Татьяна Андрианова:
Позволить себе называть ­что-то «странным» – оскорбительно

Мы сотрудничаем с Таней еще со времен моей работы на «Серебряном Дожде». Вместе выпустили в эфир множество неформатных и хулиганских проектов, а в прошлом году издали диктофонные записи голосов друзей на лимитированных кассетах, одна из которых хранится в коллекции основателя лейбла Music From Memory Джейми Тиллера.

Я собирался взять интервью у Тани еще год назад, но у нее все никак не получалось найти время. Наконец, встретившись зимним декабрьским вечером, мы поговорили о поп-музыке 90-х, рискованных концертах, необычных музыкальных находках и будущем индустрии.

ВМ Начнем с вопроса, который меня мучает уже несколько лет. К­огда-то во время радио­эфира я спросил, есть ли у тебя любимые «стыдные» песни. Ты ответила, что таких нет. Вспомни свой пятый класс, девчонки фанатеют от «Иванушек» и Бритни Спирс. А ты?

ТА С самого раннего детства я слушала разное: были и кассеты со звуками дельфинов, и венгерский фолк на пластинках из коллекции бабушки и дедушки, и диски Romantic Collection, которые купила мама. В школе были французские революционные гимны, Pink Floyd, Beatles – их и песню Norwegian Wood нас заставляли петь на уроках иностранных языков. Мальчишки из класса слушали дурацкий русский рэпчик, а девчонки – попсу типа группы «Краски» – мне это не нравилось, но я не могу сказать, что это ужасная музыка.

ВМ Сохранился ли с тех времен трек, который ты втайне включаешь и он тебе греет душу?

ТА Ты знаешь, нет. Больше всего из школьных лет отложился в голове уже упомянутый Norwegian Wood, текст которого я, кажется, буду помнить вечно, – но в этом треке нет ничего постыдного, это одна из любимых песен писателя Ника Хорнби, кстати. Понятно, что есть попса, всплывающая так или иначе в творчестве Кедра Ливанского и еще кучи молодых артистов, которые эту попсу даже не застали. Я, естественно, это все слышала. И когда я вспоминаю об этой музыке, отношусь к ней как к части музыкальной эволюции. Хорошо, что такие песни были, благодаря им сейчас появилось много того, что мне самой нравится. Но даже в попсе 90-х можно найти интересные треки, наподобие тех, что откапывают Егор Холкин, Cable Toy и другие наши друзья-­диджеи, которые делают классные эдиты.

ВМ Понятно. Waterfalls от TLC втайне не слушаешь, как это делаю я.

ТА На самом деле, интересно сравнить, как у нас воспринимается поп-музыка детства и как она воспринимается за рубежом. Уже после того самого эфира я ездила в техасский город Марфа на фестиваль Marfa Myths. Он завершался ужином в доме, где жили артисты и организаторы. В ­какой-то момент мы всей толпой пошли смотреть закат – рядом граница с Мексикой, в небе патрулирующие ее дирижабли, по пустыне бегают кролики, на лужайке у дома готовится барбекю, все расслабленно болтают, глядя на заходящее солнце. И тут ­кто-то – по-моему, Джерри Пейпер (американский автор и исполнитель. – В.М.) – спросил у собравшихся, на концерт какого артиста они сознательно купили свой первый билет. Вокруг находились, как сказал бы Саша Мамбо (французский диджей и основатель лейбла Macadam Mambo. – В.М.), «crème de la crème» музыкального сообщества всего мира: от лучших лейбл-­менеджеров, агентов и артистов до виниловых гиков. Девяносто процентов этих людей без толики смущения сказали, что первый в жизни билет купили на концерт Backstreet Boys. И мы на полном серьезе еще долго обсуждали, почему эта группа классная. У нас, особенно если ты из индустрии, сказать, что в детстве слушал Бритни Спирс или тех же BB, означает смешать себя с грязью.

ВМ А чье имя было написано на твоем первом билете?

ТА Хороший вопрос. По-моему, Chicks on Speed. Не факт, что это был первый сознательный концерт, но точно один из первых.

ВМ Думал, такие вещи врезаются в память намертво!

ТА Столько этих концертов было (смеется). Удивительным образом, что запомнилось – концерт Филиппа Киркорова в ГЦКЗ «Россия», на который меня привела мама. Я была еще совсем малышкой, училась в школе, но такого шоу не видела никогда по сей день. По размаху его можно сравнить разве что с нынешними выступлениями Канье.

ВМ Плавно перейдем к радио Follow Me. После того, как станция закрылась, вы удалили архив музыки и программ. Существуют ли ­какие-то фанатские сообщества, которые хранят эту бесценную информацию?

ТА В сети «ВКонтакте» есть почти весь архив программ и небольшое количество треков.

ВМ Мало кто знает, но ты посоветовала мне обратить внимание на Леву Ганкина в далеком 2014 году. Он тогда параллельно работал на «Культуре» и Follow Me. А потом мы придумали легендарную уже программу «Хождение по Звукам». А чем сейчас занимаются остальные ваши ведущие?

ТА Программы делали в основном ребята из тусовки. Лев был почти единственным профессиональным журналистом среди наших ведущих. Интересная история была на радио журфака: мы стремились растить кадры и предоставлять эфир начинающим ведущим. Самый яркий пример из тех времен – Тимур Олевский, многоуважаемый журналист, в послужном списке – «Эхо Москвы» и «Дождь» (ООО «Телеканал „Дождь”» включен в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента). В середине нулевых он работал в рекламном агентстве, не имел журналистского опыта и просто хотел попробовать себя в качестве ведущего. Он сделал несколько гениальных интервью с чиновниками, в которых задавал им провокационные вопросы и, самое главное, получал ответы. Эти интервью и стали его стартовым портфолио.

ВМ У вас из-за этого не было проблем?

ТА Журфак МГУ тех времен был факультетом Ясена Николаевича Засурского, и там придерживались демократических принципов.

ВМ Радио до сих пор является частью твоей жизни благодаря ежемесячному шоу Double Life на французской станции LYL. Как ты там оказалась?

ТА Программа изначально выходила на NewNewWorld Radio, которое запустилось через неделю после закрытия Follow Me. Мы как будто передали эстафетную палочку. К сожалению, финансовый момент рано или поздно становится определяющим в судьбе интернет-­радиостанций в России. У ребят из-за отсутствия ресурса все сошло на нет, и радио больше не функционирует. Программу закрывать не хотелось, и я начала думать, в каком виде ее можно ­куда-то переместить или придумать ­что-то новое. Не так много станций в мире, которые открыты любым форматам и экспериментам. Эта программа для меня про то самовыражение, которое не можешь себе позволить в работе. Сегодня настроение ставить красивые песни, через месяц – самую неудобоваримую экспериментальную музыку – и люди должны быть готовы это слушать. Мало у какой станции аудитория настолько подготовлена к разнообразному контенту, как у LYL.

ВМ А NTS?

ТА У них тоже все разнообразно, и мы отлично общаемся еще с давних времен, делали коллаборации на «Стрелке», они занимаются менеджментом многих артистов, которых я привозила. При этом нужно помнить, что NTS теперь большой коммерческий проект, а мне с этой передачей ­все-таки хочется быть частью более камерного сообщества.

ВМ Раз уж речь зашла про «неудобоваримую музыку». По моим наблюдениям, по мере расширения музыкального кругозора, человеку начинают нравиться более странные и необычные композиции. Есть ли у тебя такие?

ТА Если бы мы с тобой жили в США, ответ на вопрос был бы такой: «Мы живем в мире многообразия и свободы. Позволить себе называть ­что-то “странным” – оскорбительно».

ВМ Зайду с другой стороны. Ты слушаешь в разы больше музыки, чем среднестатистический человек. За последний год какие самые необычные записи тебе попадались?

ТА Я бы сказала, записи, которые меня удивили. Пусть это будут две кассеты, которые нельзя послушать в интернете, а потому они стали для меня открытием. Первая – Meteors and Pickles музыканта, радиоведущего и автора проекта о кассетной культуре The Living Archive of Underground Music Дональда Кампау, которую я купила у основателя лейбла Concentric Circles Джеда Биндемана, он живет в Портленде и держит музыкальный магазин Little Axe. Кассета от и до гениальная, по звучанию можно сравнить с Ар Стиви Муром, такой аутсайдер-лоу-фай. Из той же поездки я привезла кассету, которая подходит под определение «почти невозможно слушать». Называется Secret Music of Plants – на ней звуки растений, и порой они звучат весьма устрашающе.

ВМ Одно из лучших музыкальных событий города прошлой декады – твоя заслуга. Я про концерт Коннана Мокасина…

ТА Тебя там, кстати, не было, так что ты не можешь так говорить! (Смеется.)

ВМ Это независимое мнение!

ТА Выступление Коннана – безумная лотерея. Я несколько раз была на его концертах. Один из них был не просто плохим – это было отвратительно, буквально ничего хуже в жизни я не видела. Букируя его, я понимала, во что ввязываюсь. То, что в итоге произошло на «Стрелке», никто никогда не видел до и, возможно, уже не увидит после.

ВМ Кто из артистов смог бы перебить восторг публики от Коннана и заодно впечатлить тебя саму?

ТА Кажется, они все умерли (смеется). Из живых – техасские психоделик-­рокеры Khruangbin. Если они ­когда-­нибудь приедут, все с ума сойдут от счастья. И мне будет интересно на это посмотреть. Кстати, три раза мы их почти привезли.

ВМ Раз уж возникла тема планов. Поделись с нашими читателями своим взглядом на будущее концертной индустрии.

ТА Так или иначе, реальность, в которой мы находимся сейчас, еще долго будет нормой. Все это время золотым стандартом было начинать готовить сезон примерно за год. Сейчас долгосрочное планирование невозможно. Я очень сомневаюсь, что нормальное авиасообщение будет восстановлено в ближайшем будущем и визы будут выдаваться в прежнем режиме. Все ковидные ограничения создают новые правила игры в индустрии, и единственное, что ты можешь сделать, – адаптироваться. Удивительно, что у этой ситуации есть и плюс: сиюминутность. Да, я не могу привезти больших артистов, с которыми все надо планировать заранее, но зато могу оперативно показать, что классно здесь и сейчас. Это как после работы в газете, где все статьи надо сдавать заранее, прийти работать в интернет-­издание. Еще один хороший глобальный тренд – появление камерных фестивалей, наподобие Marfa Myths, который до ковида казался ­чем-то элитарным. Сегодня фестиваль, где не так много людей, а действие происходит в небольшом саду или вовсе на ферме, – самый комфортный и приемлемый формат.

ВМ А про вечеринки что скажешь?

ТА Уже достаточно сказано о рейве и субкультурных событиях, о ренессансе локальной сцены. Хочется обратить внимание на барный формат, где произошел большой перекос в сторону популярного. Нет привозов, нет поводов стараться – я ни в коем случае не обвиняю диджеев, они на работе, а их работа – делать так, чтобы всем было весело. Методы у веселья простые: люди слышат понятную музыку и очень радуются. В итоге мы сталкиваемся с тем, что если ты меломан и эстет, то вечером пятницы или субботы в многомиллионном городе тебе некуда пойти. Ситуация исправится только с возвращением гастролей иностранных артистов.

ВМ Предположим, что в следующем году все же полноценно откроют границы. На какой фестиваль поедешь в первую очередь?

ТА Кажется, такого фестиваля еще не существует.