся смесь «размеренности и метрической переменчивости, падений и взлетов речевых интонаций» служит точной музыкальной драматургии, как и традиционная барочная риторика, оборачивающаяся у Рамо союзом с интимностью рококо и «классицистской простотой видения мира».
«Бореады» на либретто Луи де Каюзака написаны в 1761-1762 годах. Это вариации на темы античных мифов. К царице Альфизе сватаются сыновья свирепого Борея, бога ветра, но она любит Абариса – служителя Аполлона. У Каюзака и Рамо королева отказывается от трона ради любви, и никто не усомнится в этом, хотя царице предсказано, что она может выйти замуж только за потомка Борея. В отместку бог насылает на земли Альфизы страшную бурю, а ее саму похищает, заковывая в цепи. Верный Абарис получает от Амура волшебную стрелу, с помощью которой вызволяет любимую. В финале свобода удачно сочетается с небесным предписанием (типично барочный прием). Появляется Аполлон, и все встает на свои места: оказывается, Абарис – не только его сын, но и потомок «прелестной нимфы из рода Борея», а раньше это не было известно, потому что герой должен пройти испытания и доказать право на счастье.
Метафорически это не только повесть о страсти («взгляд любовный говорит нам больше, чем все боги»), но и опера о произволе и его преодолении, история борьбы света с мраком и рассказ о свободе, которая есть высшее благо.
Оркестр из Праги специализируется на старинной музыке, с акцентом на чешские произведения (от Зеленки до Мысливечека). Программка сообщает, что Collegium 1704 – «регулярный гость международных музыкальных фестивалей в Зальцбурге, Люцерне, Фестиваля старинной музыки в Утрехте и Баховского фестиваля в Лейпциге». Дирижер Вацлав Лукс занимается «Бореадами» с 2018 года. Партитуру он сократил минут на сорок: такой практике часто подвержены барочные и классицистские оперы. В основном убраны многочисленные фрагменты танцевального характера (этих гавотов и контрдансов у Рамо сорок). Некоторые распетые речитативы (например, вокал Нимфы о свободе) тоже умалились в длительности. Впрочем, сокращения проведены корректно и не рвут ни нить повествования, ни логику музыкальной ткани.
Несколько смутило другое. Не изредка киксовавшие натуральные валторны, это с ними часто случается, уж больно норовистый инструмент. На мой взгляд, дирижер больше внимания обращал на ученую сторону музыки, чем на ее театральность. От этого, почти всегда ровного звучания, с неотчетливо проявленными «задержаниями» и вялым темпераментом, становилось скучновато. Танцевальные ритмы не будоражили, не призывали танцевать. Знаменитый эпизод с ветрами, потерявшими силу, где музыка как бы распадается на отдельные звуки, не имел эффекта. Даже в момент бури эмоции оркестра как будто сдерживались. А ведь там «искры и молнии, земля дрожит, мир рушится под ногами». Как было не вспомнить иной – воодушевляющий – подход Уильяма Кристи, который поставил эту оперу вместе с режиссером Робертом Карсеном. Но в момент появления Аполлона оркестр удачно передавал ощущение ласкового, везде разлитого света. В финале Лукс неожиданно взбодрился сам и взбодрил музыкантов. И все время радовал перкуссионист-мультиинструменталист. Он играл на мини-кроталах, на барабане, крутил деревянное колесо и бил в металлические листы (приспособления для ветра и грома), шипел в свисток, звенел колокольчиком и тамбурином, азартно трещал устройством, похожим на испанские кастаньеты.
Оркестровое «спокойствие» явило резкий контраст исполнителю главной мужской партии – Матиасу Видалю. Он единственный из всех мелодекламировал и пел согласно французским оперным нормам времени Рамо. То есть с декоративной экспрессией, напоминающей сегодняшнему слушателю манеру певцов во французском мюзикле. Его «Вы хотели, чтобы вас боялись, разве можете вы быть любимым?» поразило злободневностью и наверняка заставило сердца биться сильней.
Но, поскольку Видаль был единственным исполнителем, кто на это пошел, именно он казался инородным телом. Солисты, увы, не составили равноценную вокальную команду. Дебора Каше (Альфиза) представила красивый и повелительный вокал, приправленный моральной несгибаемостью героини. Ее наперсница Семира (Каролина Вейнантс) подтвердила, что «Бореады» – образец выпуклых музыкальных характеристик. Это хорошо заметно в арии, когда Семира рассказывает сперва о тихом море, а потом о море бушующем. Музыка показывает, как гудит ветер, как вздымаются волны. Безмятежный горизонт и невозмутимые небеса, о которых повествует героиня, тоже слышны. Фальшивящий и совсем не грозный Борей (Николас Бройманс) пел хуже своих настырных сыновей (Томаш Шельц и Бенедикт Кристьянссон), а статуарный, как обелиск в храме, жрец Адамас (Бенуа Арну) привнес стертость голоса. Правда, Аполлон-победитель (Лукаш Земан) выступил лучше проигравшего собрата по бессмертию Борея, так что всё, по-видимому, закономерно.
