События
Отдельные концерты из произведений композитора сейчас стали достаточно редки. Если это, конечно, не вечер сонат венского классика, где чаще всего звучат самые известные – «Лунная», «Аврора», «Патетическая», «Буря». Из симфонического творчества также исполняются в основном хиты – Пятая, Девятая и Третья симфонии. Потому концерт РНО, состоящий только из музыки Бетховена, – это уже праздник. Да и то, что публику не стали баловать шлягерами (кроме Третьей симфонии, но о ней отдельно), заслуживает доверия и уважения.
«Бетховен – это всегда большая ответственность и огромное эмоциональное напряжение. РНО в свое время играл и записывал блестящие диски с симфониями Бетховена с Михаилом Васильевичем Плетнёвым. В последние годы он исполняется не так часто – и РНО, и другими симфоническими оркестрами <…>. Это будет наш первый совместный опыт с Бетховеном – первый, но не последний, и, надеюсь, достаточно убедительный», – так прокомментировал готовящийся концерт для радиостанции «Орфей» Александр Рудин.
С маэстро нельзя не согласиться. В своих симфониях Бетховен особенно требует колоссальной эмоциональной выдержки, при этом нужно максимально быть сконцентрированным на различных деталях и соблюдать строгое отношение к артикуляции, прописанным штрихам. В музыке композитора, да и вообще венских классиков, важно ощущать определенные рамки – как форму произведений, которая всегда держит в ежовых рукавицах, так и эмоциональные градации. Здесь нельзя впадать в крайности – иначе унесет, и о стилистике, останется, пожалуй, только воспоминание.
Маэстро Рудин с этими законами исполнения Бетховена знаком не понаслышке – его интерпретация полностью соответствует духу и букве творений композитора.
Первое отделение началось с увертюры «Кориолан». Хронологически это самое позднее сочинение композитора из всех, что были представлены в программе. С первых нот здесь узнаешь бетховенский стиль – его несокрушимую силу, мощь, определенный пафос. Маэстро Рудин в своей интерпретации с большим вниманием отнесся к авторским указаниям: блестяще были выполнены моментальные subito переходы с пиано на форте, чисто по-бетховенски заострены акценты, многочисленные сфорцандо, четко показан контраст героического и лирического. Более всего в Увертюре впечатляет финал, когда в коде мы слышим затихающие, растворяющиеся пиццикато струнных.
Прозвучавшее следом произведение, Романс для скрипки с оркестром фа мажор, открывает другую грань композитора. Тут он предстал вдохновенным мечтателем, поэтом души. В этом произведении царила солистка, концертмейстер РНО Татьяна Поршнева. Теплое, проникновенное звучание ее инструмента одухотворило музыку, превратив сочинение в лирическую исповедь, своего рода ноктюрн конца XVIII столетия.
Изюминка вечера – финал первого отделения, в котором прозвучали Двенадцать контрдансов для оркестра. Этот цикл в наших широтах исполняется достаточно редко. В этой музыке нет особой глубины, но она невероятно мила и изысканна. И здесь открывается еще одна грань Бетховена, как талантливого танцевального композитора. В 1801 году, через шесть лет после написания этого цикла, он создаст балет «Творения Прометея», в котором будет использовать материал контрдансов. Танцы предназначались для ноябрьских маскарадных балов «Пенсионного общества венских артистов» – с 1792 года они проводились в резиденции Габсбургов, дворце Хофбург.
Бетховенскую сюиту коллектив РНО преподнес как красивейшую, драгоценную безделушку, особое внимание уделив показу эффектной и небанальной оркестровки, различным музыкальным «приколам» (например, неожиданные акценты, смещающие сильную долю у деревянных духовых, присутствие в Восьмом контрдансе бубна и т.п.). Но рука Бетховена не превращает эти танцы в набор приторных сладостей – его индивидуальность слышна и тут. Как бы ни была легка эта музыка по сравнению со многими другими творениями гения, представить здесь танцующие пары галантного века все же трудно.
Второе отделение целиком было отдано Третьей симфонии – одной из величайших партитур в истории музыки. И в этом случае оркестр показал себя на высоте. В первой части маэстро Рудин очень тонко разграничил пласты музыкальной ткани, при этом укомплектовав их в единую гармоничную форму. Вторая часть – знаменитый Траурный марш – тоже произвела впечатление. Известны различные интерпретации этой музыки. У кого-то она звучит очень трагично, у кого-то гиперэмоционально и чересчур открыто, как бы предвосхищая романтизм. У Рудина совсем не то – в его версии царит сдержанная, затаенная глубоко внутри человека скорбь. И даже в кульминации – «марше смерти» – она не вырывается наружу до конца. Увы, не обошлось без осечки – в своем соло при втором проведении ми-бемоль-мажорной темы на шестнадцатых запнулся гобой.
В насмешливом острохарактерном Скерцо (третья часть) искренне восхищала работа струнных, которые в стремительном темпе на пианиссимо демонстрировали потрясающую слитность. В трио – большой поклон троице валторн, которые звучали весьма благородно и победно чисто. В четвертой части коллективу удалось ясно и ненавязчиво показать многофактурность композиции, не забывая вкусно подавать различные эпизоды. И конечно, хочется отметить парящее, воздушное звучание флейты (солист – Максим Рубцов), которое только усилило удовольствие. Здесь Бетховен блестяще использовал тему седьмого контрданса из того самого цикла, написанного девятью годами ранее. И Александр Рудин не преминул выстроить программу концерта так, чтобы эту связь публика смогла ярко почувствовать.
