События
Не успели мы отметить круглые даты Римского-Корсакова и Мусоргского, как настал еще один юбилей – 220 лет празднуется со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, «отца» русской музыки, чьи основополагающие принципы и идеи развивали великие композиторы, члены кружка «Могучая кучка», и следующие поколения. Именно о Глинке безапелляционно написал Чайковский: «Как дуб вырастает из желудя, так и вся русская симфоническая музыка повела свое начало из “Камаринской”».
Юбилей классика отмечается широко: в разных городах проходят концерты-посвящения, по инициативе Валерия Гергиева в Смоленске, где в окрестностях находится Музей-усадьба Глинки, организовали большой фестиваль «Гений места». И конечно, день рождения – очередной повод еще раз поразмыслить о значении композитора в истории музыки. Биографии великих людей по-хорошему надо переосмыслять и переписывать раз в сто лет, если не чаще: меняется наше восприятие, музыковедческая наука не стоит на месте, продолжая отвечать на вопросы, о которых раньше мы могли даже и не задумываться.
С именем Глинки связано довольно много мифов, развенчать которые призвана новая выставка о его жизни и творчестве, которую к юбилею открыли в Российском национальном музее музыки, до 2018 года называвшемся Всероссийским музейным объединением музыкальной культуры имени М.И.Глинки. Много разговоров было об этом переименовании, хотя объективно музей, имеющий целый ряд филиалов, непосредственно с Глинкой никогда связан не был: имя композитора семьдесят лет назад, к его 150-летию, советская власть присваивала культурным заведениям достаточно рандомно. Так или иначе, в народе РНММ по-прежнему называют «Музеем Глинки», и, самое главное, никто в этом заведении Михаила Ивановича не забывает. Юбилейная выставка, размещенная в главном здании на улице Фадеева, основана на материалах и предметах из собрания Российского национального музея музыки, а также из фондов Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства, Государственного центрального театрального музея имени А.А.Бахрушина и Музея В.А.Тропинина и московских художников его времени. Куратором проекта стала Лидия Адэр – кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства.
«Гениальный дилетант» – организаторы выбрали весьма провокационное название для выставки к юбилею Глинки. Если мы откроем толковый словарь, наткнемся на привычную негативную коннотацию слова «дилетант», означающую, что человек не имеет знаний и профессионализма. В XIX веке суть, естественно, была другой. «Профессиональный композитор, – поясняет Лидия Адер, – получал деньги за свою работу, как правило, находился при дворе и имел выгоду. Дилетант-любитель сочинял для себя, и более того, выход из круга дилетантов в обществе не очень приветствовался, даже осуждался, поскольку именно в этом кругу после столетия тотальной европеизации формировалась настоящая русская музыка». Хотя консерваторского образования во времена Глинки в России еще не существовало, профессиональные композиторы уже были: здесь мы параллельно натыкаемся и на главный миф о том, что до Михаила Ивановича якобы вообще ничего стоящего в нашей музыке вспомнить нельзя, а это не так. Из какого контекста стремительно вырвался вперед Глинка? Кого еще в то время считали дилетантами? Тех, чьи имена и музыка сегодня нам также хорошо известны: Алябьев, Верстовский, Гурилев, Варламов.
Любопытно, что и Глинка, и потом «кучкисты» гордо носили титул «дилетантов». С одной стороны, они, вероятно, хотели принципиально отличаться от придворных «профессионалов», чья музыка также могла опираться на русский фольклор, который при этом абсолютно терялся и обесценивался среди итальянских или немецких музыкальных законов.
С другой стороны, ни один из «дилетантов» все равно не миновал этап строгого образования. Глинка, например, после трех лет жизни в Италии поехал в Берлин, где систематически брал уроки у Зигфрида Дена. Поэтому, как считают исследователи, найти принцип претворения в музыке русского «я» и проложить путь к мировому признанию национальной композиторской школы ему удалось далеко не на пустом месте. Суждение из учебников, что у него это идеально и сразу получилось, – еще один миф. В знаковых операх Глинки «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила» немало компромисса: влияние структуры итальянской оперы даже ощутимее, чем, возможно, он сам мог планировать, чувствуется немало длиннот и вопросов к драматургии, и музыку он писал в основном заранее, а потом ее подтекстовывали, что, разумеется, не гарантирует выразительной связи слова и музыки как хрестоматийного параметра для русского стиля. Однако почти все, что для этого стиля впоследствии стало так ярко характерно, было прочно заложено именно в творчестве Глинки: не только в его сочинениях, безусловно, с гениальными музыкальными находками, но и в убеждениях, концепциях, в его выборе сюжетов и стихов. Интереснейший процесс, как Михаил Иванович становился «своим среди своих», прекрасно показан в четырех разделах новой выставки, где образ Глинки предстает без давления предрассудков, «культа личности» и штампов.
В первом зале «Музыкальный салон» в деталях воссоздали атмосферу творческого общения и домашнего музицирования XIX века, о которой мы можем судить по картинам, мемориальным предметам и воспоминаниям современников. Специально для выставки отреставрировали кресла тех времен из карельской березы с золочеными накладками, принадлежавшие арфистке Ксении Эрдели. Кроме того, реставраторы поработали над прикроватным столиком Глинки из его дома в Новоспасском и над рукописью песни «Ах, когда б я прежде знала» (1855), на титульном листе которой композитор сделал пометку: «Петая знаменитой Стешкой», имея в виду популярную цыганскую певицу Степаниду Солдатову.
Второй зал «Быль и небыль» подробно рассказывает об истории постановок глинкинских опер от первых премьер до нашего времени. «Звучит» этот зал преимущественно на основе старых, но по-прежнему актуальных с точки зрения качества исполнения и интерпретаций архивных записей середины прошлого века. Вместе с тем на большом экране можно посмотреть и фрагменты из скандальной постановки «Руслана и Людмилы» режиссера Дмитрия Чернякова. Из впечатляющих экспонатов в этом зале – эскиз декораций Саврасова к постановке «Жизни за царя» (1870-е годы), сурово и немного «призрачно» изображающий Ипатьевский монастырь в зимнюю ночь, а также импрессионистичный эскиз Коровина к декорациям «Садов Черномора» с новаторски изображенным переходом от реального мира к сказочному.
Любопытно посмотреть и на костюмы: есть кафтан, пошитый еще в конце XIX века для массовых сцен «Жизни за царя», а есть оригинальное платье Людмилы, изготовленное для Галины Ковалевой, блистательно исполнявшей эту партию в Мариинском театре. Согласно практике XIX века, для первых русских опер, еще вовсе не глинкинских, костюмы и декорации специально почти не создавали, их брали из уже имеющихся постановок: с Глинкой этот путь был невозможен, даже несмотря на то, что, к примеру, дирижер и композитор Катерино Кавос, подготовивший премьеру «Жизни за царя», ранее сам написал и поставил оперу «Иван Сусанин» на тот же сюжет. Для воплощения новых идей Глинки почти ничего из старых «загашников» достать было невозможно, поэтому на выставке масштабно представлены работы лучших художников того времени.
Пожалуй, особенно важным получился третий зал «“Свои” и “чужие”», где показано столкновение различных национальных культур в произведениях Глинки. Организаторы выставки последовательно сформировали идею обособленности России и ее собственного исторического пути, не вписывающегося в тенденции ни Запада, ни Востока. То, о чем много говорят и спорят сегодня, полтора века назад свободно декларировал Глинка, понимая вопрос изнутри. «Глинка много путешествовал, – комментирует Лидия Адэр, – знал несколько языков и пропустил “чужие” культуры через себя, показывает их вовсе не саркастично или вскользь, а во всем многообразии, выделяет для них целые акты в операх». Персидская, арабская, аравийская, польская культуры – все они сформировали костяк интереснейшего противопоставления.
Наконец, кульминация всей экспозиции – зал «Русский дух», разделы которого раскрывают образ, красоту и традиции русского народа на разных этапах того, как простых людей представляли в искусстве, нередко излишне приукрашивая или все-таки предпочитая естественность. Все это формировало Глинку как личность и композитора, поиски настоящей «русскости» отражались в персонажах его опер, в психологизме их образов, в детализации костюмов и декорациях, по средствам которых нужно было представить на сцене русскую избу или княжеский терем. Многие декорации, очевидно, были вдохновлены стилистикой старинных гравюр-лубков, которые также можно увидеть на выставке. Тот самый тотальный «русский дух» проникал даже в оформление программ спектаклей с помощью оригинальных узорчатых шрифтов и всяческих украшений.
Сейчас многое из того, что относится к подлинному «русскому духу», стало модно называть вампукой и дешево искажать. Для тех, кто так считает, на выставке в контексте творчества Глинки будет шанс увидеть в той исконности необыкновенную силу и неповторимую красоту, а для всех остальных – еще раз и в подробностях это прочувствовать. Посетить выставку «Гениальный дилетант» можно до 6 октября.
