Свидание с Гайдном

В настоящее время существует немало прекрасных аудиозаписей «Парижских» симфоний Гайдна, однако в концертах они звучат не так уж часто, если вообще звучат. Сколь ни богата и разнообразна московская афиша, трудно припомнить заметное исполнение этого легендарного цикла в относительно недавние годы.

Александр Рудин, художественный руководитель и главный дирижер Московского камерного оркестра Musica Viva, решил отметить юбилейный 40-й сезон деятельности своего замечательного коллектива целым рядом неординарных программ, составленных из самых что ни на есть классических, но редко играемых произведений. В Камерном зале Московского международного Дома музыки 24 января состоялся первый вечер абонемента «Парижские симфонии и концерты Гайдна». В первом отделении прозвучали Симфония № 83 соль минор (публика XVIII века дала ей название «Курица», уловив в побочной теме первой части куриное квохтание) и Концерт для виолончели с оркестром до мажор (солировал маэстро Рудин). Во втором отделении была сыграна Симфония № 82 до мажор, за которой также закрепилось неавторское, но образное название «Медведь», порожденное ярмарочным весельем финала.

В детстве и юности многим исполнителям музыка Гайдна кажется простой. И лишь после достижения определенного уровня профессионального мастерства и духовной зрелости эта иллюзия развеивается. В наше время Гайдна, вероятно, играют так мало еще и потому, что истинные мастера понимают, насколько трудно найти ключ к его музыкальному языку. При исполнении большим симфоническим оркестром в звуковой массе могут потеряться драгоценные детали филигранных гайдновских партитур, а при упоре на строго выверенный аутентизм возникает риск музейной консервации, которая на самом деле не соответствует никакой конкретной реальности.

Сама философия оркестра Musica Viva («Живая музыка») заставляет искать исполнительские решения вне сложившихся стереотипов. Оркестр Musica Viva – камерный, примерно такой, каким Гайдн располагал в 1780-х годах в капелле князя Николая Эстергази. При этом известно, что в парижских «Концертах Олимпийской ложи» участвовал гораздо более внушительный состав: одних только струнных было около 50 человек. Обе практики аутентичны, и Александру Рудину удалось совместить тщательную проработку дифференцированной тембровой палитры с подлинно симфоническим масштабом каждой из частей и всего цикла в целом. Может быть, в кульминациях сила звука в группе струнных иногда достигалась путем форсирования, однако поэтике гайдновского стиля, не аристократического, а народного в своих основах, это не противоречило. Эстетская утонченность была бы явно неуместна в атмосфере сельского праздника, запечатленной в финале Симфонии № 82, или в нарочито резких динамических контрастах внутри Andante из Симфонии № 83. Вместе с тем яркая образность «Парижских симфоний», провоцировавшая слушателей XVIII века, да и последующих эпох, на их подчеркнуто картинное восприятие, оказывается наивной лишь на первый взгляд. За гайдновской крестьянской приземленностью кроется огромная мудрость, а мудрости сопутствует неразлучная пара – гений и мастерство. Живое исполнение этих симфоний помогает понять, почему они с таким восторгом воспринимались в свое время и неискушенными любителями музыки, и самыми придирчивыми знатоками контрапункта. В этих партитурах нет ничего лишнего и случайного, нет оборванных линий, не использованных в дальнейшем развитии тем, невыигрышно трактованных инструментов, включая считавшиеся в XVIII веке сугубо вспомогательными трубы и литавры (они присутствуют в Симфонии № 82).

Первый виолончельный концерт Гайдна, до мажор Hob. VIIb:1, был написан примерно за двадцать лет до «Парижских симфоний», в промежутке от 1761 до 1765 года. Хотя композитор внес его в 1765 году в список своих сочинений, партитура долгое время считалась утерянной; ее копия была обнаружена лишь в 1961 году в Праге. Гайдн с юных лет умел играть едва ли не на всех оркестровых инструментах, но к выдающимся исполнителям сам себя не причислял. Концерт до мажор предназначался для Йозефа Франца Вайгля – друга Гайдна и первого виолончелиста капеллы Эстергази. Композитор постарался продемонстрировать в этой музыке все виртуозные возможности Вайгля. Если «Парижские симфонии» были музыкальным авангардом своего времени, то виолончельный концерт, не претендуя на подобную роль, также содержал очень много новых и даже беспрецедентных приемов.

Александр Рудин еще больше усложнил себе задачу, выступив, как обычно, не только в роли солиста, но и дирижера. Помимо блистательного «парада» виолончельной техники эпохи рококо, в исполнении маэстро и его оркестра можно было ощутить ту необычайную атмосферу музыки 1760-х годов, когда на память от уходящего барокко еще остались многочисленные мелодические завитушки, но сквозь них уже проступала классическая жизнерадостность танцевальных ритмов и оперная певучесть мелодики.

Столь удачное начало абонемента заставляет предвкушать обещанное продолжение. Следующее свидание с Гайдном назначено на 22 марта в том же Камерном зале ММДМ.